Заклинатель кисти (СИ) - Абрамова Дарья. Страница 25

От прежних игривости и горделивости Аума не осталось следа: не похоже было, что он лгал. Выходит, бывший русал действовал неосознанно?.. Я не был врачом, да и не существовало ни единого случая в истории, чтобы кто-нибудь вскрывал русалку или русала и проверял, способны ли те мыслить так же здраво, как мы... Эх, в общем, все это было той еще запутанной морокой.

- То есть, ты хочешь сказать, что кто-то в тот момент снял с тебя проклятье?

Аум кивнул.

- Скорее всего, так и было. Проклятья, знаешь ли, не могут сниматься с отсрочиванием - они просто берут и снимаются. Сразу же... Выходит, кто-то в зале сделал это.

Мне тут же вспомнились слова Саки о странном госте, сидевшем рядом с ней... а также спокойствие господина Иро. Однако затем, в кабинете, историю Аума он слушал с таким же удивлением, как и я. Неужто просто делал вид? Или?.. или что?.. Может, я параноик, который везде ищет заговоры, но отчего-то меня не покидало чувство, что многие вещи тут взаимосвязаны, и мне нужно было просто сложить кусочки головоломки в правильном порядке. Вот только как это было сделать, если казалось, что каких-то частей не хватало?.. Рассказывать о своих мыслях я, естественно, не стал: Ауму и Йой не следовало знать, над каким делом тогда работал... Не то чтобы я их подозревал в чем-то...

Йой тяжко вздохнула.

- Для вранья все это звучит слишком складно. И сложно... - она замолчала. Судя по озадаченному лицу работницы, девушка не до конца понимала ситуацию. Впрочем, аналогичное можно было сказать о всех присутствовавших в комнате: что от меня ускользала часть, что от Аума...

Поняв, что все это на тот момент начинало сильно на меня давить, а мысли шли в тупик, я решил дать голове отдохнуть и заявил:

- Все, хватит на сегодня. Я спать.

Йой согласно кивнула и почесала нос.

- Да, я, пожалуй, тоже пойду спать. Все это слишком сложно для моей головы сейчас, посреди ночи.

Однако Аум не дал нам так просто разбрестись, недовольно воскликнув:

- А как же мое имя?!

- А что с ним? - устало спросила Йой, видимо, из-за сонливости позабывшая, из-за чего совсем недавно сама вовсю возмущалась.

Молодой человек скрестил руки на груди и состроил обиженную гримасу.

- Я не могу жить с таким обрезанным именем!

Я закатил глаза. Йой сверила бывшего русала уставшим взглядом, затем зевнула и сказала:

- Знаешь, если вся эта твоя история о Дауме и брошенной русалке правдива, то ты это заслужил.

Я чуть не расхохотался, увидев перекосившуюся и изумленную физиономию Аума: он явно не ожидал, что Йой так легко покинет его сторону.

- Н-но... но ведь!..

- Спокойной ночи, - девушка поднялась с пола, потянулась и вышла из комнаты, пропустив возмущения молодого человека мимо ушей.

Тем временем я снял халат и забрался под одеяло в одной набедренной повязке, намереваясь погасить масляную лампу и улечься, наконец, спать, однако недовольный Аум нарушил мои планы, забравшись рядом и начав ворчать, что, мол, я должен дать ему другое имя. Что он так взъелся вообще? Это раньше людям было дело до твоего имени и его значения - сейчас же данное по большей части никому неинтересно.

- Отстань, - проворчал я, погасил лампу, лег к нему спиной и закрыл глаза. Тот еще немного поворчал и вскоре стих. Или нет?.. кажется, засыпая, я услышал чьи-то тихие всхлипы. Или мне это только приснилось?..

Бордель же тем временем продолжал бодрствовать до утра.

