Каждому своё 3 - Тармашев Сергей. Страница 19
– Хватит! – одернул ее солдат. – Хватит, твою мать!!! – рявкнул он, и охранница прекратила стрелять. – Она уже мертва! – Он нервно прицелился в содрогающуюся голову толстухи и одиночным выстрелом добил ее. – Открывай!
Рыжая охранница, сжимая в руках автомат и сверкая полубезумным взглядом, бросилась к люку. Видимо, для нее это было первое убийство, потому что, перешагивая через трупы, она изо всех сил старалась не наступить на окровавленные тела, словно боялась быть не то проклятой, не то схваченной мертвецами.
– А ты! – Тяжело дышащий солдат схватил Ингеборгу за шею, отволок в угол и толкнул в ближайшее неперевернутое кресло. – Сиди здесь и не рыпайся! Не вынуждай меня!
Ингеборга потеряла равновесие и едва не полетела лицом в подлокотник. Пришлось подставлять под удар неуклюже согнутую в колене ногу, и в пластиковый подлокотник врезалась голень. Кость обожгло сильной болью, и девушка упала на сиденье, невольно хватаясь ладонями за разбитое место. Перед глазами, сменяя друг друга, словно ужасающий калейдоскоп, одна за другой мелькали жуткие картины: взрыв и объятый пламенем разваливающийся самолет из сна; кровавые брызги вперемешку с осколками размозженных пулями черепов и падающие тела охранниц; испуганно-истеричный и одновременно бешеный взгляд солдата, в упор расстреливающего своего сослуживца-весельчака… Сознание отказывалось понимать, что происходит, и боль в разбитой ноге была единственным по-настоящему реальным ощущением.
Тем временем рыжая охранница отперла входной люк и принялась отодвигать его тяжелую стальную пластину. В первую секунду она с трудом сдвигала толстый люк, потом ей пришли на помощь снаружи, и усиленная люковая створа быстро распахнулась. Из полутемного коридора в медотсек прямо по трупам охранниц беспорядочно хлынула толпа задыхающихся растрепанных женщин, и приемный покой за пару секунд оказался забит измученными людьми.
– Не закрывайте! – Одна из них, на вид самая полная и возрастная, лет пятидесяти, нетвердым жестом остановила нескольких спутниц помоложе, вяло попытавшихся запереть входной люк.
– Там воздуха нет! – возразила ей одна из них, отирая рукой покрытое потом лицо и одновременно пытаясь отдышаться. – Надо запереться, не то здесь тоже не будет! Они откачивают кислород!
– Не откачают! Мы заткнули вентиляцию! – Судя по голосу, эта пятидесятилетняя женщина и была той самой Гордой, которая вызывала по рации «Независимых». – Вдруг наши сумеют взломать переборку и добраться сюда! Если запремся, кто-нибудь может погибнуть, пока будем открывать! – Она обернулась к рыжей охраннице: – Азиза! Вам отключили воздух?
– Нет, – охранница невольно пятилась подальше от входа, ощущая, как вблизи него становится трудно дышать. – У нас все работает!
– Они не станут рисковать медотсеком, я же говорила! – На лице старой женщины возникла смесь злобы и удовлетворения. – Брилёв струсит остаться без врача и медицинского оборудования! Особенно после того, как Снегирёва выяснила, что он все еще облучен! Азиза! Где эта моль?
– Да вон она! – раздался знакомый и полный ненависти голос. Вместо рыжей охранницы из толпы вылезла Зарема и бросилась к Ингеборге, сотрясаясь жирным телом в такт неровным шагам. – В углу прячется, сучка белобрысая! – Зарема подскочила к Ингеборге и вцепилась ей в волосы толстыми сардельками пальцев: – Убью, дочь шайтана!
Толстуха рванула ручищами, стремясь вырвать клок волос, но в эту же секунду Ингеборга вскочила на ноги, врезаясь в тушу медсестры всем телом, и Зарема потеряла равновесие. Чтобы не упасть, она инстинктивно разжала пальцы и неуклюже взмахнула руками, отступая. Удержавшись на ногах, Зарема вспыхнула яростью, злобно взвыла и скрючила пальцы, словно собиралась выцарапать Ингеборге глаза. Она бросилась на прикрывающуюся руками девушку, но тут же натолкнулась на автоматный ствол.
– Отвали от нее! – Солдат грубо толкнул Зарему стволом, и та отпрянула, с громким оханьем хватаясь за грудь. – Она заложница! Это наш козырь в торгах с Брилёвым! Без нее он не станет нас слушать!
