Дом пополам (СИ) - Колесникова Вероника. Страница 11

- Не твое дело.

- Теперь мое.

- С чего бы это?

- На вокзале ночевать удумала?

- Найду у кого.

Найдет она, как же! С такой пустотой в голове найдет место для ночевки в сауне на несколько ночей неизвестно с кем. А ему потом перед отцом отвечать – с чего бы это его, так сказать, сестра, проводит время черт знает с кем. Город маленький, а репутация такого не простит.

Он, разоблачившись от пальто и пиджака, шествует в кухню, усаживается за стеклянный стол прямо перед ней, такой же собранный, как всегда, очень органичный в своей стерильной кухне в своей стерильной белоснежной рубашке.

- Значит, поступим следующим образом. Жить будешь здесь, - Алиса насупилась.

- В университет будешь ходить на все пары. У вас, кстати, завтра коллоквиум, - Алиса недоуменно приподняла бровь.

- Ну, и помимо этого, будешь работать. Бесплатно ничего не бывает, - у Алисы трепыхнулось сердце. На что он намекает?

- Работу либо найдешь сама, либо я ее подберу тебе сам.

- Знаешь что? – ее все же прорвало после такого обращения. Она что – девочка пятилетняя, чтоли? Не настолько она в безвыходном положении. Пусть город не такой знакомый, всего за полгода его не изучишь, пусть она еще не обзавелась друзьями, которые и в огонь и в воду, но работать девушка точно не пойдет! Еще чего! – Да пошел ты со своей благотворительностью! И без тебя проживу!

Вскочила со стула, так, что он чуть отъехал и врезался в стену, взметнула полы халатика вокруг ножек, стоит, сама воинственность: крылья носа дрожат, руки в боки, глаза швыряют молнии, которые достать оппонента все равно не могут – силенок маловато, весовая категория не та.

- У меня обед час, в тринадцать ноль.ноль скажешь, что будешь делать. Времени мало, - поставил точку в споре он и невозмутимо нырнул в холодильник.

Надо же, сам себе разогревает плов из казана, ставит чайник. Что это? Ставит два прибора? Нет уж, на такое смотреть она не будет. Тоже мне – благотворитель-террорист! Нет и нет!

Психанула и вылетела к себе в комнату, чтобы улечься на кровать калачиком, жалея себя. Несколько раз доставала телефон, чтобы написать матери, но что-то каждый раз ее останавливало. Скорее всего – это спокойный, наконец, взгляд матери, лучащийся любовью и нежностью при виде Олега Борисовича.

- Ну что, обдумала за и против? – Антон застыл в дверях.

Алиса, вздохнув, все же решает не ссориться с будущим родственником. Но после свадьбы родителей все равно все ему припомнит!

- Хорошо. Будет по-твоему. Работу сам подберешь. На учебу пойду сегодня к трем. У нас четыре пары.

Антон со сладострастным ужасом глядит, как оголяется бедро под шелковым халатиком от движения соглашающейся и даже толком не слышит, что она ему говорит.

- Да. Да, - лохматит волосы и пулей летит вон из квартиры.

Собственной, между прочим, квартиры, приготовившей ему такую каверзу.

Пары проходят томительно и ненужно, Алиса чуть не спит на ходу и только завтрашний коллоквиум придает силы усыхающим мозгам. Добирается до пристанища миллиардеров только к вечеру, проходит мимо охранника, провожающего ее очень даже мужским взглядом и поднимается на верхний этаж.

Дверь открыта, ключи и не нужны, ручка двери едва ли не сама открывается, и Алиса проваливается в белый безликий коридор, где ее ждет дуэнья в лакостовской белой отпаренной футболке и домашних серых штанах – очень стильное зрелище, если бы не злой взгляд черных бездонных, как грозовое небо, глаз.

- Где была?

- В универе, - пререкаться ни сил, ни смысла.

- Почему трубку не брала?

А вот это уже как-то чересчур!

- С мужиком своим зажималась, некогда было.

Ах, с мужиком! Сейчас он ей покажет все, на что способна мужская месть за два часа ожидания потерянной в городе несносной будущей сестры.

- Раздевайся! – зол и грозен, мамочка дорогая!

Алиса демонстративно медленно снимает пальто, бросает на пухлый пуфик, выпрыгивает из сапожек, начинает расстегивать персиковую рубашку, с вызовом глядя ему в его бездонные грозовые.

Гроза меняет угол направления зрения.

- Ты что делаешь?

- Сам сказал – раздевайся, вот я и раздеваюсь.

Черт бы побрал эту девчонку! И так тяжелая ночь с мыслью о девушке за стеной еще до конца не выветрилась из головы, а она уже подкидывает дров в его огонь.

Поединок синих и черных глаз завершается уверенной женской победой. Носитель брюк, которые вдруг становятся до невозможности тесными, позорно бежит с места военных действий в зал, для того, чтобы окунуться в спасительные сети работы.

Алиса засыпает под мерное бу-бу-бу из зала, не закрыв дверь в свою комнату, все равно спит она в закрытой пижаме, с книжкой на подушке, и мыслью дочитать все завтра.

Антон, крадучись, словно вор, заглядывает в свою же собственную спалью для гостей. И не может отойти, пригвожденный к месту рубенсоновской картиной – разметавшись на постели, в мягком свете ночника, спит настоящая женщина. Тонкая полоска между штанишками и ночной рубашкой манит мягкостью, темные соски явно выделяются в обтянутой кофте.

Что за чудо эта современная текстильная промышленность! Рисунок сбился и он может спокойно лицезреть маленькие выпуклости вокруг соска, его зовущую пику, округлось красивой стоящей груди, чуть придавленной тканью. Руки едва ли не дрожат от желания провести по ним горящей ладонью, поиграть с весом, сжать сильно, а потом сгладить нетерпеливость нежно.

А еще лучше – задрать кофту кверху и лизнуть сосок, вдохнуть запах этой синеглазой красавицы, оттянуть, куснуть, а потом зализать укус. Заиграть с первой, а потом со второй грудью, до того, что она выгнется от желания, и тогда..тогда..

Антон очнулся от собственного рваного вздоха. Что он тут делает? Навис над девушкой, словно кощей над златом, руки свои сладострастные чуть не запустил в сокровище, что так неожиданно свалилось на его голову…

Нет, так нельзя, нельзя.

Выключив ночник, снова едва удержавшись, чтобы не притронуться к спящей, выбежал из комнаты, на ходу набирая телефон старинной знакомой, которая точно знает, как нужно снимать мужское напряжение – руками, ртом, и податливым телом.

Продолжение от 18 июня.

Алиса проснулась от того, что ей банально захотелось в туалет. Вчера вечером она шпиговала не привычную к учебе голову знаниями, непонятно изложенными в учебнике, да так и уснула. Взглянула на часы – так и есть – всего шесть утра, у нее есть как минимум два часа.