Выбор по Тьюрингу - Мински Марвин. Страница 56

– Значит, вы больше занимаетесь программами.

– Вот именно. И это не столько обычное программирование, сколько конструирование анатомии мозга: какие части коры и среднего мозга какими нервными пучками соединить. По правде говоря, пучки будут такие же, какие пришлось восстанавливать, когда делали операцию на моем собственном мозге.

Шелли уловила в его словах боль и быстро перевела разговор на другую тему.

– Но я не вижу никаких проводов. Это значит, что вы передаете информацию непосредственно в каждый сустав?

– Угу. Все модули соединены сетью беспроволочной связи. Каналов хватает, скорость достаточная. Штука в том, что каждый сустав почти автономен. У него свои двигатели и свои датчики. Так что к каждому из них нужно подвести только энергопитание.

– Замечательно! Механика выглядит удивительно просто. Если какой-нибудь сустав выйдет из строя, его просто заменяют, и больше ничего трогать не надо. Но программы, наверно, ужасно сложные.

– И да и нет. Сам код – это что-то страшное, но почти весь его автоматически создает система «лама». Посмотрите – немалая ее часть уже работает.

Брайан подошел к терминалу, стоявшему на столе, запустил программу управления и нажал несколько клавишей. Телеробот на столе встрепенулся и зажужжал. Послышался шорох – суставы пришли в движение и распрямились. На металлических шарах вверху раскрылись диафрагмы, и за ними стали видны линзы объективов. Они повернулись из стороны в сторону и застыли. Шелли подошла и стала внимательно их разглядывать.

– А не лучше будет устроить три глаза, а не два?

– Почему?

– Стереовидение двумя глазами может допускать ошибки, а третий глаз способен их исправлять. Предметы станут лучше видны, легче будет определять их положение и опознавать. – Она обошла вокруг робота. – Похоже, что у него есть все, кроме мозга.

– Верно – и это то, чем я буду заниматься теперь.

– Здорово. С чего начнем?

– С самого начала. Я намерен следовать своим первоначальным наброскам. Прежде всего мы вводим в систему огромный запас заранее запрограммированных общеизвестных знаний. Потом добавляем все дополнительные программы, которые понадобятся ему для выполнения любой работы. И достаточное количество запасных, альтернативных блоков, в том числе и координационных, чтобы система продолжала работать даже при отказе некоторых из них. Конструирование искусственного сознания немного похоже на эволюцию животного организма, и я хочу воспользоваться принципами управления мозгом, которые возникли в ходе эволюции. Так в конце концов мы получим систему, которая не будет ни слишком централизованной, ни чересчур распределенной. В сущности, некоторые из этих идей уже использованы вот здесь, в Робине-1.

– А почему вы его так окрестили?

– Так он назван в моих заметках – очевидно, это сокращение от «робота, наделенного интеллектом».

– Вы сказали, что часть системы вашего сообщества координаторов уже подключена. Вы мне не покажете немного, как она работает? Потому что у подпрограмм в моем Дике Трейси тоже есть координаторы – но не больше одного на каждую программу. Если бы их было больше, я не знала бы, где искать ошибку, когда будет сбой. Разве возможно заставить такую систему работать надежно?

– Наоборот, это даже легче, потому что каждый координатор работает в сотрудничестве с другими, альтернативными, так что если один откажет, другой займет его место. Вам станет понятнее, когда я приведу в порядок вот этот разъем. Передайте мне, пожалуйста, кусачки.

Шелли отошла к рабочему столу и принесла Брайану инструмент.

– Что вы только что сделали? – спросил Брайан.

– Принесла вам кусачки. А что?

– Потому что я сейчас объясню вам, как вы это сделали.

– Что вы хотите сказать? Я просто пошла к столу и принесла кусачки.

– Просто-то просто, но как вы узнали, далеко ли до них?

– Брайан, что за странные вопросы? Я посмотрела и увидела, что они на столе.

– Ничего странного нет, я только хочу, чтобы вы кое-что поняли. Почему вы приняли решение пойти за ними, а не просто протянуть руку?

– Потому что не дотянулась бы, вот почему.

