Любовь в наказание (СИ) - Волгина Надежда. Страница 8

— Дочь моя, урожденная Тамара, добровольно явилась на справедливый суд за совершенное преступление. Она готова понести искупление.

Кто сказал? Ничего подобного! Я и виноватой-то себя не считаю, а уж про наказание вообще молчу. Кто только придумал эти дурацкие кодексы! Так думала я про себя, а на самом деле меня уже била мелкая дрожь. Вот уж поистине, взгляд ведьмы выносить тяжело. А если на тебя смотрят сразу с десяток таких взглядов, то и вовсе умереть хочется.

— Становись в центр! — произнесла скрипучим голосом одна из ведьм, по всей видимости, самая главная тут и указала крючковатым пальцем прямехонько на костер.

Я вытаращилась на мать и затрясла головой, как припадочная. Они меня, что, поджарить решили?! Да кем они себя возомнили, инквизиторши чертовы!

— Иди, не бойся, — подтолкнула меня мать в спину. — Костер колдовской не навредит тебе, лишь от скверны очистит…

Да не могу я туда шагнуть! Страшно же!.. А мама уже вовсю стягивала с меня плащ, приговаривая шепотом, что в нем мне будет слишком жарко. Еще это дурацкое клеймо на лбу пекло нещадно. Так и хотелось разодрать его в кровь, выцарапать с мясом. И угораздило же меня вляпаться во все это. Будь этот Вадим неладен!

Сама не поняла как, но оказалась я стоящей на раскаленных углях, в самом центре пылающего костра. С ужасом смотрела, как языки пламени охватывают мое тело. Чувствовала жар костра, но боли не было. Кажется, я, действительно, не горю.

— В теле ведьмы трусливая душонка, — презрительно заговорила все та же ведьма, а остальные уродицы синхронно закивали лохматыми головами. — Как насылать проклятье, так она первая, а вида обыкновенного костра испугалась.

— И что тут особенного? — гордо вскинула я подбородок, не обращая внимания на мать, которая вращала глазами, делая мне знаки молчать. — Не привыкла, чтобы меня поджаривали, как освежеванного поросенка.

— Захотели бы поджарить, не тащили бы тебя на шабаш. Наши руки длинны, и ты об этом знаешь.

Благоразумно решила не пререкаться, хоть и хотелось сказать многое этой противной старухе.

— Дамы, — вновь заговорила ведьма, а я чуть не прыснула в кулак. Где она тут дам увидела? — Ведьма наслала проклятье на голову простого смертного. И ладно бы виной всему была любовь. Так ею там и в помине не пахло. А вот поруганая гордыня взбунтовалась. И ведьма оказалась настолько неуравновешенной, что не смогла обуздать ее. Заслужила ли она наказания?

Да-да, заслужила! — послышались со всех сторон каркающие голоса припевал самой старшей ведьмы. Хоть бы одна сказала, что нет, мол, все правильно она сделала.

— Все ли согласятся со мной, что наказать ее следует любовью, которая еще не ведома ее сердцу?

И снова эти плебейские поддакивания. Пока еще смысл слов ведьмы до меня доходил плохо. Костер жарил нестерпимо. Чем дольше, тем сильнее мне казалось, что поджаривают меня по-настоящему.

— Слушай меня внимательно, несчастная! — громогласно прокатилось по поляне. Голос ведьмы обрел невиданную силу и заставил меня напрячься всем телом и даже забыть про жар. — Ты отправишься в прошлое, о чем просит тебя призрак колдуна-неудачника. Нам плевать, что ты там будешь делать, спасешь его или нет. Это только твоя забота, как и воля. Но! — подняла она палец, точно как Малефисента. — Искать тебе отныне любовь и не видеть ее ни в ком! Сводить мужчин с ума, а самой оставаться холодной как лед, пока не найдется тот, в ком ты увидишь любовь, и кто сможет растопить лед в твоей злобной душе! Уста мои крепки, сказанного не воротишь. Проклятие свершись!

С последним словом ведьмы огонь полыхнул такой силы, что накрыл меня с головой. Тут и я с жизнью принялась прощаться, потому что жар затопил меня даже изнутри. Но почти сразу же все пропало, и я обнаружила себя стоящей на затухающих углях. Ведьмы никуда не делись, а с неба на нас смотрел огромный диск неестественно яркой луны.

