Заложница мага (СИ) - Елисеева Александра. Страница 5

— Айрин! — дрожащими губами выговорила Мевил, оглядев меня с головы до пят. Почему-то она совсем ничего не сказала про мой потрепанный внешний вид, хотя я знала — он произвел на нее должное впечатление.

Повисла неловкая пауза. Настоятельница напряженно размышляла, как лучше узнать о произошедшем со мной, а я рассматривала ее каким-то новым и цепким взглядом, будто никогда прежде не видела. Сапфировая диадема посеяла холод в моих мыслях, и я уже не знала, кто говорил моими устами — я или дар мертвой королевы.

Вот она, Мевил, какой я давно ее знала: каштановые волосы, которые настоятельница красит с помощью высушенных листьев верянской лавсонии, желая скрыть рано появившуюся седину. Чуть раскосые зеленые глаза, смотрящие будто бы в душу. Легкая горбинка на носу, о происхождении которой прежде могла только догадываться.

Теперь я видела ее всю, читала, как раскрытую книгу, строчку за строчкой. Ее мысли кружили вокруг меня, требуя им внять. Я слушала их и слышала.

— Айрин, я знаю, как нелегко принять то, что с тобой произошло. Мы все пленники капризов судьбы. Если ты боишься, что будущий муж будет плохим человеком, то…

— Я не боюсь, — прервала ее монолог и села в кресло. — Но прежде всего я должна встретиться с отцом.

— Ты знаешь, что это невозможно.

— Нет ничего невозможного, Мев, — вырвалось у меня. Это короткое имя, услышанное в ее мыслях, подходило протеже Грасаля гораздо лучше, чем полное, которым она пользовалась в монастыре. Мне хотелось узнать больше о ее прошлом, но пока она сама не вспомнит о нем, приходилось довольствоваться лишь крупицами информации.

Настоятельница вздрогнула и отрезала:

— Не смей меня так называть.

Я пожала плечами, всеми силами изображая равнодушие. На самом деле испугалась. Достаточно дернуть за ниточку, как рухнет вся стена чужой уверенности в себе. Вот и я коснулась того, чего мне знать не следовало, не подумав, что всего лишь одно слово сможет пробить броню хладнокровия Мевил.

Воспоминания настоятельницы закружились вокруг меня снежным вихрем. Я видела ее детство, проведенное на севере царства Льен, семью, дом, а затем… голод, разруху и войну. Сквозь глаза Мев открывались картины ее прошлого. Некоторые из них вызвали нервную дрожь по всему телу, но я чувствовала, что самое жуткое еще впереди.

— Айрин, с тобой все хорошо?

Я совсем не ощущала себя в порядке — чужие мысли били по вискам молотками. Мевил обеспокоенно на меня уставилась, будто не зная, что следует сказать. Ее взор остановился на диадеме, венчающей мою голову. В отличие от Луизы она точно знала, что никаких драгоценностей отец мне не дарил.

— Откуда это у тебя?

Я попыталась ответить, но не смогла — язык онемел и не поворачивался. Во рту появился резкий вяжущий вкус, будто я откусила кусок еще не созревшей хурмы, выращенной в Арманьеле. Тем временем Мев в уме перебрала все возможные, на ее взгляд, варианты, как мне могла достаться столь ценная вещь, но все предположения шпионки были далеки от реальности.

Я выдавила из себя:

— Не имеет значения. Когда за мной приедут?

— Скоро… — рассеянно ответила настоятельница. — Ближе к вечеру.

По лбу скатилась капелька пота. Дар покойной королевы вытягивал из меня все силы, замутняя рассудок. Перед глазами стояли мушки, и я вцепилась пальцами в подлокотники кресла, пытаясь прийти в себя. Шум в голове все нарастал, а проклятая диадема никак не снималась, мешая спокойно думать. Ничто не помогало, чужие мысли не смолкали. Обитатели монастыря как будто наперебой кричали, и их голоса сливались в единый гул. Я стерла с лица испарину и закрыла глаза, не в силах это больше терпеть.

— Айрин!

Глазами Мевил увидела свое страшно побледневшее лицо, а затем все наконец-то стихло, и я провалилась во тьму, мягко поймавшую меня в свои объятья.

Мир грубо ворвался в мою голову, разбив вдребезги хрупкие сны. Чужие мысли пиявками присосались к телу, вытягивая силы. Не открывая глаз, я застонала. Теперь уже всерьез подумала, справлюсь ли со свалившимися испытаниями. Воображая перспективы, ощутила нешуточный страх.

