Змей Горыныч (СИ) - Пациашвили Сергей Сергеевич. Страница 54

- Без тебя я не справлюсь, Ратмир, колдуны не станут меня слушать.

Ветер всё усиливался и уже дул в окна, отчего становилось очень холодно.

- Ты прав, Доброслав. До того, как Айрат родится, ему не должны навредить. Ты должен увезти мою жену. Возьми самых верных людей, и как только стемнеет, уезжайте. Когда Айрат родиться, все увидят в нём силу и признают своего будущего вождя, признают в нём чародея. До той поры он должен быть в безопасности.

- И куда мы пойдём? Мы в ловушке, нам некуда идти.

- Есть одно место, люди считают его проклятым и туда не заходят, а чародеев там не было уже много лет. Это Сорочинская гора. Там жил мой отец -чародей Вышеслав, жили и другие чародеи-оружейники, пока богатыри не разорили их поселение и не уничтожили всё оружие.

- Туда не спроста боятся заходить и чародеи, - возразил Доброслав, - говорят, там до сих пор бродит дух Сорочинского Мастера. Лучшего оружейника, чем он, чародеи ещё не знали.

- Да, ты говорил. Но другого выхода нет. Я был на этой горе. Там есть пещеры, в них многие смогут скрыться. Сегодня же с наступлением темноты отправляйся туда с моей женой и моим сыном, возьми с собой сундук сокровищ.

- Хорошо, Ратмир, я сделаю, как ты хочешь. Но если начнётся бой, постарайся…постарайся выжить.

- Я постараюсь, - выдавил из себя улыбку Ратмир.

Ночь приближалась, но тьма раньше обычного заволокла небо, свинцовые тучи скрыли от людских глаз свет уходящего солнца. Близилась настоящая буря. Никита вглядывался в небо в надежде увидеть что-либо, но с каждым разом видел всё меньше, наконец, уже не стало видно ничего. Воины полностью оказались во власти тьмы, но решимости взять город сегодня у их вождя нисколько не поубавилось. Закапал холодный дождь. Никита всё ждал, сжав в руке острый чародейский клинок. И вот небо раскололось пополам яркой вспышкой молнии, а затем затрещало по швам. Этот треск перерос в невообразимый грохот, от которого, казалось, сотрясается земля и вот-вот проснутся мёртвые. Но что такое? Капли дождя словно становились тяжелее, они тянули к земле. Богатырям стало трудно перемещаться, и лишь Никита не поддавался действию этих чар. И вот ещё одна вспышка молнии, а затем дикий крик боли и вопли ужаса. На глазах у богатырей один из их товарищей заполыхал, в него ударила молния. Он вспыхнул, а в следующее мгновение был уже мёртв и лежал на земле, объятый пламенем.

- Никита! - послышался голос Бориса Шапкина, с трудом пробирающегося через дождь,- неужели это он, неужели это Змей сотворил такое?

- Это он, Борис, приготовься, это только начало. Позови ко мне Василия!

И вот снова вспыхнула молния. Никита увидел в небе силуэт летящего светящегося змея с тремя головами. В этот раз молния угодила не в человека, а в повозку. Лошади воспламенились и с дикими криками бросились прочь, давя всё на своём пути. Богатыри чувствовали тяжесть от капель дождя, они закрывались щитами, а в это время то тут, то там раздавались отчаянные крики, и время от времени кто-то погибал от молнии, от огня или от когтей и зубов свирепого Змея Горыныча.

- Никита, он же всех перебьёт, надо что-то делать, - неистовствовал подошедший Василий Колчан.

- Будь со мной рядом, он сам придёт к нам, он знает меня в лицо, он захочет меня убить, уже скоро. Уже скоро.

Никита не сходил с места и во время вспышки молнии больше походил на каменную статую. С холодным равнодушием он наблюдал за смертью своих товарищей и ждал, когда Змей, наконец, подберётся и к нему. Борис же лишь дивился его спокойствию и держал щит над головой, защищаясь от дождя. Но вот очередная продолжительная вспышка молнии осветила шершавое тело с тремя головами и окровавленными зубами. И одна из этих голов повернулась в их сторону. Затем снова наступила тьма. Василий закрыл щитом грудь как раз в тот момент, когда в него направилась струя огня. Пламя лишь слегка обожгло его руки, от огня загорелись факелы Сигвата и Дьярви, которые, как оказалось, сидели рядом, в засаде. На свету стал виден трёхголовый змей, запутавшийся в рыболовных сетях. Он неистово пытался вырваться из западни, плевался огнём, дёргался и извивался, но братья-варяги крепко держали его и не давали улететь.

