Прорыватель (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 47

— Ты всё стрелковое оружие выслал?

— Всё, товарищ полковник, — повредил я. — Так там и было-то около тысячи единиц винтовок, да около тридцати пулемётов. Ну и ящики с патронами. Частично своих бойцов вооружил, остальное отправил с боеприпасом и остальным вооружением. Даже гранаты были, два десятка ящиков, оборонительные. Ещё шестнадцать «сорокапяток» с боекомплектом было, и шесть миномётов разных калибров. Вообще у немцев эти пункты сбора достаточно узкоспециализированные, если тяжёлое вооружение, значит тяжёлое. Всю стрелковку, пушки и миномёты скорее всего вскоре вывезли бы на другой пункт, где ими занялись ремонтники что по ним и работают. А то что они вообще там оказались, так не бросать же. Из пункта в пункт проще было вывезти. Поэтому и броневики мы нашли на том где лёгкая стрелковка хранилась. А что, не хватает?

— Не хватает, — вздохнул тот. — Тех освобождённых военнопленных что мы первыми освободили, более-менее вооружили, но мы за это время ещё два лагеря военнопленных освободили. Там командиры мои работают, формируют части с нуля, а это ещё около трёх тысяч, а для них вооружения нет.

— А другие пункты сбора?

- На них и осталась надежда. Отправил две группы, усилив их танками что ты прислал. Надеюсь результаты будут. Если всё удастся, то всё оружие будет отправлено по тем лагерям, их координаты они знают. Сам что скажешь, лейтенант?

— Батальон хоть и находится в стадии формирования, но к бою готов, тыловая база имеется.

— Давай подойди и сообщи что имеешь. И что за база такая? Что там есть?

Описание я сделал за полчаса, введя того в курс дела. Полковник заметно повеселел, танки, особенно тяжёлые, это хорошо. Я же поинтересовался:

— Товарищ полковник, а почему место атаки изменено?

— А это всё ты. Связались мы с твоим комбатом по той частоте что ты дал, тот на комдива вышел, договорились о совместном ударе. Нужно торопится, пока немцы не поняли, что происходит. А то они уже что-то начинают подозревать, уже четвёртого посыльного на мотоцикле от их штаба перехватили.

— Так чего ждём тогда?

— Артиллерия тяжёлая разворачивается. Миномётчиков и один батальон я уже выдвинул вперёд, вы совместно действовать будете, а вот они запаздывают. Шесть гаубиц всё же сила, корректировщики работают. Подготовка идёт. Пушки наши и до окопов легко дотянут, помогут нашим в кольце с прорывом.

— Ясно. Так может мне батальон тоже подвести к немцам поближе?

— Куда уж близко, они от нас в четырёх километрах. Услышат ещё, двигатели у вас не самые тихие. Там село, в нём и находится штаб моторизованного корпуса. Пленные сообщили. Смотри по карте. Вот тут и тут удобные поля для танковой атаки, врываешься в село, и…

— И жгут они мои машины к чёрту без пехотного прикрытия. Товарищ полковник, разрешите заниматься делом по атаке танками тем, кто этими профессионально занимается.

— Профессионально? — задумчиво протянул тот, и откинувшись на спинку стула, они его на пункте сбора вооружения прихватили, сказал. — А знаешь, когда комбат узнал кто предложил такой план, то сразу согласился. Не знаешь почему?

— Наверное он в меня верит? — пожав плечами, спросил я.

— Возможно-возможно. Вот только он долго не мог поверить, что ты это ты, говорит, что лейтенант Суворов в танке погиб. Сгорел.

— Обгорел, но не погиб. А оба экипажа моих танков действительно погибли смертью героев.

— Не надо юлить? — поднял тот руку, и хлопнул по столешнице. — Уже по всему твоему танковому батальону ходит информация что ты и есть майор К. Бойцы из коммунистического батальона, освобожденные нами из плена, особо это не скрывали. Да я и сам всё понял, ещё там, у захваченного поста регулировщиков. Подозрением было, из газет известно, что у майора К, полностью отсутствует музыкальный слух и петь он не умеет. Ты сам это и подтвердил. Так что теперь скажешь?

— Скрывать не буду, я и есть майор К. Раз уж пошла такая пляска, то зама себе я оставил, майор Зотов, он примет командование батальоном сразу после деблокады окружённых, мы договорились, приказ я ему передал при других командирах.