– Да как ты смеешь, кобель! – взвыла медсестра, но драться с солдатом не полезла. Вместо этого она запричитала еще сильнее: – Женщины! Он сломал мне ребра! Да что же это делается?! За что боремся?!
– Успокойтесь, Зарема Викторовна! – властно заявила главная мятежница. – Валентин прав! Снегирёва – наш самый сильный козырь, мы используем это! А вы, Валентин, немедленно извинитесь! Как вы могли поднять руку на старую женщину?! Вы же не такой, как все эти убийцы!
– Если она все испортит – мы все тут подохнем! – окрысился солдат. – Брилёву на вас плевать, пусть хоть весь второй уровень вымрет – ему так даже лучше! Эта высокомерная стерва, – он вновь схватил Ингеборгу за шею и швырнул на стул со злобным шипением: «Сидеть, я сказал!», после чего обернулся к старухе и закончил: – единственное, ради чего он станет торговаться!
– Не единственное! – Зарема поняла, что ее жалобы о полученных травмах не возымели действия, и снова взвилась: – Это медотсек! Здесь медицинское оборудование и биорегенераторы! Без них эта бледная моль ничего не сделает! Зато я могу лечить людей без нее!
– Так, как она, ты лечить не можешь, – солдат глядел на медсестру, не скрывая враждебности и презрения. – Мы это уже проходили! Пока есть она, – он, не глядя, кивнул куда-то в сторону Ингеборги, – никто за тебя торговаться не станет! А медотсек – это еще не все! На складах Росрезерва есть два биорегенератора, Брилёв уже говорил, что планирует привезти их сюда!
– Пусть сначала привезет! – Жирная медсестра едва не лопалась от злобы. – Это когда еще будет! Если будет! – Она выхватила из складок одежды обломок какой-то железки: – Я выбью этой обнаглевшей стерве глаза, и без нее Брилёв сам встанет передо мной на задние лапки!
Она снова ринулась к Ингеборге, размахивая дубинкой, но солдат встретил ее ударом ствола в грудь и с красноречивым щелчком снял автомат с предохранителя.
– Шакал! – Зарему согнуло от боли, и она натужно засипела: – Неверный выродок! Шайтан!
Рассевшиеся на полу едва отдышавшиеся женщины, наблюдавшие за происходящим, повскакивали и нервно заголосили, возмущенно вопя обвинения в адрес непонятно кого. Судя по тому, что почти сразу между ними вспыхнули словесные ссоры, не все из них встали на сторону Заремы.
– Валя! – истерично взвизгнула рыжая охранница, бросаясь к солдату. – Перестань сейчас же! Что ты себе позволяешь?!
Она добралась до солдата, испуганно перешагивая через трупы и спотыкаясь о рассевшихся на полу женщин, и набросилась на него с упреками. Под градом истеричных фраз солдат съежился, опустил глаза и тщетно пытался оправдываться, но было видно, что перечить девушке он боится.
– Дамы! – главная мятежница перекричала общий гвалт. – Прошу всех сохранять спокойствие! Мы боремся за общее дело, должны сохранять единство! Используем любое преимущество, которое позволит нам взять за горло диктатора!
Она принялась пробираться через ругающихся женщин в угол, где развернулся конфликт солдата с медсестрой, на ходу убеждая всех прекратить ругань. Так или иначе ее послушались, и женский гвалт с визгливых криков снизился до возмущенного шепота. Добравшись до Заремы, жалующейся окружившим ее женщинам на шайтана-солдата и одновременно бросающей полные ненависти взгляды на Ингеборгу, главная мятежница принялась успокаивать медсестру.
– Мы заставим их заплатить за все, – убедительно вещала она, заботливо держа Зарему за руки, – за унижения и преступления! Но делать это нужно с умом! Если Брилёв считает Снегирёву настолько важным товаром, используем это! Мы все это обсуждали, Зарема Викторовна! Сначала мы должны увидеть его реакцию! Кроме того, мы могли бы использовать Порфирьева, кто-то должен возить продукты из Росрезерва!
– Порфирьеву на нее наплевать! – Черные глаза Заремы сверкали злобой. – Он фашист и нацик, вы же слышали рассказы Инженера Овечкина! Ему даже на русских плевать, он ненавидит всех, кто не светлоглазый натуральный блондин! А эту шайтанову моль он даже в постель к себе не пускает! Почему?! Да потому что он стал импотентом от многократного облучения! Ему женщины не нужны! Или потому, что она лечит небелых, и он ненавидит ее за это! На него нельзя рассчитывать!