- Попался, выродок! - закричал Никита и изо всех сил размахнулся мечом и ударил по шее Змею. Голова зверя упала на землю, и в следующее мгновение все услышали дикий рёв, похожий на стон раненного медведя, но в то же время и на крик дикой, не человеческой ярости. Змей стал ещё сильнее биться в сетях и вырываться наружу.

- Держите его, держите! - кричал Никита, и в это мгновение молния ударила в землю, прямо в Бориса Шапкина, стоящего между воеводой и Дьярви. Оба богатыря разлетелись в разные стороны, пламенеющее тело Бориса рухнуло на землю, а меч Никиты упал на землю. Василий с невероятной скоростью кувыркнулся на земле и ухватился руками за сеть. Теперь только он и Сигват держали Змея. Только здесь Василий осознал свою ошибку – он оставил на земле свой щит. Но было уже поздно, и обе его руки были заняты. Ужасная пасть, полная огня уже поворачивалась в его сторону. Выхода не было, Василий изо всех сил закричал и побежал прямо навстречу струе огня. Страшная боль охватила всё его тело, особенно лицо, но богатырь был одержим целью, и, полыхая огнём, он опустил-таки свою секиру на шею Змею. Но голова врага не упала на землю, Змей был лишь ранен и перестал испускать огонь этой головой. Василий тут же повалился на землю и стал кататься в грязи. Грязь въедалась в его тело, прорастала в его изуродованное лицо, в глаза…. Богатырь не знал, ослеп он или ещё способен видеть, глаза его были залеплены грязью, а кругом был мрак. Почти тут же после того, как Василий упал, Змей вырвался и полетел вверх. Он снова был свободен, хоть на нём ещё и были обгоревшие сети. Змей ещё мог сражаться, хоть у него осталась лишь одна полноценная голова. Богатырей оставалось совсем немного, но их было меньше, чем должно было быть. Где Микула Селянинович с его отрядом? Только эта мысль посетила Змея, как он увидел пламя, поднимающееся из города. Змейгород горел, в городе шло сражение, враги были уже там. Никита Кожемяка провёл Змея, он не собирался ждать, что враг сдастся, всё это было лишь уловкой. Никто бы и не подумал, что Никита доверит взятие города кому-то другому, в то время как сам будет отвлекать врага. Змей тоже счёл Кожемяку слишком тщеславным и просчитался, богатырь перехитрил его. Змей тут же помчался в сторону Змейгорода. Он чувствовал, как теряет силы, и когда добрался до высокой крепости и снова обернулся человеком, то тут же свалился на пол. С улицы доносились крики, сомнений не было, там шло сражение. Дома полыхали, и скоро, видимо, должен был заполыхать и высокий кремль, укрывающий посадника. Ратмир не помнил, сколько он провалялся здесь на полу, лишённый сил. Он не мог ни о чём думать, в мыслях у него были только его жена и сын, которые спаслись в самый последний момент. Наконец, дверь открылась. Враги или друзья? Ратмир приподнял голову и увидел колдуна Захара. Тот был весь растрёпан и перепачкан в крови, но ещё жив.

- Владыка, - подбежал он к Ратмиру, поднимая его на ноги, - все пропало, нас предали, враги пробираются через городские ворота.

- Это Пафнутий, - произнёс Змей, усаживаясь на свою постель, - это он нас предал. Он не сказал мне, что Никита Кожемяка тоже обладает чародейской силой.

- Кто бы то ни был, скоро они захватят город. Пойдём, владыка, ты нужен нам, помоги нам справиться с ними. Я распорядился выводить христиан. Это они открыли ворота. Прикажи нам, и мы начнём убивать заложников.

- Нет, Захар, я запрещаю вам это делать. Пусть живут, я не убиваю безоружных.К тому же, я слишком слаб. Я больше не могу сегодня превращаться в Змея. Нас перехитрили, и теперь разумнее всего для нас – покинуть город.

- Покинуть город? Но куда мы пойдём?

- Туда же, куда Доброслав увёз мою жену, на Сорочинскую гору. Там мы пересидим, наберёмся сил, а затем вернёмся и отомстим нашим врагам. Пускай богатыри берут город, стены не защитят их от того, кто может летать. Но пока они ещё не здесь, у нас есть время уйти через потайной ход, простых людей мы брать с собой не будет, только чародеев.