Рожденный в сражениях (СИ) - Хорев Сергей. Страница 29

  Глава - 4

  Новиков

  Казань встретила Новикова низкими серыми тучами и снегом пополам с дождем. Лужи, грязь, промозглый порывистый ветер. Но стоило переступить КПП, и словно попадал в другой мир. Аккуратные, красного кирпича, казармы. Линейки плацев. Механические мастерские. Ангары и гаражи. Свой исследовательский и испытательный центр. Выложенные битым кирпичом дорожки, высаженные ровными рядами заснеженные елки. Спешащие по своим делам курсанты и командиры. Чисто, красиво, правильно.

   Казанская танковая школа. Созданная на основании Советско-Германского договора о совместной подготовке специалистов она давно переросла рамки первоначальных задач и превратилась в настоящую кузницу кадров для моторизованных подразделений РККА и Рейхсвера. Это здесь или сейчас. А в прежней реальности... Развалили хорошее дело напрочь. Совместными, причем, усилиями. Лишний раз Новиков убеждался, что все эти совместные проекты создавались под конкретного руководителя. Не стало Фрунзе и все пошло наперекосяк. Здесь смешалось и обычное чиновничье нежелание брать на себя ответственность, и непонимание того для чего это вообще нужно. И самое главное растущее недоверие между Союзом и Германией.

  Как же они старались, гады! Недопустить! Сорвать! Разрушить! Называй их как хочешь. Мировая закулиска. Агенты мирового империализма. Жидомассоны. У дьявола тысячи имен. "Ну, до самого рогатого мы вряд ли доберемся. А вот его слугам рога пообломаем, и копыта на переработку пустим. А иначе, для чего мы здесь? Ведь не в эмиграцию удрали".

  В силу своей специфики в школе не было четкого деления на курсы. Не было вступительных экзаменов. Группы набирались по мере направления на учебу слушателей. Предыдущее обучение, воинские звания и заслуги в расчет не принимались. Бывшие регалии складывались в специальный чемодан и сдавались на хранение вплоть до выпуска или отчисления. В одинаковой форме темно-серого цвета и черных шапках или пилотках они как бы начинали все с нуля. Не всех такое положение устраивало, но в школе никого силком не держали. Не нравится, рапорт на стол, получил свои вещи и свободен. Насколько Новиков помнил, в его истории, подобного не было. Тогда Казанская школа практически не выросла за пределы испытательного полигона преимущественно для офицеров рейхсвера. Теперь - другое дело. Совершенно другое.

  В группе, куда получил назначение Новиков, вместе с ним было одиннадцать человек - шесть немцев, пятеро советских. Двадцатый учебный взвод отдельной Казанской автобронетанковой школы. Сколько всего было взводов, знало только командование. Только на учениях взводы иногда сводились в учебные роты, а так, каждый взвод занимался самостоятельно.

  Но всё это Новиков узнал потом. А пока. Сдал документы - получил документы. Сдал вещи - получил вещи. В сопровождении дежурного бойца дошел до места расположения своего взвода и ... обалдел. Это ещё мягко сказано. У крыльца дома, в котором располагался взвод, мирно стояли и беседовали два совершенно не похожих, но очень ему знакомых, курсанта. Новоприобретенная память услужливо вытащила из каких-то файлов и предъявила - "Фас, профиль".

  Невысокий крепыш с грубоватыми, но, тем не менее, приятными чертами лица - Катуков Михаил Ефимович, 1900 года рождения и тд и тп. Пожалуй, лучший командующий танковыми войсками Красной армии в период Отечественной войны.

  Тоже невысокий, но худощавый, с правильными чертами лица и "волевым" подбородком - Эрвин Ойген Йоханес Роммель. "Лис пустыни", командующий Африканским корпусом. За одну летнюю компанию 1941 года так навешавший британцам в Северной Африке, что главнокомандующий силами Среднего Востока генерал Окиленк, от страха, издал приказ, не имеющий аналогов в военной истории: "Существует реальная опасность, что наш друг Роммель станет для наших солдат колдуном или пугалом.

