Fatal amour. Искупление и покаяние (СИ) - Леонова Юлия. Страница 40

— Вынужден признаться, Полина Андреевна, что ни одна из них не затронула моих чувств, — улыбнулся он. — Всему виной любопытство моего приятеля.

— Я даже не стану спрашивать о том, кто же ваш таинственный приятель, — весело заметила княгиня. — Тем интереснее будет разгадать вашу загадку, Mon cher Борис. Будьте же сегодня у нас к семи, — улыбнулась Полина Андреевна. — Соберётся весьма любопытное общество, и Бетси со своей протеже тоже будет.

— Непременно, — отозвался Борис, мельком взглянув на княжну Ирину. — Ирэн, — обратился он к ней, вовлекая в разговор, — когда я видел вас в последний раз, вы ещё носили короткие платья. Не могу поверить, что время бежит так быстро!

— Вы правы, Борис Александрович, — смущённо опустила ресницы княжна, но вдруг подняла голову и одарила Анненкова лукавой улыбкой. — У вас тогда ещё и усов не было, — заметила она и вспыхнула от собственной дерзости.

Борис широко улыбнулся. Её слова вернули его в дни беззаботной юности, когда он был довольно частым гостем в доме Гагариных. Эти воспоминания были ему приятны, и он был искренне рад, вновь оказаться в этом гостеприимном доме.

— Я очень рад, что нынче зашёл повидаться с вами.

Полина Андреевна, заметив взаимный интерес молодых людей, осталась вполне довольна. Не желая спугнуть, как ей показалось, зарождающееся чувство, она стала расспрашивать Бориса о его родителях, сожалея, что нынче они решили остаться на зиму в деревне. Обед подошёл к концу, Анненков тепло простился с Гагариными и ещё раз заверил княгиню, что непременно будет у неё нынче вечером.

От Гагариных Анненков отправился прямиком к Ефимовскому, спеша поделиться тем, что ему удалось узнать. Андрея Петровича он застал в его кабинете за сочинением ответа на письмо матери. Борис был одним из того небольшого количества людей, которым дозволялось появляться в доме без доклада. Дворецкий хорошо знал его и впустил в дом без лишних вопросов, заметив, что барин что-то пишут у себя в кабинете.

Ефимовский оторвался от своего занятия, когда двери в его святая святых распахнулись, и улыбающийся Борис Анненков ступил на порог.

— Я знаю, кто твоя fatale beauté (роковая красавица), — с порога заявил он.

— Присаживайся, — отложил перо Ефимовский.

Анненков прошёл в комнату и, сложив руки на груди, присел на край стола.

— Ну, же! Не томи! — усмехнулся Ефимовский.

— Сестра нового адъютанта министра Чернышёва, — продолжил дразнить его Борис.

— Имя! Чёрт тебя возьми, Борис! Имя! — поднялся с кресла Ефимовский.

— Mademoiselle Ракитина, — развёл руками Анненков. — Более ничего узнать не удалось.

— Более и не нужно, — нахмурился Ефимовский, усаживаясь обратно в кресло.

" Во истину, fatale beauté. Ежели она та самая, то я и знать ничего не хочу о ней!" — ощущая, как его нетерпение и предвкушение знакомства сменяются раздражением и злобой, думал он.

— Ты будто бы не рад? — заметив перемену в его настроении, осведомился Борис.

— Я передумал, — холодно улыбнулся Ефимовский. — Видимо, я не готов ещё обменять холостяцкую вольницу на радости семейного счастья.

Анненков вздохнул, опустив ресницы.

— Нынче вечером я буду у Гагариных. Не желаешь пойти со мной? — поинтересовался он.

— Мне казалось, что ты не больно-то жалуешь общество Полины Андреевны? — заметил Ефимовский.

— Поверь, Mon cher ami, меня влечёт туда отнюдь не Полина Андреевна. Я нынче обедал у них и виделся с Ириной. Как быстро милые девочки взрослеют, — рассматривая ногти на руках, тихо заговорил он, — проходит год, другой и они становятся хорошенькими барышнями.

— Неужели? — рассмеялся Андрей. — Готов побиться об заклад, что это ненадолго.

— Ежели бы ты только видел её, — возвёл очи к потолку Анненков.

