Время вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада". Страница 311

  А если бы Наклз ему помог, Ингрейна знала бы о выстреле, или стрелок бы промазал, или крыша бы рухнула ублюдку на голову. Достаточно было просто посмотреть, но нет - маг не счел нужным пошевелить своей драгоценной задницей, или своими мозгами, или чем там эти ударенные на голову вероятностники шевелят, когда работают. А результат на лицо - награда посмертно.

  Ингрейну резали и зашивали восемь часов к ряду только для того, чтобы она промучилась на несколько дней дольше. Воистину, вся польза медицины налицо.

  - Мразь, - выругался Маэрлинг. Его слова относились не конкретно к кому-то, а к реальности вокруг. Он сказал бы грубее, но сестричка все-таки была совсем молодая и, наверное, ей не следовало знать, что жизнь мало отличается от поганого бардака.

  - Тише, - Магда кивнула на дверь. - Разбудишь.

  - Ей вкололи морфин, ее сейчас из пушки не разбудишь, - робко подсказала девушка, не поднимая глаз. - К тому же, нет гарантии, что она вообще придет в сознание...

  - Надежды нет? - ровно уточнила Магда у хирурга.

  - Если только на северных богов, - развел руками тот. - Все чудеса врачебного искусства помогут только тем, что она промучается на день или два дольше. Что могли, мы подчистили, но ее долго везли.

  "Мы везли ее двадцать минут", - беспомощно подумал Маэрлинг. Это не было долго, это было два перекура, или одна прогулка от его квартиры до штаба, или три романса. Это не было долго, а они все равно опоздали, хотя гнали как могли.

  - Витольд, перестань хмуриться. Никто на твоем месте не справился бы лучше.

  - И поэтому Ингрейна умрет?

  - Она умрет не на площади, а в чистой постели. Может быть, даже придет в себя, и ты сможешь ей сказать, что она сделала невозможное. И я скажу...

  - Она сделала невозможное, потому что кто-то другой не удосужился задницей пошевелить! Вот цена ее подвига и, кстати, вообще всех подвигов! Единственная их первопричина...

  - Не скрою, я весьма удивлен услышать такое предельно глубокое и серьезное утверждение от вас.

  Витольд резко обернулся на голос. В больничном коридоре, как всегда надменный, подтянутый и неуловимо-неприятный, стоял Эдельвейс Винтергольд. Собственной блистательной персоной. Правая рука все еще была в повязке, но висела на белой ленте с особым шиком. На фоне темно-синего мундира это смотрелось потрясающе эффектно. Левой рукой Винтергольд опирался на роскошную трость. Оружия на виду он не держал. Из-за золотого погона слева выглядывал паренек лет шестнадцати. Бледное лицо, чем-то отдаленно похожее на лисью мордочку, почти сливалось со светло-серыми стенами, только глаза были темные и непроницаемые, как глубокая вода. Неприятный такой тип, которого Маэрлинг сходу классифицировал как тех, при ком нужно внимательно смотреть за кошельками и перстнями.

  - Госпожа майор, мое почтение, - с ледяной вежливостью кивнул Винтергольд Магде, хранившей спокойное молчание. - Господин доктор, барышня, если ваши профессиональные услуги не требуются непосредственно здесь и сейчас, я бы попросил вас...

  - Вы покуда в больнице, - сухо перебил его хирург. - Вы забыва...

  - Несомненно. Вы покуда тоже в больнице, но все может измениться. Давайте окажем друг другу любезность...

  Что-то в тоне Эдельвейса было такое, что мужчина и девушка действительно развернулись и быстро скрылись за углом, только шаги прозвучали и стихли. Витольд все думал, как так вышло, что они с этим холеным хамом так ни разу и не стрелялись - дамы им что ли нравились разные. Лицо сына всесильного Винтергольда необыкновенно просило пули.

  - Какого беса? - взвился Маэрлинг, глядя в безмятежные глаза жандармского сынка. Лучше бы этому красавчику явить храбрость день назад. А еще лучше - ловил бы шпионов и провокаторов вовремя, глядишь, и Ингрейна бы цела осталась.

  - Вы настаиваете, чтобы вас арестовали при тьме свидетелей? - пожал плечами тот. - Я не обязан потакать вашей любви к скандалам.

