Элемента.T (СИ) - Лабрус Елена. Страница 12
Люблю тебя и всегда буду любить.
Твой Дэн Майер»
Это было похоже на дурную шутку. Ева перечитала это письмо ещё раз и ещё раз. И когда вышла, наконец, из ступора, в котором никак не могла осознать происходящее, руки её тряслись. Она никак не могла набрать нужный номер и ругала себя за то, что так медленно сообразила, что нужно делать.
Длинные гудки, бесконечно длинные и невозможно громкие, но Эмма не брала трубку. Она же была у меня всего несколько минут назад! Ева машинально посмотрела на часы: она понятия не имела, сколько времени прошло с их недавнего разговора.
— Внимательно! — ответила Эмма явно с полным ртом.
— Господи, Эмма! Слава богу, что ты ещё не уехала! — Евин голос дрожал и срывался.
— Куда не уехала? — недоумевала на другом конце провода Эмма
— В деревню. Пожалуйста, не едь туда!
— Да куда не ехать-то?
— В Сосновку!
— Ева, с тобой всё в порядке? Ты вроде просила, чтобы не ехал Феликс.
— Да, но ты тоже не должна ехать. Пока.
— Почему?
— По кочану! — Ева теряла терпение. — Если я говорю не ехать, значит, не ехать. По крайней мере, сейчас точно ехать нельзя.
— Тебе опять приснилось?
— Да, считай, что приснилось.
— Слушай, ну, ладно, Феликс. Он там никого не знает, ему по барабану. Но я не могу не поехать. Я должна попрощаться. Да ты же сама…
— Эмма, если ты мне не веришь, приходи, посмотри сама, — перебила её Ева.
— Ладно, — ответила Эмма и отключилась.
Эмма, Арсений, Изабелла, Феликс, Дэн и сама Ева все по очереди рассматривали пустой лист из конверта. И Ева чувствовала себя полной дурой. Но при этом счастливой дурой. Текст исчез. Она понятия не имела, когда он появился, но в тот момент, когда в комнату к ней ворвались Эмма с Арсением, его уже не было. По дороге Эмма позвонила Дэну и сказала, что Ева запретила ей ехать и Дэн тут же безоговорочно согласился. Когда Эмма сказала об этом Еве, та протянула ей письмо, но текста там уже не было.
Когда все собрались, разглядывая лист и ожидая объяснений, Ева мучительно выбирала между тем, чтобы сказать правду или умолчать все эти ужасные подробности, описанные ей Дэном. И всё же промолчала. Пусть она одна будет нести этот груз будущего, которое уже не произойдёт, раз письмо исчезло. И она посчитала, что ни к чему всех пугать.
— Эмма не должна ехать до того, как умрёт Кэкэчен и всё? — с сомнением очередной раз переспрашивал её Арсений.
— И всё, — в очередной раз соврала Ева.
— Ты знаешь, я даже готова была посчитать это бредом, если бы не вот это, — Изабелла протянула Дэну конверт, указывая пальцем на штемпель.
— Неразборчиво. Но, это следующий год, — подтвердил Дэн.
— Ну, и почерк у тебя! — следующим сверявшим дату был Феликс.
— Я же врач. Мне положено писать так, чтобы и при желании никто не разобрался.
— Ева, если на этой бумаге были такие же каракули, то ты уверена, что правильно разобрала? — вмешалась Эмма. — Что там было Эмма, а не Феликс и Сосновка, а не Айнзидельн, например.
— Какой ещё Айнзидельн? — вмешалась Изабелла.
— Швейцария, коммуна в округе Швиц, если я правильно понял, — ответил ей Арсений. — Где-то там родился Парацельс.
— И при чём здесь Швейцария? — не поняла Ева.
— Эмма решила, что замок Гард и Парацельс связаны и решила наведаться в Базель, а заодно и Айнзидельн посетить, — ответил Арсений.
— И для чего? — недоумевала Изабелла, сверла глазами по-прежнему молчавшую Эмму.
— И, главное, как? — Ева тоже была не в курсе.
Хитро улыбались только эти два товарища, которые теперь везде ходили вместе. Дэн и Феликс. Ева смотрела строго, то на одного из них, то на другого.
— Нет, если что, я её отговаривал, — поднял руки Дэн.
— Я тоже, — повторил за ним жест Феликс. — Но она такая упрямая. Ума не приложу в кого.