Глава 7. Прогулка

Не помню, что мне снилось, но проснулся я с сухостью во рту и таким чувством, словно на сердце навалилась какая-то тяжесть - нет, оно не болело и не ныло, однако как будто кто-то водрузил на грудь камень. Окончательно проснувшись и посмотрев вниз, обнаружил, что на ней спал Аум, и данное все объяснило. Тут же сделалось неудобно лежать, а от его объятий еще и стало неприятно жарко под одеялом. Кряхтя и придерживая его за плечи, я кое-как умудрился сесть на матрасе, однако спящий вдруг обнял меня за плечи, сонно и негромко проворчал «Еще немножко...» и продолжил спать, однако на этот раз положив голову мне на плечо. Моему взору открылось не очень приятное зрелище: заплаканное лицо Аума подпухло, а длинные волосы немного спутались и спадали на лицо, делая его похожим на страшное привидение. Вздохнув, я убрал в сторону непослушные пряди спящего и с отвращением поморщился: кажется, некоторые из них испачкались в слюне, слезах и засохших соплях. Похоже, этот чудик действительно плакал ночью. От осознания данного сделалось гадко на душе: конечно, я далеко не добряк, но и мне может быть стыдно за свои поведение и поступки. Любому нормальному человеку должно быть. Похоже, придется подобрать Ауму другое имя, раз ему это все-таки так важно.

Однако на тот момент более насущным вопросом было то, каким же образом мне уложить бывшего русала в постель так, чтобы тот не проснулся: не хотелось прямо с раннего часа вновь терпеть его горделивость и претензии. Изловчившись, аккуратно обнял молодого человека и уж намеревался положить потихоньку на место рядом с собой, как вдруг раздвижная дверь открылась, и в проеме появилась Йой с подносом в одной руке. Она удивленно посмотрела на меня, застывшего с Аумом в руках, затем весело улыбнулась и воскликнула:

- О, ты уже проснулся! - и я не успел ее остановить.

Аум, потревоженный возгласом, поморщился, открыл глаза и подслеповато уставился на меня. На его лице отразилось недоумение. Скривив физиономию, я отпустил бывшего русала, и тот шмякнулся на матрас. Молодой человек ойкнул от неожиданности.

- Который час? - хмуро спросил я Йой, надевая халат и сдерживаясь, чтобы не начать ворчать, мол, зачем она разбудила Аума.

- Час быка, - сказала работница и улыбнулась, на этот раз нисколечко не смущенная моим полуголым видом. Если переводить это в эквивалент времени людей с Запада, то час быка включает в себя шестой и седьмой часы утра. Весеннее солнце уже встало и вовсю освещало землю, однако ночной холод так до конца не прошел. Иными словами, вылезать из-под одеяла мне очень не хотелось.

Йой подошла к матрасу и поставила рядом с ним поднос с завтраком на двух человек. Рис, немного жаренной рыбы, суп из бобовой пасты и чай. В меру щедро.

Аум, кряхтя, сел и потер глаза. Выглядел он неважно. Йой, заметив это, ужаснулась и спросила участливо:

- Богиня Даида!.. что с тобой случилось?

- Плакал, - сухо ответил Аум и тут же принялся за завтрак.

- Это из-за имени? - растерянно захлопала глазами Йой. - Тогда извини! Просто сейчас все эти имена и их значения не играют такой большой роли, как в прошлом! Прости, если ненароком обидели тебя! - у нее был такой растерянный и виноватый вид, словно девушка готова была тотчас начать кланяться этому подонку, словно важному гостю.

Аум с удивлением посмотрел на нее.

- Это как?.. - затем нахмурился, и его глаза увлажнились. - Что значит «Не играют такой большой роли»?! Я что, зря полночи переживал!

«А вторую половину ночи, выходит, не переживал и дрых?» - тяжко вздохнув, подумал я. Нужно было как можно скорее придумать этому дураку новое имя, чтобы прекратить фарс. Однако брать какое-либо с потолка не хотелось - нужно было такое, которое хорошо отразило бы суть Аума. Задумавшись, я хорошенько оглядел его со стороны, начавшего строить из себя изнеженную, ранимую и обиженную девицу. Очень красивый, но с гаденьким характером... хмммм... и длинные, черные и прекрасные волосы... Сразу же вспомнилась старинная легенда о принцессе Оико, которая всегда получала все, что хотела, однако в один прекрасный день в замок ее отца явился на ночлег красивый молодой воин. Девушка влюбилась в него с первого взгляда и пожелала, чтобы тот стал ее мужем, однако служанка предупредила визитера о намерении избалованной девы, и тот умудрился сбежать под покровом ночи. Принцесса, узнав об этом, впала в такую ярость и немилость, что потеряла разум и превратилась в злого дракона, уничтожив замок и погнавшись за воином, который затем сразил ее своим мечом. Будучи прекрасной внешностью, она слыла самой красивой девушкой в восточных землях, однако внутри нее не было ничего кроме яда, зависти и нескончаемой жажды к обогащению собственного имущества.