Спаситель под личиной, или Неправильный орк (СИ) - Чекменёва Оксана. Страница 21

Услышав хихиканье с той стороны, где сидели оба короля, Вэйланд пожал плечами:

— А что такого? Элай мне теперь как брат, а после того, как мы ели суп одной ложкой из одного котелка, обменяться десертом — это нормально.

— Ты прав, внутри семьи подобное — в порядке вещей, — усмехнулся его дед. — В юности Нерисса вечно таскала у меня из тарелки приглянувшиеся кусочки.

— Ден! — возмущённо воскликнула королева и слегка покраснела.

— Я не возражал. Мне это даже нравилось. Я бы и сейчас с удовольствием с тобой делился, только с тех пор, как отец передал мне трон, мы сидим на разных концах стола.

— Вот как? — королева хитро прищурилась. — Тогда передай мне, пожалуйста, вон то пирожное с вишней.

— Вот как? — королева хитро прищурилась. — Тогда передай мне, пожалуйста, вон то пирожное с вишней.

Лакей дёрнулся было к столу с подносом, на которых, среди остальных пирожных было ещё не менее дюжины с вишней, но Реарден остановил его жестом, указал другому лакею пальцем на стопку чистой посуды, стоящей, наверное, про запас, получил от него блюдце, переложил на него со своей тарелки крошечное пирожное, которое было чуть больше, чем вишня, его украшающая, и передал блюдце сыну. Король протянул его Савьеру, а уже тот поставил пирожное перед королевой.

Дождавшись, когда та, с преувеличенно торжествующим видом съест добычу, Реарден подозвал уже первого лакея и забрал с подноса ещё три пирожных. С вишней, да. И с не менее довольным видом, начал их поедать, с вызовом глядя на жену и пряча улыбку в уголках глаз. Я залюбовалась этими двумя, которые, прожив в браке столько лет, а скорее — столетий, до сих пор способны на добрую шутку и нежность друг к другу, не стесняясь проявить её перед посторонними.

А у нас, среди знатных или просто обеспеченных семей, супруги жили как чужие люди, случайно оказавшиеся под одной крышей. В лучшем случае — деловые партнёры, в худшем — враги, которые вынуждены играть свою роль перед посторонними, встречаясь разве что на званых обедах и в супружеской постели ради продолжения рода. Браки по любви — удел бедняков без дара, в высшем свете они случались невероятно редко, чуть ли не реже, чем рождались метаморфы с высшей категорией. Про один такой брак я даже легенду слышала, это случилось в семье моей матери более десяти поколений назад.

А как иначе — если одарённых жён у нас покупали? Какая любовь, если муж платил за ту, у которой категория выше, часто даже не видя невесту до брака, а её вообще ставили перед фактом. Иногда я жалела, что мой отец — виконт, а не простой конюх или пахарь. Хотя, раз уж у меня дар проявился — меня бы всё равно продали. А мечтать о том, чтобы родиться без дара, я не могла — это уже стало частью меня, как рука или голова.

Но я всё же нашла выход, спасибо Руби. Правда, сомневаюсь, что когда-нибудь смогу завести семью — скрываясь в виде парня, не так-то просто найти себе мужа. Но я буду жить — и это главное. К тому же, жить я буду долго. Кто знает, что случится через сто или двести лет? Не буду загадывать.

Когда с обедом было покончено, а лакеи, убрав со стола и оставив только графины с вином и бокалы, удалились, Реарден, вздохнув, обвёл всех сразу посерьёзневшим взглядом.

— Все вы знаете, по какому поводу мы здесь собрались. Вина моего второго внука не вызывает сомнений, доказательства налицо. Когда он вернётся, его придётся судить. Моему сыну, — он сочувственно взглянул на короля. — Но подобного преступления не помнит даже Лихнис, а он на две с лишним сотни лет старше меня. Элай, познакомься с моим главным советником и лучшим другом. — И старый король указал на незнакомца, сидящего рядом со мной. — Он верой и правдой служил мне более пяти сотен лет, пока я возглавлял нашу страну, и вместе со мной ушёл в отставку. У Эверилла свой главный советник, но Лихнис остался со мной, и если нужно — всегда поможет советом. Я доверяю ему, как себе. Если не считать Глена и Майрона, которые поклялись молчать, лишь мы, те, кто находится в этой комнате, знаем о преступлении моего внука.

