Карантин - Сиглер Скотт. Страница 74
— Капрал Коуп!
— Полковник?
— Давайте распланируем маршруты, — сказал Огден. — В 23:00 я забираю Третий и Четвертый взводы в Детройт. Клаймер, назначаю вас ответственным за обращение солдат Первого и Второго взводов. Завтра они должны быть готовы по моему приказу выступить в Детройт.
— Есть, сэр, — сказал Клаймер.
— А какие будут распоряжения по поводу роты «Виски»? — спросил Коуп.
Там еще 120 бойцов. Большая помеха его планам. Он мог бы тоже заняться их обращением, но это займет больше времени. И, кроме того, рискованно. Лучше всего было бы просто избежать их. Оставить в аэропорту Гэйлорда даже после того, как весь личный состав роты «Икс» будет переброшен в Детройт. Это позволит пустить пыль в глаза Мюррею и отвлечь внимание полиции Гэйлорда. Ненадолго, конечно, но теперь на счету каждый час…
— Передайте капитану Лоджу, что рота «Виски» должна немедленно укомплектовать личным составом контрольно-пропускные пункты и наладить активное сотрудничество с правоохранительными органами, — сказал Огден. — Рота «Виски» не должна вступать в контакт ни с кем из военнослужащих роты «Икс». Сообщите капитану Лоджу о проводимых тренировках по массовому задержанию, а также о том, что мне нужно проверить возможности роты «Виски» к проведению самостоятельных операций. Все должно получиться. Пройдет около суток, может быть, больше, прежде чем кто-нибудь заметит мое отсутствие.
— Слушаюсь, сэр.
— Коуп, вам придется остаться здесь с Клаймером, — сказал Огден. — Всем известен ваш голос. Все знают, что вы передаете мои приказы. Кто может отправиться со мной и действовать в качестве связного?
— Наиболее квалифицированным был бы капрал Кинни Джонсон, сэр, — ответил Коуп. — Но, честно говоря, он не слишком смышленый парень.
— Ему придется поумнеть, — сказал Огден. — Сделайте так, чтобы он оказался в следующей партии новообращенных. А теперь к делу!
Огден наклонился над картой Мичигана. В последующие сорок шесть часов он сможет набрать довольно много защитников, но их количество все равно бледнеет по сравнению с противостоящими силами.
Несмотря на столь неравные силы, он должен отыскать способ одержать победу. Для этого нужно разработать стратегию. Великую стратегию.
Такую, которая навеки занесет его имя в учебники по истории и военному искусству.
Здание было просто идеальным.
Ржавые металлические балки составляли каркас остроконечной крыши. В потолке зияли дырки. Через них Челси могла видеть небольшие пятна утреннего неба, крошечные звезды, мерцающие тусклым светом. Она видела небеса…
Это было длинное здание — судя по ее часикам с Микки Маусом, требовалось тридцать секунд, чтобы добежать по засыпанному мусором полу от одного края до другого. Вторая и третья террасы выходили на просторный центральный дворик. На стенах было много надписей, в основном весьма неприличного содержания. Если еще кто-нибудь попробует написать здесь ругательства, то Челси заставит господина Дженкинса наказать его.
В задней части зданий они отыскали вход. Марк объяснил, что это погрузочная платформа. Немного выше располагалась наполовину приподнятая подъемная металлическая дверь. Господин Дженкинс сказал, что она действует, как рулон с бумажными полотенцами. Теперь эта дверь заржавела и не работала. Вход преграждал большой кусок фанеры, исписанный граффити. Марк направил в него свой «Виннебаго», и вся фанерная стенка обрушилась, словно подъемный мост в сказках про принцесс. Затем он, папа, старик Сэм Коллинз и господин Корвес снова заделали вход кусками фанеры.
Теперь «Виннебаго» был надежно укрыт от посторонних глаз. Это было весьма кстати, потому что Челси почувствовала, что куколки уже готовы выйти наружу и играть.
Челси заставила господина Дженкинса посадить всех кукольных пап перед автомобилем. Лучи восходящего солнца уже проникли в здание через дырки в крыше, но она все равно приказала зажечь фары, чтобы лучше все видеть. Для надежности Марк их всех связал.
