Волшебная книга Эндимиона - Скелтон Мэттью. Страница 22

— О, это длинная история, — сказал Джолион Фолл, и непонятно было, собирается он долго рассказывать или, наоборот, хочет избавить себя и других от этого.

— А вы расскажите покороче, самое интересное, — посоветовала Дак, и профессор послушался разумного ребенка.

— Довольно много лет тому назад, — так начал он, — я был членом одного Книжного общества, клуба, в котором собирались те, кто по-настоящему любит книги…

— Какие книги? — спросила Дак.

Он недовольно посмотрел на нее, но ответил:

— Старинные и ценные. Которые давно стали редкостью: те, которые издавались когда-то вручную такими мастерами печатного дела, как Иоганн Гутенберг, Петер Шеффер, Альд Мануций Старший. Мы разыскивали эти книги где только могли — в книжных лавках, частных библиотеках, научных учреждениях…

И только Блейк спросил себя с досадой: долго еще профессор будет разводить канитель, пока дойдет до главного, как тот после недолгой паузы проговорил:

— И однажды один из самых скромных и молодых членов нашего Книжного общества, такой, как бы это сказать, мечтатель и фантазер…

— Ботаник, — подсказал Блейк.

— Что? — не понял профессор. — Ах, да, по-вашему теперь это называется именно так… И однажды этот самый «ботаник» нашел книгу, непохожую на все остальные на свете.

— Эндимион Спринг! — крикнул Блейк.

— Да. Легендарную книгу, в существование которой никто из нас не верил. Кроме того, он оказался единственным, кому она позволила заглянуть в нее…

— Как? — одновременно спросили Блейк и его сестра.

— Для остальных, — вполне серьезно и с грустью сказал профессор, — она оставалась тайной за семью печатями, почти в полном смысле слова. У нее были две застежки.

— А ключа не было! — догадалась Дак.

— Взяли бы да сломали, — сказал Блейк.

Профессор сокрушенно покачал головой.

— Ломай не ломай — она открывалась только под его руками… Я попробовал как-то, — виноватым тоном добавил он, пошевелив пальцами правой руки, — и у меня на всю жизнь остался след. Черный след.

— А отмыть не пробовали? — спросила Дак.

Он криво улыбнулся.

— Пробовал. Не получается…

— У моей… у той книги, которую я нашел вчера, — припомнил Блейк, — тоже были две застежки. Только они сломаны.

Профессор не ответил. Блейк обратил внимание, что у него сейчас ужасно усталый вид. И в голосе, которым тот продолжил рассказ, сквозило утомление. Он говорил как бы через силу.

— Какое-то время мы собирались вместе, чтобы выслушивать, что наш коллега вычитывал для нас из книги Эндимиона Спринга. Сначала это были рассуждения о Человеке-Тени, который обладает неимоверной силой и представляет угрозу для этой книги и для всего мира…

При этих словах Дак в ужасе закатила глаза, но Блейк заподозрил, что ей просто скучно стало слушать эти сказки и она притворяется до смерти напуганной. Ему же было интересно, он вслушивался в каждое слово профессора.

— …У молодого человека, нашедшего книгу, — вспоминал Джолион Фолл, — был странный голос, похожий на пламя свечи, которое колеблется, никнет и, кажется, вот-вот угаснет совсем. Этим голосом он и вещал нам о возможном появлении Тени.

— Человека-Тени? — воскликнул Блейк.

Профессор утвердительно кивнул.

— Да, но мы не знали тогда, что черную Тень уже отбрасывает один из нас.

— Как? — снова крикнул Блейк.

— Среди нас, — ответил профессор, — находился предатель, чья душа была черным-черна.

Блейку подумалось, что такой черной тенью вполне мог быть тот, кто преследовал его вчера по дороге в библиотеку, а потом проник в нее.

Но он не успел высказать эту мысль, так как Джолион Фолл заговорил вновь, обращаясь уже не к нему и не к его сестре, а к самому себе:

— Какое-то время книга соединяла нас, мы были вместе… Весь наш круг любителей старинных книг… А потом этот круг распался. «Эндимион Спринг» и ее владелец исчезли неизвестно куда. Мы о них ничего не могли узнать.

Его голос — стало казаться Блейку — истончался и таял, как кусок льда в тепле, и в конце концов умолк. Как, наверное, голос того человека, о ком профессор рассказывал.