Стало как-то неловко. Все остальные, кто находились в этой комнате — короли, королева, принц, советник, начальник охраны, — имели на это гораздо больше прав и оснований, чем я — вообще, по сути, посторонний. Я ведь даже не дракон. Но меня привели на это собрание и оставили присутствовать. Почему?

— Мне придётся судить родного племянника за тяжкое преступление — покушение на убийство, — подал голос король. — И мне нужен совет — как быть? Я прошу всех вас высказаться, и вместе, я уверен, мы найдём выход и примем правильное решение. Лихнис?

— Я не помню, чтобы когда-нибудь происходило что-то подобное. На моей памяти было два убийства, одно из-за женщины, второе — глупая юношеская ссора. Оба раза в драке, оба раза — неумышленно. Убивать никто никого не планировал, случайность, аффект, неосторожность, но никак не холодный расчёт. Здесь же мы имеем дело с хорошо продуманным и подготовленным покушением, которое не удалось лишь по чистой случайности — появление Элая Бастиан предугадать никак не мог.

— Бастиан — хороший стратег, но не ясновидящий, — криво усмехнулся Вэйланд. — А меня, видимо, очень любят небеса, раз послали мне спасителя в самый последний момент.

И он благодарно улыбнулся, слегка сжав моё плечо.

— Да, вам очень повезло, ваше высочество. И вы выжили, но не из-за того, что Бастиан приложил мало усилий. Если бы что-то подобное сделал кто-то другой, я бы требовал для него смертной казни, хотя даже в архивах ничего подобного никогда не упоминалось. Не было прежде такого преступления в нашей стране. По крайней мере, насколько это отражено в хрониках.

— Смертная казнь? — ахнула королева, и слёзы брызнули у неё из глаз.

— Мама, я не смогу отдать приказ о казни своего племянника. Прости, Вэйланд, его поступок не имеет оправданий, но… я не смогу.

— Не извиняйся, отец. Я понимаю тебя. Будь я сам на твоём месте и узнай, что мой племянник… Нет, отец, что бы ни совершил Бастиан — не нужно уподобляться ему. И отправлять на смерть свою кровь.

— Так тому и быть, — кивнул король. — Бастиан будет жить. Но безнаказанным его поступок оставлять тоже нельзя.

— Нет, конечно, нет, — заговорили все, сидящие за столом, даже королева.

А я тихонько выдохнула. Я не знала этого Бастиана, и когда дракон умирал у меня на руках, готова была разорвать того, кто в этом виноват. Но сейчас Вэйланд здоров. И хотя у нас за что-то подобное казнили бы, не раздумывая, мне почему-то полегчало, когда я узнала, что драконы этого делать не будут. Не из-за того, что мне жалко стало негодяя, вовсе нет. А потому, что драконы, эти удивительные, сказочные существа, которыми я восхищалась всю свою жизнь, не стали убийцами. Не стали теми, кто вынес смертный приговор.

— Тогда как именно он будет наказан? — король обвёл взглядом присутствующих. — Ваши варианты?

— Ошейник, — высказался Савьер.

— Это само собой, — кивнул король.

— Пожизненно! — добавил Савьер.

— Ну… возможно.

— С изгнанием! — снова Савьер.

— Перебор, — покачал головой Реарден. — Во-первых, лучше пусть будет на виду. Во-вторых, изгнать его в ошейнике — это тот же смертный приговор.

— Согласен, — кивнул ему сын.

— Всю жизнь в ошейнике… — задумчиво протянул Вэйланд. — Даже не знаю. Я был в нём всего несколько дней и чувствовал себя, словно сразу руки и ноги лишился. Ни полётов, ни магии. Если бы я знал, что это на всю жизнь, я бы руки на себя наложил, наверное. В ошейнике это вполне возможно.

— Люди как-то живут, — пробормотала себе под нос. — И без полётов, и без магии. Руки-то зачем накладывать?

— А ты представь, что у тебя отобрали твою магию, — мой дракон развернулся и внимательно посмотрел на меня. — Ты ведь тоже можешь летать, Элай. Как давно?

— Лет восемь.

— А представь, что летал не восемь, а восемьдесят лет. А потом у тебя эту возможность отобрали навсегда.