История советской литературы. Воспоминания современника - Леонов Борис Андреевич. Страница 19
86
Поэт Сергей Митрофанович Городецкий, который ярко вошел в русскую поэзию с книгой стихов «Ярь», вышедшей в 1907 году, пожалуй, лучшего так и не создал за всю оставшуюся жизнь. А первый его сборник был пронизан солнечным светом, исходившим из языческого божества древних славян Ярилы. Запечатленные в сборнике мифологические мотивы напоминали современникам живопись Николая Рериха и скульптора Сергея Коненкова. О Городецком сразу же заговорили, ему предсказывали блестящую перспективу. Да не кто-нибудь предсказывал, а Блок, Брюсов, Белый.
Но так бывает, что «Ярь» и, может быть, еще сборник «Перун», остались лучшими его свершениями, хотя он продолжал работать в поэзии и других литературных жанрах.
Дружил он тогда с Сергеем Есениным, Николем Клюевым, Сергеем Клычковым. С Николаем Гумилевым создавал «Цех поэтов».
В конце жизни он обосновался в Обнинске, откуда наезжал в столицу.
И вот однажды, приехав в Москву из Обнинска, он оказался на заседании секции поэзии в Ломе литераторов, где обсуждали творчество молодых.
Городецкий внимательно слушал выступающих. Потом кто-то вспомнил про него и предложил:
— А может, послушаем нашего уважаемого мэтра Сергея Митрофановича Городецкого?
Предложение поддержали аплодисментами.
Старый поэт степенно подошел к трибуне и, обведя взглядом притихший зал, сказал:
— Гляжу я на вас и думаю, какие же вы все грамотные, умные, очень образованные, какие начитанные, культурные… Но как же вам всем тут скучно…
87
В апреле 1936 года в «Правде» была опубликована передовая статья «Колхозное казачество», в которой говорилось о трудном пути донского казачества к новой жизни. Называлось, в частности, имя Григория Мелехова. Кто, мол, не знает ныне его?! Раньше он был обычным крестьянином. В годы гражданской войны метался в поисках правды. И нашел ее в социалистической нови. Ныне он знатный тракторист, в авиаклубе занимается парашютным спортом, он член правления колхоза. Словом, он — настоящий советский гражданин.
Тем самым Шолохову подсказывали, каким образом должен был завершиться жизненный путь его мечущегося героя.
И вот в 1940 году вышла в свет четвертая книга «Тихого Дона».
Прочитав ее, Сталин увидел слово «конец».
При встрече с писателем спросил:
— Это что, конец?
— Да, товарищ Сталин, — ответил Шолохов.
— Так не должно завершиться произведение. Мы уже полюбили Григория Мелехова. Он должен быть с нами, строить новую жизнь.
И замолчал.
Молчал и Шолохов.
Установилась долгая пауза, которую сам Сталин прервал:
— Или вы не хотите?
— Я-то хочу, товарищ Сталин, да он не хочет.
Сталин помолчал и сказал:
— Ну что ж. Тогда действительно конец…
88
В канун 70-летия Константина Михайловича Симонова, а эту дату отмечали в 1985 году, ко мне в «Огонек», где я был первым заместителем главного редактора, пришли Артем Боровик и Лима Лиханов — сыновья известных родителей, работавшие в газете «Советская Россия», и принесли небольшой очерк о юбиляре.
Они отыскали неведомый факт в жизни Симонова.
Оказывается, в Смоленской области существовал детский дом, куда Константин Михайлович отправил багаж из Соединенных Штатов Америки. В багаж входили различные игрушки, набор детской мебели, спортивный инвентарь. Все это было приобретено им за гонорар, который он получил в Америке.
Мне показалось это интересным, и я отправил материал в набор.
Когда набранный очерк попал в руки главного редактора Анатолия Владимировича Софронова, он поинтересовался:
— Кто организовал этот материал?
Узнав, что я, сказал:
— Что же выходит? Он был хорошим, а мы плохими, которые ездили вместе с ним в Америку?
— Об этом, Анатолий Владимирович, в очерке ни слова.
— Я сам напишу о Симонове. Мы вместе с ним работали при Фадееве в секретариате…
Этой фразой он открыл свои две странички, на которых процитировал еще два стихотворения Симонова военных лет.
Мне искренне было жаль живого слова о живом Симонове, в котором постоянно жили «дороги Смоленщины» и те дети, коим он отправлял из-за океана игрушки.
89
Из уст директора Центрального Дома литераторов Бориса Михайловича Филиппова я услышал воспоминание о том, как однажды в клубе творческой интеллигенции за биллиардным столом встретились Маяковский и самовлюбленный критик, неодобрительно отозвавшийся о пьесе «Клоп». Маяковский решил «отыграться» за бильярдным столом и с подчеркнутой любезностью пригласил своего недоброжелателя сыграть с ним партию.
Критик и тут говорил с Маяковским свысока, несмотря на свой низкий рост, и по сему поводу клубный маркер Захар Иванович именовал критика человеком «с мантией величия».
Кстати, самовлюбленный критик в бильярде был не профан.
Маяковский дал ему «фору» при условии, что проигравший должен был трижды пролезть под бильярдным столом.
Критик вначале поупрямился, но «фора» и желание увидеть Маяковского под столом сыграли свою роль.
Слух о споре тут же разнесся по клубу, и в бильярдной собрались почти все, кто в этот час оказался в помещении. Большинство «болельщиков» было за Маяковского и всячески поддерживали поэта. Владимир Владимирович был очень сосредоточен в игре и мало реагировал на крики одобрения, какими встречали сочувствующие каждый удачный удар. Он выиграл у самоуверенного критика под крики ликования собравшихся.
Когда проигравший полез под стол, Маяковский громко заявил:
— Рожденный ползать писать не может!..
90
Было это в 1981 году, когда литературная общественность страны отмечала 80-летие Александра Александровича Фадеева.
Свыше ста писателей из всех союзных республик, среди них был и я, прибыли спецрейсом в Приморский край, где прошли детство, отрочество и юность юбиляра. Известно, что Фадеев родился на Тверской земле, в городе Кимры. Но в 1908 году семья его переехала на Дальний Восток.
Участники дней Фадеева в Приморье побывали на заводах и в студенческих аудиториях, у моряков и ученых. И вот очередь дошла и до Ново-Михайловки, где открывался музей А.А.Фадеева.
Ранним утром, а был уже конец сентября, мы на поезде прибыли на станцию Ново-Михайловка.
Писатели стали энергично выходить из вагонов.
Мы стояли в коридоре нашего купейного вагона с известным сатириком Аркадием Аркановым, пропуская спешащих.
Где-то вдали, вероятно, в голове состава, возле здания вокзала оркестр грянул встречный марш.
И вдруг видим: размашистым шагом в сторону вокзального здания спешным шагом идет руководитель нашей делегации Союза писателей Виталий Михайлович Озеров. Демисезонное пальто накинуто на плечи. Рядом с плеером в ушах поспешает за ним Юрий Рытхэу, очень смахивающий на японского атташе.
Глядя на эту пару и прислушиваясь к гремящему вдали маршу, Аркадий Михайлович Арканов тронул меня за рукав:
— Старик! Колчака встречают!..