Дружина сестрицы Алёнушки (СИ) - Кузьмина Ольга Владимировна. Страница 17

Повозка уткнулась в мягкий песочек у подножия гранитной скалы. Возница распряг дельфинов и отправил их пастись - охотится на плавающих в окрестностях золотых рыбок. Алеша с Аленой направились вверх по лестнице. Выбравшись из-под воды, с наслаждением вдохнули нормальный воздух. Провожатый нажал на выступающий из стены камень, сработал тайный рычаг, и они снова оказались в кабинете Черномора.

Карлик, мирно дремавший в своем мягком кресле, приоткрыл левый глаз и, увидев вернувшихся путешественников, удовлетворенно закивал головой.

- Ну, садитесь, гости дорогие. Рассказывайте, как съездили, чего доби...

Снаружи раздался грохот. Черномор, прервавшись на полуслове, бросился к окну, чуть не опрокинув по дороге поставец со своей любимой фарфоровой вазой. Алеша и Алена тоже прильнули к окну, глядя через голову Черномора.

Снова послышался грохот и душераздирающий скрежет. Чтобы лучше увидеть, что происходит, Черномор распахнул косящатое окошко. Открывшийся вид на внутренний дворик замка был ужасен. Совершенно целые дубовые ворота, выбитые из стены неведомой силой, лежали поперек двора, вместе со стальными петлями и кусками каменной стены. А выбившая ворота неведомая сила в лице трех дюжих молодцев, ворвавшись в замок, метелила набегающих на нее гвардейцев Черномора, разрушая при этом все встречающиеся на пути хозпостройки и неумолимо приближаясь ко дворцу.

Черномор птицей взмыл из окошка, на глазах закипая праведным гневом и электрическим током, заискрившимся в бороде.

- А ну, прекратить безобразие! Всех изжарю! - завизжал он, брызжа слюной, и пикируя над головами дерущихся.

В ответ в него полетел, вопя от ужаса и неловко размахивая руками, один из его гвардейцев. Черномору пришлось сменить траекторию и набрать высоту. А гвардеец влетел в одно из окон дворца и превратил в груду цветного стекла великолепный витраж.

- Да это же Илья и Добрыня! - радостно всплеснул руками Алеша. - И еще какой-то парень с ними.

- Это Дунай Иванович. Я про него тебе рассказывала, - объяснила Алена.

Илья Муромец, тем временем, размахивая над головой ухваченным за ногу гвардейцем, закричал зычным голосом.

- Черномор, расхититель летающий! Возвращай-ка нам скорее красну девицу, княжью дочь, Людмилу свет Владимировну! Да отдай ты нам Алешу Поповича, да невесту нашу Аленушку, что томятся у тебя в плену уж целый день! А не то мы разнесем тут все вдребезги, к растакой-сякой ягой ядреной бабушке!

- Испепелю! - завизжал от ярости Черномор и обрушил на Илью Муромца молнию. От грохота у всех заложило уши, а когда гарь рассеялась, народу предстал усыпанный пеплом изумленно хлопающий глазами Илья Муромец, в обгоревшем плаще, с опаленным, дымящимся сапогом в руках. Отчетливый дымный след подпаленного молнией гвардейца вел к еще одному, вдребезги расколотому оконному витражу.

В Черномора полетела пущенная Добрыней каленая стрела, и борода летающего карлика оказалась прибитой к крыше одной из замковых башен. Пытаясь отцепить драгоценную бороду, изрыгая угрозы и проклятья, Черномор покраснел от натуги. В его правой руке появилась, откуда ни возьмись огромная, с него ростом, боевая палица, а над головой начал расти набирающий силу черный смерч. В наступившей тишине все вдруг поняли, что сейчас начнется настоящее кровопролитие. Илья и Дунай взяли в руки висевшие до того за спиной щиты, и потянули из ножен мечи, а Добрыня стал отходить к ним за спину, вынимая из колчана смертоносные стрелы-срезни.

- Война так война, - радостно потер руки Алеша Попович, и обернулся в поисках какого-нибудь оружия.

От ужаса у Алены чуть не подломились ноги. В поисках опоры она ухватилась за злосчастную фарфоровую вазу эпохи Мин, и тут ее озарило:

- Стойте! Прекратить! - завизжала девушка.

На нее, держащую над головой вазу, с удивлением уставились и Черномор и богатыри.

- Если ты их тронешь, я вазу твою драгоценную расколю вдребезги! А вы, - обернулась она к богатырям. - Как вам не стыдно! Черномор-то у вас в гостях не ломал мебели, и дверей не вышибал. А тут разгром устроили!

- Дык Аленушка, - развел руками Илья. - Мы же тебя с Алешей спасали. Он ведь вас в плену, целый день держал.

- Да не в плену мы были, а в гости к Морскому Царю ездили!

- А еще мы вот зачем приехали, - вклинился в разговор Дунай. - Умыкнул злодей Людмилу, дочь Владимира. И затем сюда мы князем посланы, чтоб добром, а не выйдет, так силушкой, возвернуть княжну в палаты отцовские.

Черномор слушал все это, опасливо поглядывая то на вазу в руках Алены, то на натянутый лук Добрыни. Черный смерч, впрочем, постепенно спадал. Карлик, недобро щурясь, аккуратно вынул стрелу из досок крыши, а затем и из бороды.

- Ты, Алена, вазу-то поставь на место, - изронил он, наконец, веское слово. - Коли ваза разобьется, то и тебе не уцелеть.

- Коли ты богатырей убьешь, так и мне жизнь ни к чему.

Карлик недовольно дернул бровью и обратился теперь уже к стоящим во дворе замка богатырям:

- Вы хотели освободить Алешу и Алену? Так я их не пленял. Как поставит Алена вазу на место, так и пойдут они спокойно на все четыре стороны. А Людмилу я вам не отдам.

- Отдашь! - взмахнул мечем Дунай. - А не то мы тебя...

- Не отдам, - покачал головой Черномор. - Даже если мне всех вас придется убить, не отдам, - и от этой усталой уверенности Черномора повеяло смертным холодом.

- Постойте! - вмешалась Алена. - А почему бы вам не спросить саму Людмилу?

- И верно! - просиял Черномор. - Людмила, солнышко! Открой ставни, покажись богатырям.

Одно из многочисленных окошек дворца отворилось и оттуда выглянула юная, миловидная, но чем-то недовольная мордашка.

- Это что же, войны не будет? - девица подбоченилась. - Я тут, понимаешь, сижу, как дура, дожидаюсь, а они переговоры устроили!

- Ну, Людочка, ну ты сама посуди... - замялся Черномор.

Княжна окинула взором Черномора, стоящих во дворе богатырей, Алену с бесценной вазой эпохи Минь.

- Эх, Карлуша, - скривила она губки. - А говорил, что тебе ничего для меня не жалко...

- Ну знаешь, - вскипел Черномор, - всему есть предел! Тебе же известно, сколько я за эту вазу... Я уж не говорю о дворце, в котором и ты, между прочим, живешь!

Людмила разочарованно вздохнула и решила не рисковать.

- Ну хорошо. Здесь я хочу остаться, здесь! Так и передайте моему папеньке. Тошно мне уже было у него в тереме. Да и в самом Киеве тошно. И я сама, да, сама попросила Карлушу, чтобы он меня увез! Все. Не хотите драться, так езжайте прочь, - и она, показав всем язык, с треском захлопнула ставни.

- Ну, как, есть еще вопросы? - кисло улыбаясь, спросил Черномор.

«Ох, будет она теперь пилить его за эту вазу. Надо же было волшебнику в такую стервозу влюбиться», - подумалось Алене.

- Коль девица сама уезжать не желает, то как мы ее можем неволить? - развел руками Илья Муромец.

Добрыня Никитич покачал головой и спрятал в саадак лук. Алена, облегченно вздохнув, чуть не уронила драгоценную вазу вниз, но, спохватившись, взяла ее покрепче и аккуратно опустила на поставец. За спиной у Алены Алеша Попович, положил на место каминные щипцы, кочергу и стал разбирать нагороженную у входа в кабинет баррикаду из столов и кресел.

- Ну, коли мир, так может, по старой памяти, по чарочке? – радушно предложил Черномор.

Богатыри, переглянувшись, смущенно заулыбались. Только Дунай, с лязгом вернув меч в ножны, пробормотал что-то невнятно-угрожающее и выскочил вон из замка.

Распив с Черномором пол бочонка вина богатыри окончательно подобрели и засобирались домой. Когда прощались, Илья последним подошел к волшебнику и тихонько сказал ему:

- Ты бочку зелена вина-то Дунаю верни. Ту самую, в тридцать три ведра.

- Какую бочку? – не понял Черномор. – Зачем мне чужое вино брать, если я и так могу? – он щелкнул пальцами и в комнате появился еще один бочонок с вином.

- Верни, - Илья легонько похлопал Черномора по плечу и направился к выходу.