  О нём и так уже говорят слишком много. Он ни в коем случае не сверхчеловек, хотя он очень энергичен и обладает способностями. Даже если бы он был сверхчеловеком, было бы крайне нежелательно, чтобы наши солдаты уверовали в его сверхъестественную мощь.

   Я хочу, чтобы вы всеми возможными способами развеяли представление, что Роммель является чем-то большим, чем обычный германский генерал. Для этого представляется важным не называть имя Роммеля, когда мы говорим о противнике в Ливии. Мы должны упоминать "немцев", или "страны Оси", или "противника", но ни в коем случае не заострять внимание на Роммеле.

   Пожалуйста, примите меры к немедленному исполнению данного приказа и доведите до сведения всех командиров, что с психологической точки зрения это дело высочайшей важности".

   Вот такие два персонажа несостоявшейся истории мирно стояли рядом и беседовали на дикой смеси немецкого и русского, в трудных местах помогая себе жестикуляцией.

  "Ох, куда же я попал? Для полноты картины не хватает только Гудериана с Манштейном".

  Как говорится - как в воду глядел.

  Первое занятие. Лектор - Гейнц Гудериан.

  "Нет. Ну, так нельзя! В одном месте, в одно время. Так не бывает!"

  Оказывается - бывает. Но особенно рефлектировать было некогда. Взялись за них всерьез. Тем более, что занятия, оказывается, шли уже две недели, и Новикову пришлось догонять. Вот когда он в полной мере оценил новые возможности своего организма. Особенно выручала способность запоминать любой материал с первого раза и навсегда. До этого никогда немецкий язык не изучал - теперь выучил. Всего за неделю! Конечно, произношение ещё страдало, но когда имеешь ежедневную практику - это легко поправимо. Другим было не в пример тяжелее. Но старались не за страх, а за совесть.

  Сидели над конспектами до отбоя. Алгебра, физика, химия. Инженерное дело, теория мотора и теория артиллерии. Прикладная радиотехника и военная история. Тактика и стратегия применения танков. Тактика общевойскового боя. Уставы и наставления. И так, двенадцать часов в день.

  А на восьмой день... Сначала, всё шло своим чередом, уже привычно и обыденно. Четвертой "парой" были занятия по радиоделу и вот тут...

  -...Как вы все, наверное, знаете, радиоволны распространяются со скоростью света, которая равняется ТРЕМСТА ТРИДЦАТИ ТРЕМ ТЫСЯЧАМ километров в секунду.

  ЭТОГО, Новиков не знал. Зато ещё со школьных времен знал, что в ЕГО мире, скорость света была ТРИСТА ТЫСЯЧЬ тех же самых километров в ту же самую секунду. И таковой эта скорость была всегда!

  "Куда же я попал?!" - мысль крутилась в голове, не давая, сосредоточится, закрывая собой всё. Она крутилось, а от неё, как волны разбегались совершенно никчемные и тупые - "Ну, ни х.. себе" и им подобные.

  Видимо "напряженная работа мысли" отразилась на его лице далеко не лучшим образом. Сидевший рядом Катуков весьма чувствительно ткнул его в бок локтем.

  -Николай, ты чего? Тебе плохо? Коля?

  Хорошо толкнул. Вовремя.

  -Ничего. Все в порядке. Вчера немного перестарался с этой механикой.

  -Так дело не пойдет!

  Катуков поднял руку.

  -Товарищ преподаватель. Курсант Новиков плохо себя чувствует. Разрешите отвести его в медпункт.

  Несколько растерявшийся лектор торопливо закивал головой.

  -Конечно, конечно!

  Новиков решив, что так действительно будет лучше, покорно проследовал за Катуковым в медпункт, благо недалеко. Предоставив Катукову самому объясняться с врачом, улегся на жесткой, покрытой дерматином кушетке и закрыл глаза.

  "Так значит вон он какой - неопределенный фактор!"

  Слащев