Крушение небес - Дель Рей Лестер. Страница 8

— Но… это же невероятно! — недоумевал Дейв. — Мы слышали взрыв, а менее чем через пять секунд эта штука упала! Даже если ваше небо в двадцати милях над нами, осколку понадобилось бы больше времени, чтобы долететь до земли!

— Оно находится на высоте тысяча миль, — сказала она. — Но у неба нет инерции, пока оно не осквернено контактом с землей. Осколку понадобилось больше времени, чем обычно, чтобы упасть. — Она снова тяжело вздохнула. Ситуация все ухудшается. Посмотри на знаки зодиака. Этот раскол потревожил планеты, изменил их пути. Мы движемся назад, возвращаемся к прежнему положению, к Стрельцу! Теперь к нам вернется прежний характер, а ведь я уже начала привыкать к перемене!

Дейв резко оторвал взгляд от отверстия с неровными краями в небе; казалось, вместе с осколком исчезло несколько звезд.

— Привыкать к перемене? А разве у вас тут не застой?

— Разумеется, нет! В каждом Доме у людей разный характер, и так — во всем мире. По-твоему, случайно астрология стала величайшей из наук?

Очень симпатичный мир, решил Дейв. И все-таки новый факт кое-что объяснял. Дейва смутно тревожила заметная перемена в Сире Перте, который из серьезного и заботливого врача превратился в мрачного и высокомерного фата. Но… как же быть с ремонтом небес, если говорят, что он не предопределен знаками зодиака?

Дейв не успел спросить. Ковер встал на дыбы, и девушка поспешно заговорила с ним. Он заколыхался, затем выровнялся и пошел на снижение.

— Вокруг твоего лагеря возведено защитное кольцо, — объяснила Нема. Это сделано для того, чтобы внутрь не могли проникнуть враждебные или не знающие нужных слов элементы. Нашему ковру тоже путь туда заказан. Кольцо сведет на нет и все прочие чары, которые попытаются его преодолеть. И, конечно, на столбах вокруг участка мы посадили василисков. Они приучены держать глаза закрытыми, если не чувствуют, что входит тот, кто не должен войти. Не бойся, ты не превратишься в камень, если посмотришь на василиска. Но если он посмотрит на тебя, то…

— Утешила, нечего сказать! — насмешливо перебил Дейв.

Она незлобиво улыбнулась и велела ковру приземляться. Внизу ждала стройплощадка, похожая на виденные им в тех самых фильмах, из которых были взяты образцы его одежды. Внизу ровными шеренгами стояли сараи, штабелями лежали строительные материалы, и вообще царил порядок, какого никогда не увидишь на настоящей стройке. Приближаясь вместе с девушкой к огромному шатру, который, должно быть, когда-то был цирком шапито, Дейв заметил и кое-что другое. Ни тракторы, ни вагонетки не были приспособлены для местных условий.

Все здесь было не так, как должно быть. Дейв обратил внимание на работающий генератор, но тут же увидел группу примерно из пятидесяти человек или мандрагор, вращающих гигантский ворот, приводящий генератор в действие. Повсюду были расставлены аккуратные штативы с разнообразными инструментами; некоторые из них смахивали на музейные экспонаты. Была даже дрезина, вот только рельсов для нее недоставало.

Они почти подошли к шатру, когда к ним подлетел ворон и что-то прокаркал Неме в ухо. Она нахмурилась и кивнула.

— Мне нужно возвращаться, — сказала она. — Большинство из них… — Она показала на группы бездействующих рабочих, одетых в такие же костюмы, что и у Дейва, но без ботинок и шляп. — Это мандрагоры — заколдованные, но без души. Инженеры, которых мы украли у Двойственности сразу после их смерти и оживили, пока мозг еще хранил все знания. Настоящей души у них, конечно, нет, но им и неизвестно, что это такое. О! — воскликнула она. — Взгляни вон на того коротышку! Это Гарм. Серса Гарм, ученик Сира Перта. Он будет твоим десятником, и он — настоящий.

Она пошла к ковру, уже на нем обернулась, дружелюбно помахала на прощание рукой и крикнула:

— Сатер Карф сказал, что дает тебе десять дней на восстановление неба! Не волнуйся, Дейв Хансон! Я в тебя верю!

