Звёздные войны. Последствия. Конец Империи - Вендиг Чак. Страница 18

Похоже на то, поскольку откуда-то снизу появляется один из поборников хаттши. Как и остальные, он обнажен и раскрашен красными полосами каменной пыли, но губы его не скреплены крючками. Все остальное — запястья, ладони, руки и ноги — пронизано металлом.

Через его плечо перекинута кожаная тесьма, с которой свисают черная коробочка и помятый ржавый динамик — устройство-переводчик. Слуга взбирается на спину Ниимы, повесив переводчик на мясистый бугор, заменяющий ей плечо, так что коробочка оказывается ниже ее рта. Раб остается сидеть на ее макушке, словно ожидающее очередной команды домашнее животное.

«Он похож на шляпу», — проносится абсурдная мысль в голове Рей.

Ман-та, — снова произносит Ниима.

В динамике слышится треск помех, а затем механический, монотонный голос на общегалактическом: «ГОВОРИ».

Слоун откашливается, напоминая: «Веди себя почтительно». Хатты предпочитают, чтобы к ним обращались не просто как к обычным разумным существам. Им нравится, когда им прислуживают. Им хочется поклонения. И Нииме, похоже, хочется этого больше других.

Проблема лишь в том, что Слоун не слишком умеет вести себя почтительно. И все же, откашлявшись, она начинает:

О достославная змея, владычица песков и камней, хаттша Ниима, я гранд-адмирал Империи Рей Слоун. Сегодня я пришла, чтобы просить у вас помощи. Я и мой спутник желаем пройти через территорию ваших пещер и дальше к плато, именуемому Горестной Рукой...

Ее прерывает булькающий смех хаттши.

Сти-юка! Куба нобата гранья ад-мии-раль.

«ПОСМОТРИ НА СЕБЯ, — переводит коробочка. —

ТЫ НЕ ГРАНД-АДМИРАЛ».

Уверяю вас: я гранд-адмирал и я верну себе мою Империю. Если вы позволите мне пройти, то, обретя власть, я смогу многое вам предложить...

Однако она уже и сама понимает, что позиция ее крайне слаба. Да, Ниима хочет, чтобы ей служили, и ей хочется быть королевой червей, но, с другой стороны, если Слоун приходится кланяться и пресмыкаться, ведя себя подобно мухе, прилипшей к языку жирной слизнячки, она выглядит слишком слабой, чтобы воспринимать ее всерьез. Ей нужно унижаться и вместе с тем выглядеть могущественной, а подобное ей не под силу, ведь одно просто-напросто противоречит другому. Как такое вообще возможно?

Ответ: никак. Хаттша снова разражается булькающим смехом, а затем пронзительно ревет на своем языке.

«ТЫ НИЧЕГО НЕ ВЕРНЕШЬ, — слышится из переводчика. - ТЕБЕ НЕЧЕГО МНЕ ПРЕДЛОЖИТЬ». Хаттша орет своим слугам: «ВЗЯТЬ ИХ. РАЗДЕТЬ ИХ. ОБРИТЬ ИХ. СЛОМАТЬ ИХ РАЗУМ».

«Нет, только не это!» Все должно было произойти совсем не так. Рабы мягко опускают Нииму на камень и один за другим направляются к Слоун и Брентину. Брен- тин испуганно смотрит на спутницу, сжимая кулаки.

Но Слоун лишь едва заметно качает головой и одними губами произносит четыре слова: «Я могу все исправить».

— Погодите, — говорит она, поднимая обе руки. Рабы продолжают приближаться, но уже медленнее, ступая на цыпочках. Из скалящихся ртов вырывается шипение. — На трон претендует Галлиус Раке, и он слаб. Императором буду я.

Ниима что-то вопит, и переводчик рявкает: «ЖДАТЬ!»

Рабы замирают на месте, словно автоматы. Они даже не моргают. Ниима понижает голос, точно переходя на доверительный тон, хотя переводчику неведомы подобные вариации, и ответ на общегалактическом звучит столь же механически и монотонно: «Я УЖЕ ЗАКЛЮЧИЛА СДЕЛКУ С СОВЕТНИКОМ РАКСОМ. ТЫ ОПОЗДАЛА, ГРАНД-АДМИРАЛ».

«Сделку с Раксом».

Конечно же, она заключила с ним сделку.

Как-то же он прошел через ее территорию. Он что-то ей дал. Или что-то предложил.

Слоун нужно лишь выяснить, что именно.

Рабы снова устремляются к ней, хватая ее за запястья, за подбородок, за горло. Сверкает лезвие клинка.

