Мультяшка (СИ) - Романова Наталия. Страница 36

Мирослава мало знала таких людей. Пожалуй, с уверенностью она могла сказать подобное только о Даниле, да и тот исчез из её жизни. Они несколько раз списывались, но что-то надломилось между ними, треснуло. Мире было тяжело принять это, почти невозможно, но это был далеко не первый случай, когда, казалось бы, близкий человек попросту исчезал из её жизни.

Даже школьные приятели пропадали, отдалялись, если и случалось ей подружиться с кем-то. «Та, странная русская». «Она связана с русской мафией». Вот, что чаще всего слышала Мира от благополучных отпрысков благородных семейств, когда училась в Англии. Хотя вряд ли можно было назвать Мирославу хоть в чём-нибудь странной, она слушала музыку, такую же, как все, одевалась так же, не отличалась особыми знаниями, умениями или целеустремлённостью. Обычный подросток, как и любой другой ребёнок в этом возрасте.

В институтах она попросту ни с кем не общалась, вылетая из них раньше, чем её лицо запомнит хотя бы парочка преподавателей. Оставались приятели, золотая молодёжь, детки влиятельных родителей, элита общества, будущее бизнеса и политики. Поговорка «В темноте все кошки серы» приобретала другое звучание — все кошки становились серы в пьяном угаре или под действием наркотиков. С этими ребятами было весело, но никто из них не стремился становиться близким другом Миры, а уж она — тем более.

И вот, через несколько минут, максимум полчаса, она увидит Данилу. Что ей сказать ему? Мысли Миры метались, как сумасшедшие, она паниковала, не понимала своей реакции и, тем более — спокойной реакции Максима. Почему-то именно доброжелательное предложение мужа лично уладить инцидент с нечаянной встречей, выбивало почву из-под ног.

То, что Максим равнодушен к Мирославе как к девушке, она знала хорошо. Не считая нескольких поцелуев, несостоявшейся брачной ночи и инцидента наутро, Максим явно давал понять, что верен своему плану придерживаться дружеских отношений в рамках договора. Не то, чтобы это не нравилось Мире, напротив, у них почти не было поводов для конфликтов, они отлично проводили время вдвоём, поделили жилое пространство, научились игнорировать друг друга в не слишком удобных ситуациях. Максим мог выйти из ванной комнаты в одном полотенце, а Мира спокойно смотрела телевизор, сидя на постельном белье, на диване Максима. Иногда, если фильм был скучным, она засыпала под бубнёж из динамиков домашнего кинотеатра, и Максим оставлял её с собой.

То ли братско-сестринские отношения, то ли дружеские, то ли соседские… В одном Мира была уверена, дедушка может быть доволен. Мирослава «взялась за ум», во всяком случае, притворяться ей удавалось отлично, как и Максиму.

Дом у Дэна был небольшой — всего четыре спальни на втором этаже, включая хозяйскую, комната для гостей только одна, — но уютный, если не считать кучи игрушек, которыми кишело всё жилое пространство.

Мира смотрела на Дэна почти в немом восторге — трое детей, погодки, и он растит их сам, не перекладывая обязанности на нянь и частные пансионы. Дети — две девочки, Моника и Линда, четырёх и пяти лет, и мальчик, Джон, которого Дэн называл папкиным Ванькой, почти семи лет, — издавали чудовищное количество звуков, они визжали, бесконечно задавали вопросы, рассказывали, перебивая друг друга, ели сначала мороженое, а потом бургеры, оставляя пятна на кухонной мебели и диване.

Дэн не отчитывал их, не одёргивал, не перебивал, а только улыбался, глядя на них, иногда оправлял одежду, ненавязчиво напоминал о поведении. Моника и Линда оккупировали внимание Максима, потом переключились на Миру, благо та отлично владела языком, а Джон или папкин Ванька не отходил от Дэна ни на шаг и был похож на него, как две капли воды. Вплоть до мимики и жестов.

Когда Данила вошёл, Мира даже не заметила. Увидела, когда тот уже говорил с Дэном и Максимом, напряжённо смотря при этом на Мирославу. Она вздрогнула, встала с пола — сидя с детьми общаться удобней, — и замерла.

Какой же он красивый! Худой и бледный. С длинными чёрными волосами, выразительным, притягательным взглядом синих глаз. Загадочный. Манящий.