— Там находятся настоящие развалины Замка Гард, — словно она умеет перемещаться как алисанги, заявила Эмма.
— Но как ты их найдёшь? — не понимала Ева.
— По GPRS, конечно! Никто из вас там не был, поэтому всё равно придётся искать самостоятельно, так что, я считаю, план нормальный.
— Эмма, а что ты там собираешься искать? — Изабелла разве что пальцем у виска не покрутила.
— Как что! Недостающие артефакты, — изумление от того, что никто не понимает её порыв, на её лице было подкупающе искренним. — Послушайте! Если вы все родились здесь и сейчас, в этом времени, значит, и все вещи, которые вам могут понадобиться, здесь тоже есть. Есть Храм Аполлона, развалины, конечно, но ведь сохранились! Есть разлом в Сосновке, посетить который Ева вам не разрешила. Есть Замок Кер. И есть пусть почти стёртый с лица земли, но настоящий Замок Гард.
— Подожди, но мои отец с матерью там были, — откликнулся Арсений. — Я думаю, отец легко может вернуться в то место и без всяких самолётов. И думаю, он не откажется нам помочь.
— Чёрт, но тогда я ведь туда не попаду! — расстроилась Эмма.
— Теперь ты меня понимаешь? — вздохнула Ева. — Подождите, Арсений, а в вашем роду была какая-нибудь Марта?
— Конечно! Марта Гарденштейн, тогда наша фамилия ещё была полной. Это она в начале 16 века восстановила замок, который стоял в руинах после землятрясения 1356 года.
— А родилась она?
— В 1517 году, — ответил Арсений без запинки. Историю своей семьи он знал наизусть.
— То есть теоретически она могла общаться с Парацельсом? — этот друг Анны Гард в Замке не давал Еве покоя.
— Даже, думаю, практически. Ведь он официально умер в 1541 году. Как раз в тех краях родился. И эта башня, в которой ты живёшь, думаю, не просто так названа в его честь.
— Я думаю, нам нужно поговорить в этим Тео, — выпалила Ева.
— Я не знаю насколько он настоящий Парацельс, — ответила Изабелла, — но я могу попробовать. Меня мама с ним познакомила.
— Я с тобой! — никто не сомневался, что одну её Арсений не отпустит.
Ева осторожно покосилась на всё ещё лежащий перед ней листок. Он по-прежнему был пуст. Наверно, это сделать было можно.
Глава 8. Глотая архивную пыль
Феликс чувствовал, что Ева чего-то недоговаривает. Что-то было в этом письме из будущего такого, что она не решилась сказать. Слишком тревожные взгляды бросала она на него, и это уже никак не было связано с его ранением. Но он промолчал. Возможно, он становится слишком мнительным или наблюдательным. Но этому способствовала его новая работа. Теперь он был не просто флегматичной моделью, он был телохранителем.
Как бы Дэн не возражал, а ему не удалось переубедить Магистра, что телохранители ему не нужны. Нужны, и они исправно исполняли возложенные на них обязанности. Все рыцари Ордена по очереди теперь практически не оставляли Дэна одного. Это, конечно, доставляло ему определённые неудобства, но отец был непоколебим. Куда бы ни собирался Дэн, в какое бы мрачное прошлое, его кто-нибудь обязательно сопровождал. В мрачное прошлое особенно.
С той поры как Феликса выписали, он добровольно взял на себя большую часть этих обязанностей. И хоть над ними нет-нет, а кто-нибудь посмеивался, что они практически не расстаются, Феликсу нравилось быть рядом с Дэном. Они понимали друг друга без слов, словно выросли вместе и с детства дружили. Он ощущал его как часть себя на уровне инстинктов, и первый раз понял это в день того самого покушения.
Феликс почувствовал, что Дэн собирается инспирироваться, когда в грудь ему направили пистолет, и понял, что Дэн не знает, что Ева стоит сзади него. Его решение броситься пуле наперерез было немедленным и автоматическим. Он не мог его объяснить ни Дэну, ни себе. Ему казалось, что самопожертвование и героизм никогда не были чертами его характера. Оказалось, он ошибался.
Дэн очень переживал из-за того, что неправильно оценил ситуацию и принял неправильное решение. Нет, он не стенал, не заламывал руки, не надоедал Феликсу со своим самоедством. Он просто поблагодарил его, но Феликс чувствовал его недовольство собой, и понимал очень хорошо.