Последний выход (СИ) - Лобин Александр. Страница 5

— В смысле?

— Есть у нас, стариков, такое мнение, что Темная Долина — место нехорошее.

— Ну, знаю. Бандитское гнездо, там Боров обитал.

— А знаешь ты, что у Борова в прошлом было вполне нормальное погоняло — Кабан — и начинал он нормальным бродягой, а учителем у него был сам Хемуль, который гнилых за километр чуял? Боров сменил масть только когда обосновался в вашей Долине, да и то не сразу. Там и до него люди жили и каждый раз у них какая-нибудь херня приключалась: полгода не пройдет обязательно все перессорятся в дым, а бывало, что и до стрельбы доходило, вот так…

Водка в этот раз сыграла со мной скверную штуку. Я вдруг обнаружил, что сижу на стуле, свесив голову до самых колен, и в голове этой стоит полнейшая тишина. Все слова, что Сидор мне сейчас говорил, я понимал прекрасно, но сам ответить не мог, словно начисто забыл родную речь.

— Эй! Сталкер. — Сидор похлопал меня по плечу. — Ты мне только тут не засни. У меня не гостиница, диванов для клиентов не держу.

Я собрался с силами и кивнул.

— Ну вот и ладненько… Значит так: давай бери зачем пришел, а я пока подумаю, что мне с тобой делать.

Ну, это мы мигом — список всего необходимого я составил еще по дороге сюда. Значит так: коврик туристический (не спать же на голой земле), большая емкость и набор фильтров (вода для одиночек главная проблема); затем глушитель для «Стечкина», патроны, аптечки, сухое горючее, влажные салфетки и свежие носки — мне теперь много чего требовалось, вплоть до туалетной бумаги. Кроме того, я взял шоколад, галеты и десяток сухих пайков. Такая диета гарантировала мне жесточайший запор уже на следующей неделе, но выбора не было совершенно — таскать с собой консервов на неделю я физически не мог. В конце концов, мой ранец и так раздулся до такого объема, что смотреть стало страшно, не то что залезть по него.

И только после того, как мы с ним полностью рассчитались, Сидор приступил к главному:

— Дела твои выходят скверные, сынок. Я тут все утро занимаюсь твоей темой и получается вот что: впрямую тебя никто ни в чем не обвиняет. Пока. И «Долг» тебя в черный список не занес. Но если встретят — проводят в Бар, и там тебе придется многое объяснить, а до тех пор с тобой никто никаких дел иметь не будет. Второе: уголовное дело в отношении бывшего заместителя Исследовательского центра В. В. Каленкова прекращено постановлением Генеральной прокуратуры в связи со смертью обвиняемого…

— И что?

— Ты тупишь? Или забыл, почему в Зону подался? Я говорю, что ты, сынок, больше не в розыске. Можешь возвращаться в родную хату. Хотя, что ты там делать будешь я не в курсе — в Центр тебя больше не примут даже дворником. Но если ты достаточно скопил, тогда вперед — расценки на выход ты знаешь. Делов примерно на неделю, если торопишься — три дня, но выйдет втрое дороже. Так что — готовить тебе документы?

— Готовь. Через неделю….

Отдыхать я устроился на нашем с Монахом старом месте — чердаке одного из домов. Оттуда я прекрасно видел и улицу и центральную площадь поселка, где, как всегда, толпилась большая часть местного населения. Всерьез мне это убежище совсем не подходило, слишком на виду, но сил идти куда-то прямо сейчас уже не было, требовалось хотя бы поесть и немного проспаться после сидоровского угощения.

Я разложил свои манатки и осторожно выглянул наружу. Ни Волка, ни Шустрого на месте не было, а жаль. Если кто-то и мог мне реально поверить и помочь, так это они. Сейчас на почетном месте у костра сидел сам Дикобраз — а где же ему быть, если водкой и макаронами угощают здесь? Судя по возбужденным лицам местного молодняка, он травил им сталкерские байки. Чем, главным образом, и зарабатывал на жизнь. Хотя нет, вру — еще он неплохо ремонтировал снарягу, потому и обитал поближе к Сидору, а не на АТП.