«Не сопротивляйся, — думает Рей. — Пережди. Продолжай говорить. Продолжай копать глубже».

Внезапно внутри у нее словно что-то переворачивается. Она провела на этой забытой всеми планете уже несколько месяцев. Она устала, исхудала и страдает от боли.

Она адмирал Имперского флота и единственная, кто заслуживает править Империей.

«Я больше не позволю надо мной издеваться».

Хватит пытаться договариваться с позиции слабости. Пришло время попробовать по-другому. Пора вспомнить силу гранд-адмирала.

Взревев, Слоун выбрасывает вперед кулак. Рука попадает в горло одного из рабов Ниимы, и тот отшатывается, хватаясь за шею и издавая сдавленный писк. Вспомнив свои занятия по ВКБ¹, которому она обучалась в академии, гранд-адмирал принимает стойку, заведя одну ногу назад, и начинает колотить так, будто от каждого удара зависит ее жизнь, и самое страшное, что, по сути, так оно и есть. Удары попадают в цель. Ломается чья-то челюсть, вылетают зубы. Какой-то раб хватает ее за волосы, но Рей выворачивает его руку с такой силой, что раздается треск кости. Уродец вопит и падает, корчась, как охваченный огнем паук.

Они продолжают наступать. Слоун подныривает, уклоняется, бьет кулаками.

Но она начинает уставать. По телу, словно волны от брошенного в воду тяжелого камня, растекается пульсирующая боль.

Хаттша выплевывает очередной возглас, и коробочка переводит: «СТОЯТЬ!»

Слоун видит Брентина — его прижали к земле, руки завернуты за спину. Под разбитым носом расплывается лужа крови. «Забудь о нем, — думает Рей. — Пускай. Он Уже сыграл свою роль». И все же отчего-то ей не хочется его бросать. Все же преданность что-то значит, а Слоун не хочет остаться одна. По крайней мере, пока.

Она ждет, подняв руки.

И правильно делает, поскольку из туннелей выбира- ^Ются десятки новых слуг хаттши. Некоторые вооружены

Военно-космический бокс.

бластерами, многие — ножами и дубинками с рукоятками из костей и сухожилий.

«Со всеми мне не справиться. Просто никак».

Что предложил вам Раке? — спрашивает Слоун у Ниимы.

Та что-то булькает в ответ. Коробочка переводит: «МЫ ВЫПОЛНЯЕМ ДЛЯ НЕГО... РАБОТУ. ОН ДАЕТ НАМ ОРУЖИЕ, СНАРЯЖЕНИЕ, ПРИПАСЫ. ВСЕ, ЧТО Я ПОПРОШУ».

Работу? Какую работу выполняет для Ракса слизняч- ка? Так, значит, она не просто позволила ему пройти. Внезапно Слоун вспоминает слова Колоба Отшельника о похищенных детях. Что, если этим занимаются прихвостни хаттши? «Империи нужны дети...»

К ней приближаются мальчики-рабы — медленно, шаг за шагом. Их клинки рассекают воздух, бластеры поворачиваются в сторону пленников.

Дети, — говорит Слоун. — Вы поставляете ему детей.

Ниима молчит, но это молчание само по себе довольно красноречиво.

Раке сказал вам, куда он направляется? — звучит новый вопрос. — Он рассказывал, чем занимается за пределами ваших каньонов?

Следует односложный ответ: «НЕТ».

Несмотря на монотонный голос переводчика, физиономия хаттши ее выдает — окруженный сверкающим металлом глаз распахивается шире.

«Признак любопытства», — думает Слоун и тут же использует новое преимущество:

Хотите узнать?

«ПОВЕДАЙ».

И все же Слоун колеблется.

Рассказав все, она не просто выдаст информацию. То, что ждет там, в песках, вероятно, может пригодиться не только ей, но и всей Империи. Солдат говорил об оружейном комплексе. Поначалу Слоун отвергла подобную мысль, но, возможно, там действительно что-то есть. Раке не дурак, и если ему что-то нужно, то это пригодится и ей.

Рабы продолжают медленно наступать.

«Они убьют меня. Или сделают одной из них». Рей представляет, как она и Брентин, раскрашенные кроваво- красной пылью, целуют отвратительную плоть уродливого змееслизня. Их «хозяйки».

Слоун пытается представить Империю, которой она однажды будет править, и образ этот, когда-то ясный и отчетливый, превращается в размытую картину, словно поблекшую в потоках воды и уплывающую в забвение.

Все погибло. Все кончено. Империи больше нет.

«Я никогда не стану Императором.

Хаттша права. Я не гранд-адмирал.

Все, что у меня есть, — это месть».

Решившись, она поспешно говорит Нииме: