У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем! (СИ) - Гусейнова Ольга. Страница 68

Я мысленно примерила на себя одежду южанок, и она пришлась мне по душе, а то у меня всего пара женских нарядов, нужно будет прикупить что-нибудь новенькое. Эльса тоже поглядывала на прилавки с тканями.

Дин, заметив мой интерес, подался ближе к борту телеги и пообещал:

— Пока я буду занят, вы сможете пройтись по базару и купить все, что вам нужно.

— Спасибо, Дин! — обрадовалась я.

Но сразу же смутилась и спрятала взгляд, застыдившись, что войду в новую семью почти раздетой, разутой и без приданого. Хорошо, что жених подумал о моей нужде заранее. И главное, так быстро смекнул.

Торговые ряды закончились и мы увидели площадку, на которой шло представление: парни отплясывали в юбках по колено, сделанных из многочисленных пучков соломы. Кроме этой странной «одежки» на танцорах ничего не было, голые мускулистые торсы блестели от пота, босые ступни почти не уловимо для глаза отбивали барабанную дробь в пыли.

Вспомнив рассказ про дрыгунцов, нелестно помянутых Мироном, я, наконец, поняла, чем именно, помимо хвостов, трясли эти крепкие молодцы. Время от времени музыка менялась и парни прыгали или кувыркались, открывая многочисленным зрителям обзор на свое богатство, скрывавшееся под юбкой. Занятно, однако!

Дин, блеснув на меня желтыми глазищами, хотел было невозмутимо спросить, но получилось у него ревниво прорычать:

— Насмотрелась?!

— Да мне даже и не интересно вовсе, — смутившись, я суетливо отвела взгляд, а то и правда, затаив дыхание, глядела на представление.

А хитрюги-гиены тут как тут:

— Савери, так ты ж подумай, красавица, у нас холостых вон как много. А танцуют как? Погляди — огонь, а не парни! Молодые, горячие… зачем тебе передержанные холостяки…

Дин молчком вытащил меня из телеги, помог оправить сарафан, попутно по-хозяйски облапив чуть ниже спины, взял за руку под смешки наших спутников, поцеловал в висок и громко объявил:

— Савери, давай я познакомлю тебя с хорошей девушкой Жменей. Я так полагаю, она скоро замуж за одного из наших оборотней выйдет. Вот и давай заранее знакомиться, вдруг подружитесь…

— В дом не приглашаем, Дин, больно вас много, — мрачно буркнул Дашек. — Трактир у нас большой, чистый, кормят вкусно. Уверен, вы там хорошо устроитесь!

— Да и совет собирается, некогда разлеживаться, — проворчал Мишек, посмотрев на Дина с укоризной. Виноватил тигра, а ему как с гуся вода.

— Папа-а-а, — заорали с другого края площади.

Дашек и Мишек засияли лицами: к ним бежала целая орава разновозрастных детей и двое миловидных солидных женщин. Приятные у них жены. Братья оглянулись, махнули руками обозникам и спешно направились навстречу семьям, явно собираясь избежать знакомства и приветствий. Дальше от обоза откололись еще сразу несколько оборотней, сердечно попрощавшись со мной, Эльсой и Хвесей. Видимо отбыли по своим делам. Остальные поехали в трактир, где мы заночуем, поскольку вечером будет Совет кланов, на котором вернувшиеся делегаты обсудят результаты посольства с теми главами, которые сейчас очень кстати гостят в Тесном круге на ярмарке.

Сначала мы вкусно пообедали и разместились в хороших, чистых комнатах. Если честно, я с облегчением вздохнула, что нас с Эльсой поселили вдвоем, отдельно от мужчин. Как сказал Дин, до свадьбы он племянницу другу не отдаст, а без присмотра ее оставлять нельзя, поэтому и сам тигр пострадает одну ночь. Потом мы с ней, отдохнувшие в бане и опять принарядившиеся, в сопровождении Мирона и Хвеси пошли на ярмарку, а Шай с Дином, как представители своих кланов, ушли на совет.

Сначала мы пошли по торговым рядам. Солнышко садилось, но ярмарка бурлила, на столбах зажигали факелы. Прибывал и отбывал торговый люд. Мирон, хоть на нем еще ожоги не зажили, быть ущербным не пожелал: нес наши многочисленные покупки, ворча про «баб, не знающих меры». А мы, эти самые, не знающие меры, и впрямь не могли остановиться. Ведь денег получили прилично, да у меня и свои остались. Красивое платье в зеленую с красным клетку я купила, вспомнив любимую подругу Ладку из Волчьего клыка. Эх, если бы они с мужем жили рядом, жизнь бы стала еще краше.

