Последний выход (СИ) - Лобин Александр. Страница 4

Зато сидоровский хутор выглядел как всегда: горел костер, зеленела трава, а по центральной улице без внятной цели взад-вперед бродили новички. Ветер дул в другую сторону, относя от меня звуки и запахи, но я и без того знал, что там бренчит гитара и варятся в котелке макароны. Идти по улице, вступая в какие-то разговоры и привлекая ненужное внимание, я не хотел, поэтому обошел хутор стороной и вырулил прямо ко входу в бункер.

Сидор как всегда предпочитал обходиться без охраны. Чужие и нежелательные гости через тамбур с двойной автоматической дверью пройти все равно не могли, а в случае необходимости он мог в любой момент вызвать подмогу хоть с армейского поста. Вояки были его главной крышей, потому что сбывал он именно их товар: списанные тушенку и боеприпасы, курево и водку, макароны и белье. А еще он делал неплохой бизнес на старом оружии и снаряжении, которое скупал у приходящих сталкеров и после ремонта продавал молодым по цене нового.

В этот раз я простоял у дверей много больше обычного. Я уж начал опасаться, а не вышел ли Сидор куда погулять, хотя мысль была предельно идиотской — кому как не мне знать, что наверх он не вылезал с того момента как сюда пришла Зона.

— Ты что ли, Ботаник?! — раздалось наконец из динамика.

Я скинул капюшон, давая себя рассмотреть, и ответил:

— Конечно, я, кто же еще с моей вывеской может ходить?

Дверь открылась.

Случилось что-то очень скверное, это я понял, только глянув ему в лицо. И еще — торговец, в первый раз за время нашего знакомства не протянул мне руки.

— Что стоишь? Входи, садись, рассказывай, — прогудел Сидор, откидываясь в кресле.

Я сел. Все заранее обдуманные фразы из головы куда-то вылетели. Объяснять на самом деле ничего и не требовалось: он и без того уже видел, что я один, без товара, зато с полной выкладкой. Ежу понятно, что я теперь сам по себе.

В конце концов, первым разговор начал Сидор — он все же не с восточного базара, чтобы два часа беседовать о погоде и здоровье перед тем как продать пачку чая. Даже если к нему пришел наследник его давнего торгового партнера.

— Ты утренние новости уже смотрел? — спросил он, сверля мне переносицу тяжелым мутным взглядом.

— Нет еще, я обычно вечером смотрю, перед сном. — Ответил я.

— Значит, ты еще не в курсе, что Боцмана убили?

— Когда? Кто?

— Сегодня в семь утра. А по поводу «Кто убил» Глыба хочет у тебя спросить, вот так.

Все же что-то для меня благоприятное он у меня на лице прочитал, улыбнулся, правда, как-то невесело и протянул мне уже налитый стакан водки. Я выпил не чувствуя вкуса и торопливо включил ПДА.

Свежих сообщений было немного: вояки проводили очередной рейд по Припяти, на Армейских Складах опять объявилась пара кровососов, возле Бара наемники обстреляли группу сталкеров… Вот, выделено жирным траурным шрифтом: «23.12.2013. - 7.11. Темная Долина. Владислав «Боцман» Заручко. Колотая рана в живот»…

Несколько секунд я тупо смотрел на это сообщение. Лично у меня вопросов не было — я ушел сразу после шести и он был совершенно здоров. Это я знал. А еще я знал одного урода, который обожал играть армейским штык-ножом, и делал это, надо сказать, очень даже профессионально… Только что и как я смогу доказать, если спросят?

Дальше шла парочка малопонятных кодированных сообщений, которыми обменивались Привод и Гуль, а потом еще одно, на тот раз — вполне открытым текстом: «Ботаник отзовись. Кто-то зарезал Боцмана. Скорее помоги разобраться. Глыба». Подробностей, к сожалению, не было: где нашли, когда, умер ли он сразу — ничего.

Впрочем, чтобы смешать меня с дерьмом вполне достаточно: Ботаник ушел, а Боцмана нашли убитым. То, что я с ним последнее время не ладил, знали многие, а очень скоро будут знать все…

Это называется — попал… И главное, как просто и легко он меня переиграл! Полчаса назад я не собирался воевать лично с Глыбой, а теперь хотел бы — да руки коротки. Любое мое выступление против будет расценено соответственно.