– А как вы это узнали?

– А этот вопрос глупый. Я видела, на каком они расстоянии. Около двух метров. И дотянуться до них невозможно.

– Простите, я не собирался морочить вам голову. Я хотел, чтобы вы сформулировали, как вы это сделали. Другими словами, я спрашиваю, какой механизм в вашем мозгу вычислил расстояние от вашей руки до кусачек.

– Ну, не знаю. Это делается бессознательно. Наверное, расстояние оценили мои глаза.

– Да, но как они это сделали?

– Стереоскопически.

– Вы уверены, что оценили расстояние именно так?

– Не совсем. А может быть, по видимым размерам. И вообще я знаю, какое расстояние до стола.

– Вот именно. Так что на самом деле есть много способов определять расстояние. Мозг Робина должен работать, как ваш, а координаторы и субкоординаторы будут решать, какую систему в данном случае использовать.

– Все это было в ваших заметках?

– Да, и кое-что уже работает.

– И вы действительно добились, чтобы элементарные модули вашей системы могли самообучаться?

– Да. Пока большинство этих элементов – просто маленькие системки, которые руководствуются определенными правилами, – для определения расстояния, например, это десяток-другой правил. Элементы обучаются, добавляя к ним новые правила. А всякий раз, когда их мнения расходятся, система пытается найти другой путь, который не вызывает такого конфликта.

Послышалось жужжание телефона. Брайан приложил трубку к уху:

– Брайан слушает.

– Это говорит Беникоф, мистер Дилени. Если вы не очень заняты, не могли бы вы прийти к нам на совещание в административный корпус? И капитан Кан тоже. Дело довольно важное.

Голос Бена звучал холодно и безлично. Кто-то стоял рядом с ним – и что-то случилось.

– Сейчас будем. – Брайан положил трубку. – Это Бен, он говорит, что там идет какое-то важное совещание. И судя по его голосу, так оно и есть. Он приглашает нас обоих.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. Я отключаю Робина – пойдем и выясним, что там стряслось.

Бен говорил таким тоном, что Брайан не удивился, увидев во главе стола молчаливую фигуру генерала, а рядом с ним – двух офицеров в больших чинах.

– Никак это сам генерал Шоркт? – произнес Брайан с сильнейшим ирландским акцентом. – Точно, он самый. Надо же, такой большой человек – и тратит на нас время!

Генерал прекрасно помнил их последнюю встречу в больничной палате, и глаза его злобно сверкнули. Он обернулся к Беникофу.

– Эта комната защищена от подслушивания?

– На сто процентов. Здесь есть все нужные устройства, а кроме того, перед самым нашим приходом ее проверяла служба безопасности.

– Тогда объясните, почему вы утаиваете от меня информацию и почему вы отказались объясниться в отсутствие этих людей.

– Генерал Шоркт, не стоит превращать всякий разговор в конфронтацию, – ответил Бен, стараясь сохранять спокойствие. – Мы с вами на одной стороне, – точнее говоря, все мы здесь на одной стороне. Я сожалею о наших прошлых размолвках, но пусть они и остаются в прошлом. С Брайаном вы уже знакомы. Это капитан Кан, она помогает мне в моем расследовании. Она написала экспертную программу, благодаря которой мы и получили новую информацию – первый важный шаг вперед, который удалось сделать в этом деле. Капитан имеет допуск к совершенно секретным материалам, это вы должны знать, поскольку наверняка подвергли ее проверке, как только она была сюда прикомандирована. Она подробно доложит обо всех новостях, как только вы сообщите нам, что вам известно о покушениях на жизнь Брайана.

– Я сообщил вам все, что вам следует знать. Докладывайте, капитан.

Шелли, сидевшая в напряженной позе, начала было говорить, но Беникоф жестом остановил ее.

– Подождите минуту со своим докладом, капитан. Генерал, как я уже сказал, не надо устраивать конфронтацию. Позвольте напомнить вам некоторые факты, имеющие отношение к делу. Руководить этим расследованием мне поручено самим президентом. Я уверен, вы не хотите, чтобы я обратился к нему за указаниями – во второй раз?