— Сколько у нас есть времени?

Я даже не узнала голос матери, так трагично он прозвучал в повисшей тишине.

— Мало. Завтра в полдень должна ты совершить ритуал. Все ли ты помнишь, могущественная ведьма, мать неверной дочери?

— Помню и сделаю, — клюнула носом мама, и мне даже показалось, что она сейчас расплачется.

Никогда не видела свою маму плачущей. Вот тут мне стало по-настоящему страшно, хоть я все еще и не отдавала себе отчета в реальности происходящего на поляне.

— Суд окончен. Отправляйтесь домой!

Ведьма взмахнула палочкой, и снова открылся портал. Мама взяла меня за руку, и туман поглотил наши фигуры.

Глава 6

— Слушай меня внимательно!..

Субботним утром мама усадила меня напротив себя и выглядела при этом такой серьезной, какой не видела ее никогда. Ночью, вернувшись с шабаша, даже если бы захотела поговорить с ней, возможность такая не представилась. Она даже не взглянула в мою сторону. Замкнула дверь за засов, наложила заклинания на окна и скрылась в своей комнате. Растерянной мне ничего не оставалось, как тоже отправляться спать, хоть я еще и добрых часа два проворочалась в постели без сна, обуреваемая таким количеством мыслей, что разобраться в них даже самый умелый шифровщик не смог бы.

А вот выспаться мне не удалось, мать растолкала с петухами и погнала на кухню готовить зелье. Арсенал всевозможных пузырьков и баночек, аккуратно составленных на столе, сразил меня наповал. Часть из них были полными, и я поняла, что мать достала зелья эти и снадобья из своей сокровищницы, как она сама называла запасы колдовских средств. Еще добрая половина баночек пустовала, и на плите уже валил дым сразу из четырех маленьких кастрюлек.

— Мам, мы готовим стратегический запас?

— Называй как хочешь, а я обязана продумать все до мельчайших подробностей и снабдить тебя всем необходимым.

Она громко закашлялась от густого синего дыма, что повалил из одной кастрюльки, как только она туда добавила щепотку какого-то порошка.

— Намоли кофейных зерен, измельчи сушеный имбирь, перетри в порошок листья мяты…

Несмотря на продолжающий сотрясать ее надсадный кашель, мать отдавала команды с такой быстротой, что сонная я едва успевала ориентироваться в кухне, находя нужные ингредиенты.

Управились мы только к одиннадцати часам. Походный рюкзачок с огромным количеством кармашков, которые сейчас все были заполнены пузырьками разных калибров с краткими инструкциями на этикетках, примостился в углу дивана.

— Иди в сарай, — поступила новая команда от матери. Она уже сворачивала палас в зале. Я же по-прежнему молча подчинялась, проникнувшись, наконец-то, серьезностью происходящего. — В сундуке одежда твоей бабушки, та что выбросить рука не поднялась. Выбери, что наденешь, и пару комплектов возьми про запас. Пригодится…

Показалось мне, или она всхлипнула? За все утро мама если и взглянула на меня, то пару раз и те мельком. Собирала меня словно на войну и сама, кажется, не верила, что вернусь домой цела и невредима. Полдень уж близился, а я себя чувствовала все более неуютно.

Про сундук в сарае я отлично знала, но никогда раньше в него не заглядывала. Сколько же тут всего! Я доставала сорочки, блузки, юбки, сарафаны… Все было чистенькое, но такое старомодное. Одежда времен бабушкиной молодости. И что из этого тряпья выбрать? Размер вроде мой, но как можно в таком вот ходить?

Я присела на край сундука и задумалась, что делала крайне редко, особенно когда дело касалось вопроса, что надеть. Обычно я хватала из шкафа первое, что попадалось под руку, и натягивала на себя. Благо вещи мои были примерно в одной цветовой гамме — яркие и местами блестящие, и фасоны все как один экстравагантные и вызывающие. А тут… Начало прошлого века, дикие нравы, забитые людишки. Деревня! Несмотря на то, что жили мы с мамой в частном секторе, себя я считала до мозга костей городской и очень даже современной. Но сейчас нужно мыслить глобально и отстраненно. Чем серее и неприметнее будет на мне одежда, тем больше шансов привлечь к себе как можно меньше внимания.