И приказала своему норовистому ковру взлетать.

Дейв взглянул на пестрый купол и на носильщика, разумеется, мандрагору, который по-прежнему держал тяжелый кусок неба. В стремительной череде событий Дейв не успел собраться с мыслями и придумать, как ему обмануть своих работодателей. В химии он всегда был слаб, даже не понимал толком, отчего некоторые пластические материалы при нагревании плавятся, а некоторые твердеют. И вот теперь ему предстоит выяснить, что произошло с куполом, и найти способ его починить! Может быть, заказчики немного продлят срок, когда Дейв будет близок к решению этой задачи? Ладно, как говорится, бог не выдаст, свинья не съест. Глаза боятся — руки делают.

Серса Гарм оказался унылым и толстым молодым человеком, сознающим свою исключительную роль в деле обучения новичков. Он водил Дейва в большом шатре, с гордостью показывая конструкторский отдел и явно веря, что он пригоден для такого волшебства, как проектирование. Может быть, подобный оптимизм и имел бы право на существование, если бы здесь присутствовал хоть один человек, разбирающийся в чертежах!

Вообще-то, как узнал Дейв, инженеров было четверо.

Один погиб в своем мире, упав с моста в нетрезвом виде, и теперь постоянно был мертвецки пьян. Другой работал инженером-химиком на пищевом комбинате, специализировался на изготовлении дрожжей и сухой сои для завтраков. Третий все знал о рытье каналов, а четвертый называл себя инженером-электриком — но в этом деле Дейв разбирался куда лучше его.

Он их уволил. Что бы с ними ни сделали, вероятно, из-за отсутствия настоящей души они крепко держались за свои прежние представления и были способны только исполнять чужие приказы. Даже Серса Гарм оказался более полезен для Дейва, чем инженеры.

Этот молодой человек смог предоставить Дейву очень скудную информацию. Небо, высокопарно объяснил он, это великая тайна, которую знают только адепты и имеют право раскрывать ее только другим адептам.

Он хочет сказать, что ничего об этом не знает, сообразил Дейв. Как выяснилось, тут все либо загадка, либо секрет. А еще у Гарма, когда на него слишком нажимали, проявлялась странная привычка сосать большой палец.

— Но ты, должно быть, слышал чьи-нибудь предположения о том, почему в небе появились трещины? — допытывался Дейв.

— Да, конечно, об этом все знают, — покивал Серса Гарм и, размышляя, сменил палец во рту. — Это был очень благородный эксперимент, но, к сожалению, результат оказался не таким, какого ожидали. Великий Сатер слишком надолго оставил солнце на одном месте, и жара стала невыносимой. Это было похоже на классический опыт…

— Насколько горячо ваше солнце?

Наступила долгая пауза. Затем Серса Гарм пожал плечами:

— Это великая тайна! Могу лишь сказать, что оно не содержит в себе настоящего тепла, а посылает на слой флогистона активные частицы, которые, возбуждаясь, нагревают воздух… Но тебе этого не понять!

— Ладно, значит, я в тебе ошибся. Я-то думал, что ты и правда специалист!

Дейв посмотрел на солнце, пытаясь разгадать его загадку. Оно светило совершенно нормально, видимо, так же, как и при целом небе.

Северная сторона неба имела цвет, который, насколько помнил Дейв фотографии, соответствовал температуре 5500 градусов по Кельвину. Так что солнце должно быть довольно горячим. Достаточно горячим, чтобы расплавить все известные ему вещества.

— Какая точка плавления у этих небесных материалов?

Ему так и не удалось объяснить Серее Гарму, что такое точка плавления, но зато он узнал, что есть несколько способов решить проблему, и один из них — в течение семи дней пускать кровь одиннадцати зарегистрированным девственницам. Из смеси этой крови с драконьей желчью, порошком из сушеных жаб и настоящего философского камня получались чернила, которыми чертили истинные орбиты планет. Но небо треснуло, и его частица упала в сосуд с кровью, убив Сатера, которому было меньше двух тысяч лет.

— Две тысячи лет? — переспросил Дейв. — Сколько же лет Сатеру Карфу?

— Никто точно не помнит. Он всегда был Сатером Карфом, по крайней мере тысячу лет. Чтобы целиком постичь искусство Сатера, обычно требуется двадцать столетий!