Он связал папу, господина Лафринера, господина Гейнса, старика Сэма Коллинза и Дэнни Корвеса.
Мама взяла один из ножей господина Дженкинса и с его помощью сняла с каждого одежду.
Связанные слегка вздрагивали. Внутрь здания надуло немного снега, белые хлопья оседали на груды досок и битого кирпича. Время от времени через трещины и забитые досками окна прорывался ветер, поднимая снежинки, которые кружились и снова медленно опускались вниз.
Затем кукольные папы подняли крик. Как же это противно! Челси велела маме заткнуть им рты кусками одежды. Это помогло немного их утихомирить.
Челси уселась и принялась ждать.
Они были крепко связаны, но все еще дергались и визжали. Все, кроме папы. Он смотрел на Челси. Его глаза казались очень грустными. Папа пытался что-то сказать. Он не кричал, как другие, несмотря на то, что куколки на его руке уже начали подпрыгивать.
Девочка встала и подошла к нему. Она вытащила кусок футболки изо рта мужчины.
— Челси, милая, — пробормотал папа. Понять его было тяжело, потому что он никак не мог отдышаться. — Девочка моя, пожалуйста… останови их.
Челси засмеялась.
— О, папа! Какой ты смешной.
— Нет, милая, я… не шучу.
Треугольники запрыгали сильнее, и на дальней стене задвигались причудливые тени. Лицо мужчины скривилось. Он заскрипел зубами.
— Скоро все закончится, папа.
Его глаза снова открылись и быстро заморгали. Он запыхтел так, как будто только что участвовал в длинном забеге.
— Челси… У тебя же есть власть над этими тварями. Ты можешь заставить их все прекратить… Заставь их… заткнуться.
Наконец, освободилась одна из личинок старика Сэма Коллинса. Она прыгнула вверх, описав дугу. Как здорово!
Приглушенные вопли стали громче.
— Челси! — кричал папа. — Я… не дурачусь. Останови их, иначе попадешь в беду.
Из его глаз сочились слезы. Нос был весь в соплях. Он задергался. Треугольники на его руке вот-вот собирались вылупиться.
— Папа, сам Бог желает, чтобы они вышли. Зачем мне их останавливать?
— Затем, что я умру, маленькая сучка! — Папа тяжело дышал. Его глаза то открывались, то закрывались. — Пожалуйста, Челси! О боже, как больно! Они кричат у меня в голове! Пожалуйста, останови их!
Одна из личинок папы, наконец, вышла на свободу. Он громко закричал. Наверное, просто не понимал, что это такое. Ведь очень скоро он окажется на небесах. Всякий, кто действительно верил, что окажется на небесах, должен быть просто счастлив умереть. Ведь чем дольше они жили, тем больше у них возможностей совершить какой-нибудь грех и потом оказаться в аду. Челси не понимала, почему люди молились Богу, чтобы остаться в живых. В этом не было никакого смысла.
Он с трудом вдохнул и хотел снова крикнуть, но девочке это надоело, и она опять запихнула ему в рот футболку.
— Я люблю тебя, папочка, — сказала она. — Передай Иисусу от меня привет.
Несколько секунд спустя папины крики прекратились.
Челси обошла вокруг, собрала маленьких личинок и запустила в машину. Она хотела убедиться, что им теперь тепло и ничто не угрожает.
Бернадетт кричала так, что изо рта то и дело вылетали капли крови. Толстые стенки капсулы приглушали вопли, но по настоянию Маргарет микрофоны комнаты передавали звуки без искажений.
Раз они обрекли Бернадетт Смит на смерть, Маргарет сделала все, чтобы никто не забывал об этом до последней секунды.
Здесь были Дью, Кларенс и Дэниел Чэпмен — с камерой высокого разрешения. Две камеры, встроенные в капсулу, тоже фиксировали весь процесс, но Дэн захватил еще одну на тот случай, если им понадобится отснять что-то особенное. Дью просила, чтобы Перри тоже пришел, но тот отказался.
Всего час назад Доуси рассказал Маргарет, что произойдет. Она не удивилась, что он не захотел участвовать.
— Итак, девять тридцать семь утра, — сказала Монтойя. — Треугольники начинают двигаться.