Падающая Звезда - Гаррисон Гарри. Страница 27

Самый короткий путь к кабинету – через столовую, и сэр Ричард, толкнув дверь, зашагал через зал. Он был занят собственными мыслями и ничего бы не заметил, если бы не громкие голоса. В столовой оказалось довольно много служащих, хотя для чаепития вроде бы было поздновато. Люди о чем-то оживленно спорили. «Надеюсь, это не забастовка», – подумал Лонсдейл. У некоторых служащих в руках были газеты, остальные заглядывали им через плечо. Сэр Ричард увидел знакомое лицо – ветерана компании, служившего вместе с ним еще на прежнем месте.

– Генри, что тут происходит?

Генри Льюис поднял глаза, кивнул Лонсдейлу и протянул ему газету.

– Вы только прочитайте, сэр. Волосы дыбом встают. Как будто снова война началась.

«КОСМИЧЕСКАЯ БОМБА В ВОЗДУХЕ!» Сэр Ричард быстро проглядел статью.

– Это как летающая бомба, – пояснил Генри. – Вроде Хиросимы. Посмотрите, на следующей странице карта. Видите, куда она летит?

На карте была изображена Великобритания, по которой проходила траектория полета. Чтобы подчеркнуть опасность, художник нарисовал мишень прямо в центре страны. По случайности яблочко мишени приходилось как раз на Коттенхэм-Ньютаун.

– Я бы на вашем месте не слишком тревожился, – пожал плечами сэр Ричард, спокойно складывая газету. – Уверен, что это все журналистские фантазии, а не расчеты ученых. Чистая спекуляция.

Глава 18

Слова полковника Кузнецова прозвучали в наушниках Патрика и Нади, а также из репродукторов в отсеке экипажа. Наступило молчание – никто не знал, что сказать. Первой заговорила Надя, ровным, спокойным голосом сообщившая, что Патрика вызывают из Центра управления полетом.

– Майор Уинтер, Центр хочет, чтобы вы вышли на связь.

– – Скажите им, чтобы катились к черту.

– Центр управления полетом, говорит «Прометей». Майор Уинтер в настоящий момент говорить с вами не может. Он помогает полковнику Кузнецову осматривать повреждение. Роджер. Пилот свяжется с вами, как только освободится.

– Чего он хотел? – спросил Патрик.

– Чтобы вы почаще выходили на связь, а также развернули одну из телекамер. А то зрителям плохо видно.

– Обойдутся. Нечего из нас цирк устраивать. Кузнецов, оставайтесь на месте. Я направляюсь к вам. Посмотрим вместе, что можно сделать.

– Хорошо, Патрик. Прихватите с собой резак и набор инструментов. Мне кажется, я знаю, как нужно перерезать этот болт.

– Роджер. Иду.

Патрик прицепил к поясу ацетилено-кислородный резак и инструменты, вылетел в открытый люк и ухватился за скобу. Потом аккуратно вытащил за собою шланг, который плавно зазмеился в открытом космосе. Затем Уинтер медленно двинулся вдоль обшивки, то и дело останавливаясь, чтобы проверить, не запутался ли шланг. Резак и набор инструментов были громоздкими, но в невесомости их тяжести он не чувствовал. Когда шланг растянулся почти до предела, Кузнецов схватил Патрика за руку и подтянул к себе.

– Ну вот, – показал он, – смотрите сами. Круг света скользнул по гладкой металлической поверхности мимо сопла ядерного двигателя и остановился на пистонах, которые должны были оттолкнуть от корабля последнюю ступень. Те, что находились ближе к астронавтам, сделали свое дело – между «Прометеем» и ускорителем образовался зазор. Но с противоположной стороны виднелись какие-то металлические клочья, полураскрывшиеся пистоны и уцелевший стальной стержень. Кузнецов направил свет фонаря прямо на него.

– А вот и невзорвавшийся болт. Между прочим, американского производства.

– Зато опоры и пистоны советские, – усталым голосом огрызнулся Патрик.

– Самое слабое место – это стык двух технологий. Что ж, нас предупреждали. Правда, от этого не легче. Но как же быть? До болта по меньшей мере пять метров. Нам туда не достать.

– Может быть, мы сумеем прикрепить резак к какому-нибудь шесту и дотянуться до стержня?

