У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем! (СИ) - Гусейнова Ольга. Страница 65

Я услышала чей-то предсмертный вскрик, судорожно заозиралась и затряслась еще сильнее: небо словно заполыхало огнем. Дыма становилось все больше, горло першило пока не сильно, но чувствительный нос защипало. И самое страшное: в небе замелькали искры, пока вдалеке, но эта искрящаяся, огненная стена движется на нас.

К нашей телеге подошло еще несколько оборотней. И такое напряжение скопилось вокруг. Солидные мужчины, сильные, опытные воины сейчас, не скрывая, боялись. Наше звериное начало до безумия боится огня. По наитию обернувшись в поиске защиты, я уткнулась взглядом в грудь Дина. Он положил мне на плечи тяжелые, но надежные руки, и я смогла с облегчением выдохнуть.

— На телегах не уйдем, — мрачно повторил Наум.

— Что там с этими? — спросил раненный, кивнув в сторону, где велся допрос.

Слово взял Дин:

— Двоих в расход. Еще пятеро успели проскочить мимо, но ловить мы не стали…

— Незачем, пожар скорее догонит! — выплюнул Шай.

Дин поморщился, оттого, что его прервали, и продолжил:

— Расклад такой. Слева от тракта — горит на всем протяжении нашего пути. Поэтому недоумки рванули не к горам или в Гношик, а наперегонки с огнем. При таком сильном ветре огонь доберется до нас через час в лучшем случае.

— Давайте вернемся в Гношик! — выкрикнул жилистый оборотень пума. — Или рванем за наемниками в степь. Ведь огонь слева, а мы уйдем вправо и…

Наум злобно зарычал, не сдержав раздражения:

— Ульден, огонь идет стеной по всей степи. До зеленых полей Гношика — сутки пути, до гор — день. Но у нас нет этого дня, ветер дует быстрее, чем бежит любой из нас, даже самый стремительный и выносливый. А значит, ты на полдороге зажаришься, так никуда и не успев!

Ульден в ярости крутанулся,      вырвав хвостом пучок травы и прорычав от бессилия:

— Если выживу, вернусь в Шлеп и сам подожгу городишко этих ленивых водяных крыс. В лесах душников расплодили, а шакалы из Гношика сушняк на два перехода оставили, твари. Только вокруг себя заслон сделали, а на других им плевать… бездушные. Живыми зарою!

— Можешь помечтать, что они с гношами хотя бы покашляют от дыма, но не более, — буркнул другой оборотень.

— Хватит болтать! — рыкнул Глен. — У нас нет времени, надо бежать к горам.

— Не все такие быстрые, как ты! — устало возразил Наум.

— Стоять на месте и ждать смерти — не выход. А так хоть кто-то выживет… — вскинулся Глен, готовый сорваться прямо сейчас с места, лишь бы подальше от огня.

Дин молчал и задумчиво смотрел в сторону пожара. О, Луна, как же страшно умирать! Особенно заживо сгореть. Я всхлипнула, по щекам побежали слезы.

— Глен, ты ранен и еще не оправился. Далеко не убежишь, — выразил мои тайные мысли Дашек. — Многие из нас пострадали, на то и был расчет у мародеров, что мы не сможем уйти от пожара.

Мирон не выдержал:

— Все, время разговоров вышло. Вы можете рассуждать и дальше, а мы на четырех лапах попробуем уйти…

— Нет! — резко заявил Дин. Его глубокий, сильный бас многих заставил вздрогнуть. — Никто из нас не сможет добраться до гор или Гношика живым. Огонь скоро приблизится, искры подпалят шкуру, дым разъест дыхание и глаза. Может быть, твой гепард и успеет выбраться. Ты самый быстрый из нас; может быть, еще паре-тройке мужчин удастся продержаться в дыму и бежать несколько часов…

— Дин, ты сможешь, ты же выносливый как вол, а бегаешь лучше меня, — словно упрашивая присоединиться, выкрикнул Мирон.

Дин горько усмехнулся:

— Может быть, но девчонки не смогут. Ты сам видел, какие бегуны из них. Рухнут как подкошенные через версту. А в дыму и половину не пробегут.

— Они поедут верхом на нас, — не сдавался Мирон.

Хвеся судорожно рыдала, как если бы себя хоронила. Впрочем, как и большинство из нас. Я видела, многие смирились, возможно и побегут, но к смерти готовы. Каждому ясно как белый день: огонь не перегнать, а уж при таком-то ветре, когда он мои тяжелые косы приподнимает и швыряет в лицо.