— Постой, а сам? — подался тот вперёд. — Бойцы твои говорили, что на тебя вроде как охоту устроили?

Врать я не любил, но тут решил переступить через себя, нужно поднимать авторитет правительства ещё выше.

— Получается так. Хотя ситуация там неоднозначная. Я личный порученец товарища Сталина, в первые дни войны был оправлен к границе, своими глазами посмотреть, что происходит, и доложить. Что я увидел? Неразбериха, паника, толпы откупающих, постоянные атаки с воздуха, беженцы, вот и пришлось натянуть на себя личину командира танкового полка майора Корнева. Он погиб при мне. Меня тоже танкистом назвать можно, звании имею, петлицы подходящие, но я конструктор по танкам и бронетехнике. К сожалению, только его форма была мне в пору, вот из старших лейтенантов и перепрыгнул в майоры. Командовал, вроде получалось, мне нравилось бить немцев, брать генералов в плен, и решать сложные тактические задачи. Один раз решил провести стратегическую, это акция в Берлине, где партия Гитлера и Геббельса потеряла много своих последователей. Мне несколько раз передавали приказ вернутся в Москву, но я их игнорировал и бегал от групп что за мной высылали. Один раз ошибка произошла, чуть не расстреляли, да вот похоже закончилось моё бегство, забирают меня в Москву, группа тут же находится, в колечке. Должна была быть при штабе моего батальона. А там она сейчас или нет, на месте узнаю. Вроде всё.

— Понятно, — протянул тот, остальные командиры, а их с десяток было, что также слушали нас, тоже были заинтригованы и задумчивы. — Значит забирают? Жаль. Мы уже с тобой сработались.

— Да, жаль. Но возвращаться нужно, опыт полученный мной, требует возродить его в металле.

— Ты о чём?

— Я же конструктор, и у меня в голове на моём же опыте уже сложилась линейка боевых машин, от танков, бронетранспортёров и тягачей, до полноприводных грузовиков. Нужно всё это выложить на чертёжной бумаге и создать в железе. Восьмиколесные бронетранспортёры, все колёса ведущие, способный плавать, десять бойцов внутри, плюс три члена экипажа, вооружённый крупнокалиберным пулемётом. Ещё десять на броне усядутся. И с этим грузом он сможет плавать. Для рейдов в тыл противника такие машины очень нужны. Танк, модель единый, не тяжёлый, не лёгкий и не средний. Единый. Вес сорок пять-пятьдесят тонн, броня от ста до двухсот миллиметров, скорость по трассе семьдесят километров час, по пересечённой местности сорок-пятьдесят. Пушка калибра сто тридцать миллиметров, с уверенным поражением цели на четырёх километрах. Динамическая защита, зенитный пулемёт, дымовая защита.

— Однако, — протянул тот ошарашенно. — А что такое динамическая защита?

— Коробки со взрывчаткой внутри что расположены по броне снаружи, при попадании в них кумулятивного снаряда, они подрываются и не дают снаряду пробить броню. У немцев ещё до войны разработали такие снаряды, и они их используют, где огненная струя при попадании в танк прожигает броню, вот я уже разработал противодействие. Экипаж конечно оглушит, но машина в порядке будет и те смогут продолжить бой. Может не сразу, но смогут.

— Это когда же такие танки появятся?

— Думаю уже после войны, хотя может и конец застать успеют. А до этого я буду заниматься тяжёлыми танками. И самоходками. Что такое самоходки, объяснить?

— Можно.

— Это пушка, закреплённая в закрытой рубке на шасси танка, башни нет, и чтобы выстрелить, той нужно повернутся всем корпусом. Хочу туда гаубицы пихнуть, на сто двадцать два мм, и сто пятьдесят два мм. У немцев подобное есть, но я хочу развить это направление, ни наши, ни немцы пока не понимают какое это перспективное направление. Хочу первым быть, а то немцы догадаются.

— Это будет мощно. А они, когда появятся?

— Эти надеюсь уже через год будут поставляться на фронт. Если завод дизели танковые начнёт выпускать, с этим сейчас проблемы, он эвакуировался на Урал, и сейчас в танки ставят танковый авиационный. Вынужденная мера. А горит он хорошо.