  - Арестовали? - опешил Витольд. - Вы ума лишились?

  - С левой я тоже прекрасно стреляю, давайте будем вежливы.

  - Может, вы еще расскажете, за что меня арестовать собрались?

  Эдельвейс смотрел на него вроде бы спокойно, но что-то в его взгляде было нехорошее. Так смотрят на врагов, а не на мешающий предмет мебели, каковым Витольду полагалось быть для третьего Отделения.

  - За что вас можно арестовать, вам расскажет городовой. Ваши дебоши и нарушения общественного порядка меня не волнуют. Вас арестуют "почему".

  - И почему же?

  Эдельвейс, наконец, перестал напоминать мраморную статую и негромко осведомился:

  - Воды?

  Спросил это он, как ни странно, у парнишки, выскользнувшего из-за его плеча и теперь неотрывно смотрящего в белую дверь.

  - Не стоит, - не оборачиваясь на говорившего и почти не разжимая губ, ответил тот.

  Эдельвейс кивнул и подошел к Маэрлингу так близко, что, при желании, виконт мог бы схватить его за руку или дернуть за холеный фамильный нос.

  - Вам известно, что прошлым утром, во время волнений, толпа устроила беспорядки и в Серебряном Кружеве?

  У Витольда по позвоночнику отчего-то пошли мурашки. Отец и Милинда вроде бы не собирались возвращаться в особняк вчера. Они собирались отбыть в Виарэ вечерним поездом, Милинда как будто еще позавчера сделала последние покупки, обновила гардероб Кристабел и приказала выслать падчерице несколько огромных коробок, и они с отцом вдвоем отправились в "Северную Корону", откуда рукой подать до вокзала. Зачем бы им возвращаться?

  - Нет. Я там не был. Мы стояли у дворцовой площади, потом везли полковника в больницу, операция длилась часов восемь, я ждал здесь и никуда не выходил. Надеюсь, там тоже ничего серьезного?

  Маэрлинг обернулся к Магде, даже не столько в поисках поддержки, а потому, что ему стало не по себе и хотелось просто посмотреть на человека, который всегда и во всем уверен. Магде сегодня, что ни говори, потребовалось не меньше мужества, чем Ингрейне, чтобы заставить людей разойтись. И, что ни говори, а хвала небесам за то, что там не оказалось Зондэр. В ее исполнении "братцы" и "сестрички", наверное, не сработали бы. Для такого представления требовалось не меньше, чем Магда Карвэн - метр восемьдесят чисто народной красы, с более чем пышными формами, румянцем во всю щеку и каштановой косой до пояса. Пистолет, шашка и погоны на фоне таких красот как-то терялись, и, возможно, это-то и спасло все дело. Увидев говорящую простыми словами женщину, более подходящую под описание "рэдская баба", чем "калладский офицер" и уже тем более "нордэна", рабочие стушевались, а дальше заставить их разойтись было делом техники. Витольд только молился, чтобы стрелок, попавший в Ингрейну, не стал палить по толпе, но ему, видимо, помешал открытый по дому огонь. Им, конечно, пришлось бы извиняться за выбитые окна и попорченный фасад, а также пару зевак, получивших рикошет, но в целом все обошлось гораздо лучше, чем могло бы.

  Наверное, Ингрейна могла попросить Магду сразу выйти вместо себя. Это выглядело бы разумно, если бы не стрелок. Получи первую пулю майор Карвэн, дальше большую кровь не предотвратил бы ни кесарь, ни сам Создатель. Наверное, полковник понимала, на что шла, и все-таки пошла.

  - Госпожа Магда?

  Магда начисто игнорировала и Витольда, и его блистательного собеседника. Она смотрела только на подростка, и вид у нее был озадаченно-встревоженный, как будто она не вполне понимала, что именно такое перед ней стоит.

  - И вам неизвестно, что толпа напала на дом ваших родителей? - мягко уточнил Эдельвейс.

  - Что? - опешил Витольд. Путь от дворца до Серебряного Кружева занимал не менее двадцати минут на пролетке, толпа бы без большой нужды туда не пошла. А громить витрины можно и поближе.

  - Весьма профессионально, замечу, напала. Куда более профессионально, чем все остальные мародеры, которые просто пошвыряли камни в окна и разбежались при первых выстрелах.