Ну, так и есть — бутылка водки появилась в объективе. Давайте, пацаны, не жалейте — дядя Дикобраз вас многому научит. Сам он, правда, дальше старого блокпоста не бывал, но лапши развесить может много, главное не забывайте подливать. Дикобразом его, правда, звали без злого умысла, а только за стоящую торчком шевелюру. И все равно погоняло получилось на редкость двусмысленное…

Досыта налюбовавшись на чужие посиделки и не заметив ничего лично мне угрожающего, я решился, наконец, прилечь. Но перед этим все же распаковал боцманский сверток. Там, как и было сказано, лежала пара пультов с двумя кнопкам на каждом и флэшка. Пришлось включить КПК.

Да, эта информация стоила утренних приключений. Никаких карт Припяти и подходов к ЧАЭС я там не нашел, зато были в наличии карты Агропрома с несколькими неизвестными мне тайниками, схемы подземелий под Агропромом и Темной долиной, координаты легендарного тайника группировки Стрелка и главное — коды от дверей в лаборатории Х-16, о которых говорил Боцман. Будь Темная Долина свободна от Глыбы, я мог бы хоть сейчас туда пойти и притащить Сидору такой хабар, что не жалко будет из Зоны валить.

Мне снился один из тех снов, что преследовали меня с самого первого Выброса в 2006-м и особенно сильно — в последние месяцы. В этом сне я был «электрой». Стоял себе, никого не трогая на полпути между Баром и Складами, а какие-то бродяги обкидывали меня болтами. В принципе, это было что-то новенькое — аномалией я еще не был. Как правило, я просто видел Зону, причем, хотите верьте, хотите нет — но многие места и даже людей я узнал задолго до того, как встретил наяву. Подозреваю, что и подземелья — самая неприятная разновидность кошмаров, — существовали в объективной реальности.

Это сновидение закончилось совершенно внезапно, словно кто-то оборвал коннект, так я и не узнал, сумели они мимо меня пройти или нет. А потом, совсем без переходов, я очутился в нашей палате. Здесь все было лучше и правильней: за окном цвела наша липа, на верхней кровати сопел Ромка, плясали пылинки в косых лучах солнца и птицы пели так, что сразу же хотелось заплакать навзрыд. Вот на этой мажорной ноте я и проснулся окончательно.

Здесь тоже была липа, только давно и безнадежно засохшая, за забором орали вороны, и только пыль в столбах света кружилась точно также. А еще кто-то бродил внизу, демонстративно громко топая и отдуваясь.

Я протянул руку и взялся за автомат.

— Эй, Ботаник? Ты что ли здесь? Кинь-ка мне лестницу, а то с моим брюхом по деревьям лазить трудно! — Голос был дикобразовский. Ему-то от меня чего надо? Ну, раз уж он меня как-то нашел, прятаться глупо….

Я спустил наружу лестницу и присел за печную трубу.

Сначала в окошке появился чайник, зажатый в мощной волосатой руке, затем вторая пустая рука и после этого весь остальной Дикобраз протиснулся в мое убежище.

— Ты ствол-то апусти-и — прогудел он, передразнивая здешних часовых, которые относились к соблюдению обычаев на редкость трепетно, даже строже, чем долговцы.

— Как ты меня нашел? — спросил я, откладывая оружие в сторону.

— Вот тоже мне, ньютон бинома… — Дикобраз не спеша и основательно уселся, поставил чайник и большую, под свой габарит, кружку.

Намек был прозрачнее спирта — еще никому и ни о чем не удалось реально пообщаться с Дикобразом насухую. Поэтому я достал свою фляжку и плеснул ему ровно полкружки.

— За твои именины! — сказал он и выпил спирт буквально одним духом.

— Это какие еще именины? — машинально спросил я, подливая ему и немного — себе.

— Ну, как же, забыл что ли? Ровно год назад ты вернулся из первой настоящей ходки с Букварем и кто тебе в тот вечер погоняло дал, а?

Да, было такое дело… По обычаю, молодым дают имена после первой реальной ходки в Зону, и тогда, год назад, Букварь устроил мне прогулку до старого блокпоста перед входом на Свалку. Я тогда случайно нашел «медузу» и первую пару собак завалил. А вечером, гордый собой, принял лишнего и прочитал народу лекцию о механизме работы «каруселей». Благо, со времен работы в Исследовательском Центре я такой информацией был забит буквально под завязку. Вот тогда Дикобраз и дал мне это погоняло. И, кстати, — три четверти молодых получают свои имена от Дикобраза. Вот какой талант у человека!