Дин с Шаем мотнули головами, подумав об одном и том же:

— Они не удержатся.

— А ты можешь просто не понять, что бежишь налегке. Я не готов рисковать своей женщиной.

— То есть, ты готов остаться здесь и сгореть? — заорал Ульден, сжимая кулаки.

О, Луна! Выходит, у них, сильных и выносливых, шанс выжить есть, но тигр не может бросить нас. Меня! Ведь он сказал, что не хочет рисковать своей женщиной. Мной! Как же поздно узнаешь, что дорог близким и любимым.

— Может степью бежать? Дыма меньше, шансов больше, — предложил Мирон, безотчетно крепко прижимая к себе жену.

— В такой траве мы сами себя потеряем без обоняния, — отозвался Дашек.

Гиены пристально следили за Дином, который, кажется, что-то решил. Тигр чмокнул меня в макушку, подтолкнул к Шаю и племяннице под присмотр, и в пару прыжков оказался на телеге. Он медленно, испытывая нашу выдержку, осмотрелся, послюнявив палец, вытянул его вверх и так несколько долгих мгновений постоял.

— Вы как хотите, а я не готов здесь за просто так зажариваться, — проорал один из оборотней и ринулся по дороге к горам.

— Стой! — проревел Дин. Спрыгнул, убедился, что все его хорошо слышат и жестким, непререкаемым тоном произнес:

— Один раз я видел что-то подобное, контролируемый верховой пал…

— Ты о чем? — подались вперед гиены с жадным желанием выжить.

Дин посмотрел на Хвесю:

— Ты сможешь быстро найти источник воды? Поверхностный? Но очень быстро?

— Д-да, н-наверное, — ответила она.

— Приступай, от тебя слишком многое зависит.

Хвеся сглотнула и медленно, словно сомневаясь в его словах, направилась к телеге.

Дин ее поторопил:

— Быстрее, времени нет! Ищи вдоль дороги источник, как найдешь, крикни, мы поможем отрыть.

— Что ты задумал, Дин?! — все обозники неотрывно таращились на тигра.

— Разводите костры, еще нужно сделать факелы. Самые быстрые должны будут пробежать вдоль дороги как можно шире в стороны и подпалить верхушки травы.

— Ты сдурел? Хочешь подпалить траву у наших задниц? Ускорить зажарку? — зарычали не поверившие Дину.

— Тихо! — рыкнули гиены, уже начавшие разжигать костер, безоговорочно поддерживая тигра.

Дин командовал:

— У нас есть совсем немного времени! Нам смертельно повезло, ветер слишком сильный! Мы запалим верхушки травы, она просто не успеет разгореться вниз, огонь понесет ветром поверху. Когда пожар с левой стороны доберется до тракта, то перебираться на правую будет искрами и пламенем по верхам. А мы их уже спалили.

— А вода зачем? Сделаем лужу и скопом в ней сваримся? — нервно хохотнул Глен. — Кому-то будет знатная, наваристая похлебка…

— В воде намочим все шкуры и тряпки, замотаем головы и тела лошадям, накроемся сами и, если удастся, телеги тоже. Дым и жар будут такими, что даже так будет жарко. Если успеем, прольем хоть сколько-нибудь уже прогоревшей травы, надо будет отойти подальше от границы с огнем. Всем все понятно?

— Ты уверен, что эта затея чего-то стоит? — неожиданно спросил Дашек.

— Да! Я видел подобное один раз, в юности. Подробно расскажу, когда до гор доберемся, а сейчас — за дело.

Больше никто не болтал. Появилась надежда, и каждый боролся. Мы с Эльсой таскали шкуры и тряпки в одну кучу, готовили мочить, если Хвеся воду найдет. Воды в бочке, что набрали для перехода по степи в колодце, не хватит.

А мужики, разбежавшись по тракту, целовали родовые амулеты и поджигали верхушки травы. Страшно было до сводящего с ума ужаса, мужчинам, что неслись вдоль степи с огненными факелами, — особенно. Хвеся ходила по кругу, держа перед собой две скрещенные палочки артефакты и, сосредоточенно шевеля губами, искала источник. Лишь на миг она вынырнула из поиска, когда тракт озарил пылающий огонь, только уже справа от нас, беря в тиски с подступающим слева. В небо устремились сонмы искр, но ветер тут же подхватывал их и стремительно уносил прочь. Сейчас каждый из нас смог воочию убедиться, что удрать от огня немыслимо, он летит быстрее стрелы.