– Нет у нас на корабле никакого шеста. Придется что-нибудь приспособить. Хотя вряд ли мы что-нибудь найдем. Кроме того, пришлось бы зажигать резак здесь и тянуть его в горящем виде мимо всех этих труб и сопла ядерного двигателя. Если что-то повредим – нам конец.

– Это уж точно, – кивнул полковник, открывая сумку с инструментами. Внутри в специальных гнездах находились приборы особой конструкции, предназначенные для работы громоздкими щупами в ледяном холоде космоса. Кузнецов осмотрел резак.

– Я подумал о том же. Единственный выход подобраться к болту и перерезать его.

– Для этого нужно будет задействовать астроскаф.

– Вы сами сказали, что времени на это нет. Я перережу болт и так, если вы мне поможете. Дайте-ка только проверю, работает ли эта штука… Отлично, выключаю.

– Полковник, о чем вы говорите? Ведь ваш шланг туда не дотянется.

– Разумеется. Я вдохну побольше воздуха, отсоединюсь от своего шланга, доберусь туда, перережу болт и вернусь. Я могу обходиться без кислорода три, а то и четыре минуты. Этого должно хватить. Если я потеряю сознание, то рассчитываю на вас – вы восстановите подачу кислорода.

– Не надо!

– Не делайте этого!

В интеркоме слышались встревоженные голоса членов экипажа.

– Молчать! – рявкнул Патрик. – Если хотите что-то сказать, то давайте по очереди. Надя.

– Я... я ничего не хочу сказать. Вы командир, вы и решайте. Но болт должен быть перерезан.

– Коретта, Элай? Больше никто не хочет высказаться? После недолгой паузы в наушниках раздался голос Элая:

– Боюсь, нам нечего сказать. Мы здесь на положении пассажиров. Но нет ли какого-нибудь другого способа?

– Нет, – резко ответил Кузнецов. – А теперь пора начинать. Нельзя терять времени.

– Хорошо, – согласился Патрик. – Проблема номер один: как отсоединить шланг от вашего скафандра, избежав утечки кислорода? Если мы просто отвинтим его, весь кислород уйдет в космос.

– Я подумал над этим и считаю, что нашел ответ. Полковник снова открыл сумку с инструментами и порылся в ней. Все они очень мало напоминали своих земных собратьев, ибо были рассчитаны на работу в совершенно других условиях. Маленький инструмент не удержишь в здоровенной негнущейся рукавице скафандра. Не приходится рассчитывать и на помощь гравитации. Мы привыкли к работе силы тяжести и в обычных условиях не обращаем на нее внимания. На Земле все очень просто: вставляешь отвертку в шляпку винта и крутишь себе. В космосе так не получится. Без гравитации сразу сработает третий закон Ньютона: каждому действию соответствует противодействие. Крутишь отвертку в одну сторону, а сам при этом вращаешься в другую. Вот почему все космические инструменты были снабжены электродвигателями, работавшими на встроенных батарейках. Внутри крутился маховичок, создававший момент, который позволял вращать винт в противоположном направлении. Специальный рычаг помогал корректировать работу электромотора.

Полковник Кузнецов извлек из сумки гаечный ключ, очень мало напоминающий обычный немудрящий инструмент такого рода. Захват ключа управлялся мотором, который мог регулировать его ширину, а также силу и скорость поворота.

– Для чего вам это? – спросил Патрик.

– Сейчас увидите. Дайте мне, пожалуйста, резак. Баллоны лучше всего прикрепить к моей спине, чтобы не мешали.

Патрик повесил два баллона с горючим полковнику на спину; подающий шланг тянулся от них к пистолетной рукоятке резака. Кузнецов нажал на курок, одновременно включил кнопку зажигания; мощная искра воспламенила кислородно– ацетиленовую смесь. Полковник отрегулировал пламя, превратил его в длинную огненную иглу.

– Это первый этап, – сказал он. – А теперь, Патрик, подержите, пожалуйста, резак, только направьте пламя в другую сторону.

Полковник замолчал и начал глубоко вдыхать воздух, чтобы легкие наполнились кислородом. Это называлось гипервентилированием, то есть максимально возможным насыщением крови кислородом. Сквозь стекло скафандра Патрик увидел, как Кузнецов улыбнулся и кивнул, давая понять, что готов к следующему этапу. Он быстро поднес гаечный ключ к груди и включил мотор. Челюсти ключа сомкнулись на жизнеобеспечивающем шланге, соединяющем воздухоподачу с электропитанием и кабелем связи.