Только подумала о Дине, увидела, что он выходит из большой хоромины. Вместе с ним на высокое широкое крыльцо вышли Шай, близнецы-гиены со своим старшим родственником, уж больно лица похожи, некоторые оборотни из обоза и несколько незнакомых, но важных. Они хлопали друг друга по плечам и шутили, верно довольные встречей, и у меня отлегло от сердца. Значит, все срослось.

— Совет закончился, давайте подождем, — встрепенулась Эльса, увидев Шая.

— Давай, — устало буркнул Мирон, перехватив удобнее ношу.

Я любовалась профилем Дина, его неторопливыми, плавными движениями сильного, уверенного в себе оборотня-тигра, который знает чего хочет и умеет добиваться. В груди растекалось приятное тепло, гордость и нежность к любимому.

Мелькнула яркая тень — и возле Дина неожиданно появилась красивая, молодая гиена. Весьма привлекательная, золотоволосая, нарядная. Не обращая внимания на его собеседников, она приникла к Дину, повиснув у него на шее, и, широко улыбаясь, заговорила. Он тоже улыбнулся, немного рассеянно, как если бы не хотел показаться невежливым. Слов не разобрать, но я слышала ее звонкий голос и смех. Потом увидела, как женщина провела ладонью по широкой груди Дина, провела ею до самого паха, стараясь сделать это незаметно для остальных, и погладила его там, как бы предлагая ему себя.

Я словно окаменела, застыла и уставилась на эту воркующую пару. Мое сердце словно распадалось на осколки. Мы еще даже не были вместе, а меня уже…

— Не думай, это ничего не значит. Это Рина — вдова и… бывшая полюбовница Дина. Он еще до отъезда в Аверт порвал с ней. — Мне на плечо легла ладонь Мирона.

— Видимо, не порвал, — прошептала я, глядя на ладонь Рины, продолжающую тайком ласкать Дина в паху.

Дин спокойно отвел руку Рины от себя, он улыбался губами, а в глазах явно читалось неприятие, и — заметил нас, меня. По глазам понял, что мы все видели. Что я видела.

Правильно говорила Эльса, я не умею врать, выдумывать и чувства прятать тоже не умею. Мою боль Дин распознал вмиг. Бросил короткий взгляд на бывшую любовницу, что-то резкое ей сказал, отчего она стремительно развернулась и ушла, только подол платья вокруг ног обернулся. Затем Дин посмотрел на гиен, жадно следивших за ним. Не знаю, что было в его взгляде, что он сказал, но все оборотни, стоявшие рядом с ним, дернулись, а Мишек с Дашеком виновато поморщились.

Я развернулась и пошла в трактир. Но Дин скоро меня догнал и остановил, обняв за талию:

— Прости, Савери.

— Зачем ты ругал их?

— Чересчур деловые братцы, надеясь оставить тебя в своем клане, времени зря не теряли. Сказали Рине, что я вернулся и горю желанием ее увидеть.

— Знаешь, наверное, все-таки ты и правда был рад ее видеть, — мой голос звучал на удивление равнодушно.

Дин прижался лицом к моей макушке, жадно вдохнул и ответил:

— Прости! Я… виноват, просто привык ни перед кем не отчитываться или задумываться о том, что кому-то что-то должен, и…

Я вырвалась из его рук, обернулась и, чувствуя как горят глаза от подступающих слез, старательно ровно сказала:

— Нет, Дин, ты никому ничего не обязан, не должен. Тем более, отталкивать женщину, которая при всем народе лапает и лезет к тебе в штаны. Ну что ты, какая ерунда. Это же так просто и привычно для тебя.

Снова развернуться и уйти Дин не дал. Мягко дернул на себя, прижал и хрипло от волнения зачастил:

— Я же попросил: прости! Ты должна понять, что сразу измениться нельзя. Да, что-то в моем прошлом не всем придется по вкусу. Я тигр, а мы слишком вольные и свободолюбивые. Какие-то привычки и замашки остались, но я клянусь тебе, что подобное в прошлом.

— Ты улыбался ей, даже не вспомнив обо мне и принимал ее ласку. Не простую, а… там, — мотнула я головой, не справляясь с дрожащим от обиды и боли голосом.

— Улыбался по привычке, из вежливости, а обидеть женщину — напроситься на неприятности, — оправдывался Дин, отчасти подтверждая мои наблюдения.