Данила подмигнул и улыбнулся, разводя руки в стороны, как Дэн разводил руки, когда навстречу ему выбежали Моника и Линда. Сама не заметила как, Мира взвизгнула и оказалась в объятиях Данилы, он приподнял её, прижал к себе и прокрутил несколько раз. Мимоходом Мира отметила, что за это время привыкла к другим объятиям и, наверное, другому телу рядом с собой. Такая разновидность мышечной памяти. Ей словно не хватило крепости в руках и груди, не хватило роста, хотя по росту Данила не был ниже Максима, не хватило ощущения мужественности.

Мира отбросила эти мысли. Глупости! Это же Данила.

Он громко рассмеялся и скривил лицо, почувствовав запах перегара от Миры.

— Малышка, ты так и не научилась пить взрослые напитки? — засмеялся ещё громче. — Я уж подумал, что ты стала взрослой, раз уж вышла замуж.

— Вот ещё! — фыркнула Мира. — «Взрослые напитки» — горькие.

— Что сказать, это аргумент, — откровенно продолжил смеяться, но Мире не было обидно.

Данила так и не выпускал Миру из рук, потому что она никак не могла оторвать от него руки. Так и висела на нём, переступала с ноги на ноги, потом взвизгивала и снова хваталась за шею. Один раз ей показалось, что Данила смотрит на Максима поверх её головы, но это мало заинтересовало Миру. Глупости! Пусть смотрят, куда им обоим хочется. Главное, она увидела Данилу, и тот совсем не изменился, не отвернулся от неё, как она думала, он просто уехал в Штаты и записывает новый альбом. Вениамин Рудольфович не соврал, группе Данилы оказали хорошую финансовую поддержку, и Данила, наконец, смог осуществить свой проект, который лелеял несколько лет.

Именно этот проект и курировал Дэн, об этом проекте и разговаривали, пока сидели в гостеприимном доме Дэна, слушали записи, смотрели наработки, ели те же бургеры, потом заказали пиццу и пили пиво, Мира, конечно, пила вино и ликовала в душе. Пела. Сверкала. Переливалась всеми цветами, которые создала природа, даже была уверена, что создала парочку новых оттенков. Сияла. Обняла двумя руками Данилу, усевшись с ним рядом, напротив Максима и Дэна, которого облепили дети, и мечтала только об одном, чтобы этот день не заканчивался никогда.

Мира никого не видела и не слышала, она понимала, что ведёт себя странно, для всех, кто не в курсе её фиктивного брака, но ей было плевать на всё. Кто эти «все»? Кем они приходятся Мирославе? Максим знал наверняка всю лживость их игры на публику. Дэн… по договору он не должен был знать о брачном договоре друга, но у его мира и окружения Миры не было точек соприкосновения. Охрана осталась за периметром частной собственности Дэна, а Данила — был Данилой.

Скоро, по ощущениям Миры — а она мечтала, чтобы этого не произошло никогда в жизни, — наступил вечер. Моника и Линда первый раз за всё время закапризничали, а папкин Ванька начал хмуриться и тереть глаза. Дэн отправился укладывать детей спать. К тому времени он не пил, а в течение дня употреблял меньше всех и был трезв, как и Максим, и Данила, тот и вовсе не допил своё единственное пиво, отставив банку в сторону. В отличие от Миры, она допивала вторую бутылку вина и понимала, что перебрала, но вечер был таким хорошим. Данила — самым лучшим.

Максим время от времени бросал на неё равнодушные взгляды, отвлекался на разговоры с Дэном и иногда с Данилой, к Мире он обратился два раза. Первый, когда спросил, не жарко ли ей и потрогал лоб, проверяя температуру, и второй, забирая из её рук третью бутылку вина, заявив, что ей достаточно. Мира собралась было спорить, но тут неожиданно Данила встал на сторону Максима и сказал:

— Эй, малышка, так ты превратишься в алкоголика, — подмигнул и мягко, даже снисходительно, улыбнулся. — Не стоит портить такое красивое личико злоупотреблением алкоголя.

Дэна не было в комнате, он укладывал детей, Максим ударил по карманам в поисках сигарет и, мазнув равнодушным взглядом по Мире, вышел на задний двор, а Мира осталась с Данилой наедине.