Путешественник (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 42

Сам я следовал в середине колонны, как раз перед зенитчиками, и наблюдал как один «КВ-2» своей массой обрушив избу, елозит по брёвнам. Оказалось, там пулемётчик засел что стал стрелять по передовому заслону. Тот на это не обратил внимания, так, выстрелом осколочного снаряда «тридцатьчетвёрки» отмахнулись, видимо стрелок был убит, больше не стреляли, но ИИ решил наказать, и уничтожил избу. А особо боя в селе и не было, перестрелки тут и там вспыхивали, но вскоре затихли, взвод осназа при поддержке танков зачистил населённый пункт от оккупантов. Всё же деревня. Жителей мы старались не трогать, но тут как повезёт. Покинув село, набирая ход, мы устремились в сторону лагеря. Меньше четырёх километров осталось, уже скоро.

Колонна шла на предельной скорости. Тут уже я побеспокоился и отдал такой приказ. Если охрана слышала пушечные выстрелы, а она не могла не слышать, то забеспокоившись, может открыть огонь из пулемётов по пленным. Такие случаи, в моём мире, были зафиксированы не единожды, дед рассказывал. Так что мы не только скорости прибавили, ориентируясь по самым медлительным «КВ», но и выслали вперёд все «тридцатьчетвёрки». Дальше я наблюдал глазами командира роты средних танков. Появление советских танков, но главное одновременная атака, как это ни странно, для охраны оказалось полной неожиданностью. Видимо выстрелы вдалеке те приняли, или за работу сапёров, самоподрывы, или подрывы шашек, когда глушат рыбку. Тут речка не так далеко протекала, не судоходная, но рыба есть, я видел сети сушились в той деревне, что мы так быстро проехали. Более того, охрана на пылившую и лязгающую траками колонну и не обратила внимания. Мало ли куда трофейную технику перегоняют. А вот пленные, особенно те что имели комбинезоны танкистов, зашевелились. Видимо узнали характерный рёв дизелей и лязг гусениц. Сложно не узнать характерный шум «тридцатьчетвёрок», его ни с кем не спутаешь.

Отметив что охрана беспокойства не проявляет, ИИ решил подождать. Колонна встала, дожидаясь основной группы. Любопытства конечно много было, особенно среди пленных, командир их через перископ разглядывал, и я вместе с ним, но всё равно телодвижений никаких не было. Конечно все танки имели красные звёзды, но это для немцев ничего не значило. От барака охраны, пройдя ворота, обвитые колючей проволокой, к танкам направился унтер-офицер. Прогулочным шагом, явно пообщаться решил. Сам лагерь находился в ста метрах от дороги на которой стояли танки. Позади дорога выныривала из-за рощи и низины, унтер-офицер посмотрел в ту сторону, но сразу успокоился, увидел три знакомых гробообразных бронетранспортёра со свастикой. Те двигались довольно быстро и вскоре оказались неподалёку от танков. Когда в низине появилась первая туша «КВ-2», некоторые пленные начали вставать, чтобы рассмотреть его, унтер дёрнулся, но было поздно, ухнула гаубица «двойки», и крыша барака буквально воспарила. Метров эдак на двадцать. «Тридцатьчетвёрки» и бронеавтомобиль сразу стронулись с места и повернув к лагерю, начали разгонятся вверх по склону. Лагерь чуть выше находился дороги. Часовые на вышках и выстрелить не успели, танки вели огонь из пушек, разнося вышки. Проломив изгородь из колючей проволоки, те устремились дальше, сломив мизернее сопротивление охраны. Да почти все перебиты были. Пленные рванули к воротам, но выломать их не смогли, серьёзно сделанные. Пришлось танком подать вперёд, чтобы те рухнули и пленные смогли покинуть территорию лагеря, взбираясь на броню танков, мои танкисты, откинув люки, выбирались, нельзя освобождённых лишать радости братания. Те их обнимали, плакали и смеялись. Праздник был у пленных, ещё какой, свои пришли. Почти двадцать тысяч военнопленных было освобождено, на территории бывшего военного городка.

Тут только одна проблема возникала, а что дальше? Освободил, значит взял их судьбу в свои руки, и я решил, что раз так, буду помогать. Пусть на начальном этапе, но буду. Поэтому, когда подошла основная колонна, то толпа схлынула с танков, так как вперёд вышли осназовцы, и видимо пленные знали кто это, если не все знали, то знающие пояснили. Когда вперёд вышел подполковник Железнов, именно такую фамилию я ему дал, то взяв в руки громкоговоритель, современный, мало имевшего общего с местными рупорами, тот громко сообщил:

- Товарищи освобождённые, я подполковник Железнов, командир мангруппы. Наша диверсионная группа рада была освободить вас, но мы идём дальше. Сообщаю, вокруг, кроме нас с вами, Красной Армии нет. Зная, что освободив вас, мы берём вашу дальнейшую судьбу в свои руки, то решили и дальше помогать, а не бросать вот так. Слушайте боевой приказ старшего по званию. Всем военнопленным разбиться на группы по пятьдесят бойцов, назначив командиров из своего числа. За той рощей мы приготовили вам ящики с оружием, амуницией, и запасами продовольствия, которых каждой группе хватит не меньше чем на неделю. Остальное добудете у немцев, просьба население не обирать, только в самом крайнем случае. Часть групп должны распределится по лесам и оборудовав лесные деревеньки, начать беспощадную войну с оккупантами, уничтожая их прислужников полицаев, комендатуры, линии связи, и пуская под откос поезда с военными грузами. Другие пусть приложат все силы и доберутся до наших. Это всё чем мы можем вам помочь. С собой мы никого не возьмём, так как после выполнения боевого здания передислоцируемся, да и подразделение наше секретное, принимаются бойцы и командиры только после личной проверки самого товарища Берии. На этом все. Если среди пленных есть сотрудники госбезопасности, прошу их распределится по группам по одному, чтобы взять на себя обязанности особистов. Это исключит возможность засылки агентов противника в ваши группы. Также сотрудникам госбезопасности и политработникам, мы передадим захваченные архивы лагеря, для ликвидации всех, кто сотрудничал с немцами. Списки предателей там есть. Это всё, товарищи. Мы смешим, и как говорили раньше, в царское время, с Богом. Он с нами. А мы идём на Минск, чтобы навести там шороху и освободить других пленных. Удачи ребята.

Нельзя сказать, что слова Железнова, освобождённые восприняли с радостью. Кто слушал угрюмо, кто зло, кто безразлично, а кто всё равно пребывая в радости. Их оставляли, представленных самим себе, некоторые, почувствовав на миг появившуюся власть, ту дисциплину, хребет любой армии, вдруг потеряли эту опору. Им было особенно обидно, что их вот так освободив, фактически бросили, у многих были слёзы на щеках. И как вот их освобождать? То-то и оно. Голодные, оборванные, грязные, но когда наша колонна собираясь попылила дальше, они всё же начли формировать группы. Всё же поступил приказ, а значит его надо выполнять. Пусть лагерь для рядового состава, с примесью младшего командного состава, если средние командиры и есть, то затаившиеся, одевшие форму простых красноармейце чтобы выжить. Может кто и решит снова взять командование на себя. Две такие группы по пятьдесят человек уже маршировали в сторону рощи. У некоторых были карабины охраны. Другие пленные, плюнув на всё. Просто разбегались, я так думаю большая часть из тех самых предателей, остальные, разбившись на группы, что-то обсуждали. Главное, первые птенцы вылетели из клетки, это я о первой сотне, но вроде уже начались формироваться другие. Я надеюсь на вас ребята, на ваше упорство, и злость. Всё что мог лично, сделал, и теперь ваша судьба, в ваших руках.

Засвеченный лагерь остался позади, а мы двигались дальше. Чуть позже главный дозор сбил пост фальджандармов на перекрёстке, и повернул к аэродрому, что виднелся в километре дальше. Это был транспортный аэродром, которым немцы активно пользовались. Там имелось около пяти транспортных «Юнкерсов» и ещё какая-то техника. Ничего, сейчас в дюралевые лепёшки превратим, лётный и технический состав уничтожим, и дальше двинем. Минск, он уже близко.

Железнов полностью нашу мангруппу, для уничтожения аэродрома и его инфраструктуры, не использовал. Пару раз ухнули гаубицами «КВ-2», снося зенитные орудия, было две неполные батареи, и дальше рванувшие вперёд «тридцатьчетвёрки» довершили разгром. А мы направились дальше. С каждым километром сопротивление немцев нарастало. Первое подтверждение тому, что о нас знают, стала встреча с быстро окапывающейся противотанковой батарей у моста через небольшую речку. Даже не речку, протоку или просто заболоченный овраг. Трудно определить точно, что это. Одно было ясно, мост перекинут однопролётный и он деревянный. Даже тяжи выдержит. Под ним дозорные заметили шевеление, похоже взрывчатку закладывают, поэтому та же «двойка», чуть подавшая в сторону, ухнула фугасным снарядом. Тот врезался в противоположный склон берега метрах в семидесяти от моста, это чтобы взрывной волной не повредить его, а всё равно часть настила повело, за то всех, кто находился под мостом, просто сдуло. А дальше дозор довершил начатое, расстрелял из пулемётов те грязные тряпки, в которые превратились сапёры. Ну и батарею тоже. Между прочим, вооружены немцы были нашими «сорокапятками». Да на полноценную батарею эта часть не похожа. Такое впечатление, как будто первых попавшихся вооружили, дали пушки и офицера, ну и указали где занять оборону. Да и непонятно, как пушки тут оказались, средств доставки не было. Наверное, на грузовиках привезли, выгрузили, и те уехали. Только вот никаких следов машин на дороге не было. Свежих по крайней мере.