— А что потом? — спросил Блейк, осторожно всматриваясь в тени, которые сгущались в захламленной комнате.

— Не знаю, — не сразу откликнулся профессор. — Ничего еще не окончено. Посмотрим, что будет. Грядущее, как считают многие, пишет себя само.

Блейк с беспомощным видом покачал головой.

— Я почти ничего не понял, мистер Фолл. Чего от меня хочет эта странная книга? Я ведь всего-навсего мальчишка. Школьник. Что я могу и что должен сделать, если вдруг найду ее? Если она опять попадется мне? Вы можете ответить?

Тот в упор взглянул на него и сказал не слишком уверенно:

— Думаю, она сама… Эндимион Спринг сам откроет это тебе, Блейк. Если пожелает.

Блейк передернул плечами: слова были тоже непонятны и неубедительны.

И тут подала голос долго молчавшая Дак.

— Я никак не возьму в толк, почему книга такая опасная. Зачем ей это надо?

Профессор перевел на нее усталые, мудрые, как у старой совы, глаза.

— «Эндимион Спринг», — произнес он тоном лектора, — особенная книга. Само имя Эндимион, по древнегреческой легенде, принадлежало прекрасному юноше-пастуху, которого бог Зевс усыпил, чтобы сохранить ему вечную юность.

— А книга-то про что? — снова спросила Дак.

— В ней говорится обо всем, что было, есть и будет в этом мире. Обо всем, что мы знаем — или думаем, что знаем. Она объясняет прошлое и предсказывает будущее. Даже замахивается на то, чтобы ее считали самой Последней Книгой в мире. Завершающей.

— Такой не может быть! — заявила Дак.

— Молчи, всезнайка! — прикрикнул Блейк. — Мистер Фолл, скажите ей, чтоб она заткнулась!

Профессор улыбнулся.

— Ну зачем так грубо? — сказал он. — Твоя сестра наводит здоровую критику. Она имеет на это полное право.

— Что? Съел? — поддразнила Дак брата, но тому было не до нее.

— Выходит, я нашел последнюю книгу? — попытался уточнить он.

Ответ профессора несколько огорчил его.

— Нет, Блейк, — сказал тот, — Эндимион Спринг только ведет нас к этой Завершающей Книге. Он вроде проводника Вергилия. Или вроде карты. Но, к сожалению, эту карту могут видеть лишь избранные.

— И среди них — я! — произнес Блейк, победоносно взглянув на сестру.

И та, превращая все, что происходило, просто в игру, крикнула:

— Подумаешь! Если бы этот Энди выбрал меня, я бы знала, что делать с его книжкой. Уж во всяком случае не потеряла бы!.. — И снова задала вопрос профессору: — Все-таки кто же он, ваш Эндимион, о котором вы все время говорите? Не греческий ведь пастух? Наверное, просто какой-нибудь обманщик. Надувала!

— Определенно не пастух. Ты умная девочка… Но и не обманщик.

Если Блейк понадеялся после этого услышать наконец прямой ответ на прямой вопрос, то жестоко ошибся: профессор опять заговорил на своем туманном, маловразумительном языке о том, что Эндимион не человеческое существо, а скорее, его тень… Не голос, но шепот; не плоть, но дух… И, увидев отчаянное непонимание в глазах Блейка, добавил:

— Однако лично я думаю, он был типографским дьяволом.

— Дьяволом? — с испугом повторил Блейк.

— С рогами? — спросила Дак.

Профессор усмехнулся.

— Не тот, о каком вы читали в книжках. «Типографскими дьяволами», а вернее «дьяволятами», называли в пятнадцатом и шестнадцатом веках молодых помощников печатника. Мальчишек, которые чуть не круглые сутки не отходили от печатных прессов, стоявших в самых первых в Европе типографиях. И многие в те времени считали их чернокнижниками, колдунами, пособниками самого Дьявола.

— А девочки среди них были? — поинтересовалась Дак.

— Жаль, но не знаю ни одной, — сокрушенно ответил профессор.

Блейку пришлось по вкусу это сообщение.

— Выходит, он вполне мог быть вроде меня, этот Эндимион? Да, профессор?

— Именно так, мой юный друг. И работал, вполне возможно, в самой первой на свете типографии. У герра Иоганна Гутенберга.