Сидор перегнулся через стол, забрал у меня пустой стакан и толкнул в плечо.

— Не спи, сталкер, рано! Ну-ка быстренько отбей ему ответ, плевать чего, но пусть все знают — ты ни от кого не скрываешься. Давай.

Негнущимися пальцами я отбил первый же пришедший в голову текст: «Я ушел в половине седьмого. Меня провожал Боцман. Чужих не видел. Ботаник». Не думаю, что это послание кто-то воспримет всерьез, но, по крайней мере, я не сказал ничего лишнего.

— Рассказывай. — Приказал мне Сидор, наливая себе.

Вряд ли он узнал от меня много нового. О том, как Крот напоролся на хитрую растяжку в одном из тайников Борова, ему уже было известно. Дальше начинался сор, который мы до сих пор старались из избы не выносить: лидером автоматически по старшинству стал Боцман, но мы с Монахом его за большое начальство с самого начала не держали, а Ватсон и Косяк просто ушли. Глыба появился у нас через месяц и в отличие от нас, бузотеров, сразу нашел с Боцманом общий язык. Выступал он мало, но по делу: организовал нормальный график дежурств и выходов, озаботился проблемой воды и питания, а когда его начали воспринимать совсем всерьез, взялся за реформацию финансов.

До этого каждый из нас работал в свой карман и сам закупал все, что считал нужным. Глыба предложил сдавать хабар в общий фонд и сбывать его централизованно, не тратя время на лишние ходки и не перебивая друг другу цены. Бабки подбивали перед каждым новым Выбросом и каждый получал свою законную долю в строгом соответствии с количеством добытого. Из общака выплачивали среднюю дневную зарплату тем, кто оставался дежурить на базе, а закупки тоже производили по общему списку.

Эта система имела свои плюсы, особенно с таким толковым финансовым директором как Глыба. По деньгам у меня к нему вопросов не было — расплачивался он честно и без проволочек. Другое дело, что теперь каждый из нас кормился из его рук, что совершенно не устраивало Монаха, который предпочитал свои расчеты делать сам. Поэтому мы до самой гибели напарника работали по старой системе. Однако Боцман ее принял и новички были Глыбой очень даже довольны, так что мы вдвоем остались в меньшинстве.

Лично меня гораздо больше волновала не экономическая политика, а кадровая и внешняя. Кончились регулярные заходы в Бар, рейды на Свалку и другие окрестности. Глыба предпочитал доить синицу в руках, поэтому мы работали строго в пределах Темной Долины, а выходили из нее только чтобы сдать хабар, купить боеприпасы и жратву, да еще вербовали у Сидора новичков. Причем новичков тоже набирал сам Глыба, и его критерии отбора мне с самого начала казались странными. Он как назло тащил их к нам только по одному — ни в коем случае не сложившуюся группу — а народ был хотя и не слабый, но какой-то очень уж несамостоятельный.

При этом обучали их строго по минимуму — никаких тебе тренировочных выходов на Агропром, — а вооружали и снаряжали соответственно. Ни у кого из тех, кто пришел к нам в последний месяц, не было не то что брони или ПНВ, но даже и КПК. То есть — ни своего счета, ни регистрации в сети, ни выхода в эту сеть. По всем нормальным понятиям они были совершенные дикобразы, которым ни денег перебросить, ни сообщение послать, а вот помрут они — никто и не узнает. Вот, например, сообщения о гибели Селезня в сети нет, а стало быть, и не было в природе такой птицы, даже предъяву мне сделать по закону и то нельзя.

Крот, помниться мне, придерживался других принципов — если принятый в его команду новичок не обзаводился за первый месяц необходимым минимумом снаряжения и соответствующими навыками, его просто выгоняли. Результаты, как говорится, налицо: если бы утром вместо этих двоечников против меня работала нормальная бригада обстрелянных бродяг, я бы тут не сидел…

Короче, я рассказал Сидору все, за исключением подарка, что сделал мне на прощание Боцман. Сначала мне хотелось самому посмотреть, что там такое храниться.

— Вот, значит, как у вас все запущено было…. — задумчиво протянул Сидор. — Я примерно так и понимал, но ты меня Ботаник все же удивил, уж больно быстро вы сломались…