В ответ на это Ефимовский лишь иронично вздёрнул бровь, всем своим видом показывая, что Борису не удалось его провести, и он прекрасно понимает его состояние. О влюбчивости князя Бориса у них в полку ходили анекдоты. То он увлекался хорошенькой танцовщицей из балета, то предметом его страсти становилась гордая дочь свободного племени, то какая-нибудь барышня по нескольку дней не выходила у него из головы, то он избирал своей возлюбленной даму замужнюю и волочился за нею, иногда, впрочем, не без успеха. Оттого Андрей и предположил, что княжна Ирина Гагарина всего лишь очередное увлечение, которое пройдёт так же быстро, как началось.

С лёгкой руки Бетси mademoiselle Ракитину весьма охотно приняли в доме княгини Гагариной. Поскольку в нынешнем сезоне Полина Андреевна тоже была озабочена поисками супруга для единственной дочери Ирины, то связанные общими интересами Ракитины и Гагарины стали очень дружны между собой. У Марьи Филипповны никогда не было близкой подруги, и она нашла её в лице Ирины.

Ирину Гагарину вряд ли можно было назвать классической красавицей. Княжна обладала лёгким смешливым нравом, приятной наружностью, но самым главным её достоинством являлось огромное приданое, что она, будучи единственной наследницей, могла принести будущему супругу. Оттого, где бы она ни появилась, её всегда окружало множество поклонников, добивающихся её расположения. Из всех молодых людей, составляющих её окружение, сама княжна выделала лишь одного, князя Анненкова, о чём и поведала Марье Филипповне, преодолев своё смущение и страстно желая поговорить о предмете своих девичьих грёз. В ответ на откровенность княжны Ирины, Марья тоже поделилась своей маленькой сердечной тайной. Отныне, связанные друг с другом общими тайнами и разговорами, девушки находили огромное удовольствие в общении между собой.

Елена Андреевна не могла нарадоваться тому, что её дочь так коротко сошлась с известной и уважаемой в столице семьёй. Куда бы отныне не выезжали Гагарины, княгиня Полина неизменно приглашала своих новых друзей сопровождать её. Благодаря этой дружбе перед Ракитиными открывались двери в те дома тех людей, где раньше их никогда бы не приняли.

В гостеприимный дом Полины Андреевны mademoiselle Ракитина приезжала едва ли не каждый день. У Ирины и Марьи всегда находились какие-то общие дела и секреты, а княгиня не стала препятствовать этой дружбе, как только поняла, что Марью нисколько не интересует князь Анненков, а Борис, в свою очередь, совершенно равнодушен к чарам провинциальной красавицы.

Бывая на званых вечерах и светских раутах, Марья Филипповна несколько раз замечала в числе гостей графа Ефимовского, но с того памятного для неё вечера в театре, он ни разу более не посмотрел в её сторону. Ей стало казаться, что она выдумала себе тот вечер, что ей привиделось то, как он на неё смотрел. Не спуская с него тоскующего взгляда, она тщетно в своих мыслях умоляла его обернуться. Всецело поглощённая своими чувствами, она не замечала того, что слишком явно выказывает Ефимовскому своё предпочтение. Но, увы, её увлечённость красавцем графом не осталась незамеченной остальными.

В ненастный морозный день конца ноября в Петербурге выпал первый снег. После долгой прогулки в Летнем саду княжна Ирина и Марья Филипповна приехали в дом на Большую Морскую. Замёрзшие, но бодрые с мороза, девушки весело переговариваясь, направились в гостиную, где расторопная прислуга по приказу княгини, уже накрывала стол к чаю. К девушкам присоединился кузен княжны Николай. С некоторых пор Шелехов стал весьма внимателен к подруге своей кузины. Приданое mademoiselle Ракитиной, бесспорно, не было столь же велико, как у княжны Гагариной, но вполне могло поправить его дела. Ирина Александровна взялась разливать чай. Она как раз наливала обжигающе-горячий напиток в чашку Николя, когда вошёл дворецкий и доложил, что пожаловал с визитом князь Анненков и граф Ефимовский.

Глаза Ирины радостно заблестели. Передав чашку кузену, княжна поправила шаль, дотронулась до завитых локонов и вопросительно взглянула на Марью, как бы спрашивая её, хороша ли она нынче? Mademoiselle Ракитина рассеянно улыбнулась в ответ и тотчас повернулась к дверям, ожидая, когда в гостиной появится тот, о ком грезила вот уже второй месяц.