— Дальше лучше не будет.

Прищурившись, с удивлением разглядела фигуру Дамиана Грасаля, укутанную в дорожный плащ. Капельки влаги стекали по полам, давая понять, что он только что зашел с улицы.

Я не стала размышлять над тем, сколько времени прошло, пока провалялась в беспамятстве, раз советник царя успел пересечь полцарства и попасть в монастырь. Видимо, я слишком сильно испугала Мев, раз она все-таки решила отправить ему срочное письмо.

Глаза князя едва мерцали в полутьме, заставляя усомниться, человек ли он на самом деле. Мне казалось, он практически не мигал.

Я перевернулась на бок, не желая на него смотреть, и положила голову под подушку, безуспешно пытаясь заглушить назойливый шум чужих голосов, но ничего не помогало. Весь монастырь будто разом на меня ополчился. В один миг все стали врагами: хотя сами они этого не ведали, жители обители причиняли мне зло.

— Откуда вы знаете? — пробормотала я.

Некоторое время князь ничего не отвечал, и я решила, что он не расслышал вопроса. Но повторять мне не пришлось. Прочистив горло, Дамиан сказал:

— Потому что либо ты подчинишь ее, либо она — тебя.

По спине пошел холодок.

— Ее?..

— Ты знаешь, о чем я. Можешь лгать всем вокруг, притворяясь, что она твоя, но я знаю правду. Сапфировая диадема и сила, которую она дает, — опасные игрушки. Особенно в неумелых руках.

Как?! Как он узнал об этом?.. Я присела на кровати, придерживая руками лиф платья. Его расшнуровали, но не сняли с меня, пока была в забытьи. Советник царя сел в кресло и закурил, хотя в стенах монастыря подобное поведение не поощрялось.

— Вы… Вы…

— Как чувствовал, не стоит оставлять тебя надолго одну.

Я растерянно замерла, ощущая слабость из-за колдовства проклятого венца. Меня пронзила страшная догадка. Напряглась, пытаясь выудить из сети мыслей окружающих людей думы одного-единственного человека, но ничего не выходило, как я ни силилась это сделать. Тщетно! Истинные помыслы Дамиана Грасаля закрывала прочная стена, через которую мне не удавалось пробиться — что-то защищало ее от моего воздействия.

Лицо князя не дрогнуло.

— Наигралась? — изогнул он бровь.

— Как вы это сделали?

Он поднялся и, проигнорировав мое любопытство, направился к выходу.

— Приведи себя в порядок. Мы уезжаем. Немедленно.

Прежде, чем я успела задать вопрос, каковы его дальнейшие планы, советник грубо захлопнул дверь. Неизвестность вызвала невольную вспышку гнева. Я заскрипела зубами от досады и поморщилась — диадема все еще пагубно воздействовала на мое состояние.

Вещи собирать не пришлось. Я встала с кровати и увидела, что их давно вынесли, оставив лишь дорожное платье и обувь. Оделась, хотя руки дрожали от возникшего напряжения и плохо слушались. Взбудораженная после общения со своим тюремщиком, не могла трезво мыслить.

За дверью, притаившись, что тень, стояла Луиза.

Послушница нервно теребила юбку, избегая смотреть в мою сторону, но я все равно узнала о ее истинных суждениях. Погрузившись в ее думы, ощутила себя искупавшейся в помоях зависти. Я закусила губу, чтобы не рассмеяться над нелепым предположением, прозвучавшим в голове у Луизы. Увидев Грасаля, она по незнанию решила, что он и есть обещанный мне жених!

Но, опустив иронию, я признала, что девушке из бедной семьи, отправленной сюда, чтобы избавиться от лишнего рта в семье, такая партия и не снилась. Луиза мечтала выгодно выйти замуж, чтобы разом решить все проблемы, но увы, ее мечтам не суждено сбыться. Богатые вельможи не интересуются такими, как она.

— Мне велели тебя проводить.

Этого не требовалось. Из сознания приставленной ко мне послушницы я узнала, возле какого выхода поджидает экипаж, но все же сделала вид, что нуждаюсь в компании. Правда, после той желчи, которую она в сердцах на меня вылила, я так и не нашла в себе сил весело щебетать, поддерживая разговор.