Заложник долга и чести - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой". Страница 82

— Почему ты называешь меня братом? — не отвечая на вопрос, ответил тот и поднял голову, всматриваясь в Прокса.

— Ты помог мне по-братски, я помогу тебе. Так что мы, считай, братья.

— Авангур, средний сын Творца, — задумчиво проговорил Дух. — Я только сейчас вспомнил свое имя. Ты в самом деле не хочешь, стать соискателем? — он вновь внимательно всмотрелся в лицо Алеша.

— Нет, Авангур, меня зовут Алеш. Попал я сюда случайно, и у меня долги накопились дома. Некогда мне.

— Понимаю, Алеш, ответил Дух. Ты — иномирянин, ставший одним из князей инферно. Поэтому браслет тебя пропустил.

Алеш удивленно смотрел на духа.

— Тебе ведомы тайны? — осторожно спросил он.

— А что там тайного, у тебя все это написано в ауре. Я чтец прошлого, брат, но мой амулет украл Курама. Ты его нашел, и он принял нового хозяина. Ну что же, такова воля провидения. Кто я, чтобы идти ему наперекор.

Затем он подхватился.

— Чего мы стоим? Тащи мое тело, брат, — он это слово произнес с теплым чувством и открыто улыбнулся.

Алеш скинул ведро.

— Я сначала найду тело, а потом привяжу его к веревке, потом вытащу, — сообщил он свой план духу. Тот только кивнул.

Прокс, осторожно скользя по веревке и упираясь ногами в стенку колодца, спустился до уровня воды. Она был прозрачной как стекло и глубоко внизу он увидел лежащее тело, не тронутое тлением. Сделав несколько глубоких вздохов, Алеш принял вид амфибии. Как это у него получилось, он даже понять не смог. Просто пришла такая мысль: хорошо бы стать сейчас амфибией и дышать под водой. И он получил на шее жаберные щели. Нырнув и держась за веревку, он попытался прогнать воду через жары и понял, он может получать кислород из этой воды. Уже смелее он спустился ниже, опустил веревку и нырнул. Над поверхностью воды летал по кругу возбужденный дух Авангура.

Алеш подхватил под мышки тело и поплыл с ним на поверхность. Отцепил ведро и за освободившийся крючок, подцепил ремень утопленника. Вылез сам и затем осторожно стал поднимать тело. На пол пути Авангур вскрикнул и устремился к телу. В одно мгновение он растворился в нем. Тело открыло глаза и закашлялось. А следом, в одно мгновение ухватившись за веревку выскочило из колодца, чуть не сбив опешившего Алеша.

— Брат! — радостно заорал Авангур. — У нас получилось!

Он несколько раз пробежал вокруг колодца и, наконец, остановился, заглянув в колодец. А где ведро брат?

— Там, на дне, — равнодушно ответил Алеш.

— Непорядок, брат, — наставительно ответил Авангур. — Давай, спустись и подними его. Я видел, что ты можешь дышать этой водой, а я уже туда не полезу, хватит залежался.

Не споря, Прокс полез через ограждение. Ухватился за веревку и стал спускаться. На него сверху смотрел оживший и веселый Авангур.

— Давай смелее, брат, и пойдем искать выход. Нас ждут с тобой великие дела.

Прокс не отвечал. Он добрался до воды и нырнул, когда он вынырнул с ведром в руках, веревки не было. Сверху на него его смотрел, смеющийся Авангур.

— Ты, брат, дурень похуже Мёбуса, — крикнул Авангур. — Второй раз попался в одну и туже ловушку. Как можно быть таким тупым? Ладно, ты поплавай там, а я пойду себе мир подчинять. И совет тебе на будущее, — он вновь появился в кольце колодца, заслонив собой кусочек серого неба. — Не верь сыновьям Творца их много, а мир один. Править все хотят.

— Прощевай, братишка, и благодари провидение, что я оставил тебя жить. Ты помог мне, а я как самый благодарный и добрый из сыновей, дал тебе шанс поймать свою удачу. — Он снова заразительно засмеялся и скрылся. Уже не заглядывая, крикнул: — Только я ее, брат, ждал пять тысяч лет. Короче, не скучай. Ха-Ха.

Планета Сивилла. Степь. Ставка Великого хана

День тянулся нескончаемо медленно. Я делал вид, что мне все «по барабану» Я уверен в себе и своей победе.

Видя мой бравый вид, спутники приободрились. К нам никто не заходил, лишь усилилась охрана. Шатер окружил десяток воинов, но они держались на отдалении. Своим я тоже запретил бродить, выходить могли лишь только по нужде и парами. Ели мы запасы, что захватили с собой, а проще говоря, то, что я всегда таскаю в своей сумке.

Говорили просто так ни о чем, лишь бы убить время. Ганга села рядом со мной и прижалась плечом. Су, увидев такое, подсела к Фоме. Гради-ил изредка бросал настороженные взоры на меня. Но спросить, что его мучило, не решался.

Так прошел день, потом вечер и наступил закат. Барабаны объявили своим дробным боем сбор всех свободных обитателей ставки на вершину холма. К общинному костру.

Подошел хмурый десятник.

— Гаржик! — крикнул он через стенку шатра, — прошу Вас и ваших спутников прибыть на сбор.

Мы молча вышли и тесной группой пошли наверх. Туда неспешно тянулись орки и занимали места, согласно своему статусу. Нас провели к самому костру и, окружив, приказали сесть. Именно приказали, а не попросили.

— Нас приговорили заранее, — прозвучал в моей голове спокойный голос Ганги. — Дед решил откупиться от оседлых, нашими головами.

— Не важно, — спокойно ответил я. — Я подготовился. Пусть пробуют.

Через пол часа подошли заречные орки. Затем подошли Верховный шаман и Быр Карам. Хан не появился. Ушлый орк, понимал, что его присутствие наложит и на него печать предательства и убийства. Он хотел, пользуясь своей властью, остаться в стороне.

Пришлые огляделись, увидели нас и радостно оскалились. От Шамана веяло такой мощью, что он просто подавлял всех собравшихся. Казалось дай ему волю, и он сравняет этот холм с землей. К нему подошли шаманы ставки и они воскурили траву. Пряный аромат дымка потянулся по холму. Я видел, как глаза шаманов подернулись точно такой же дымкой, что они выпускали изо рта. Они ничего не видели вокруг, их сознание было уже далеко и простиралось за грань, выискивая нужные им духовные сущности. Так продолжалось довольно долго. Затем главный заводила этого представления заговорил.

— Это ты, Миршак? — голосом полным равнодушия спросил он.

И второй обкуренный шаман ответил.

— Я. Кто ты и почему тревожишь мой покой?

— Я твой друг, Миршак. Твой старший ученик Бугчун. Мы хотим справедливости и найти убийц, что убили тебя и других орков.

— Зачем? — ответил тот же шаман.

Я впервые видел вживую наркоманов. Оставалось только догадываться, какие видения им чудились и, что они себе в полете сознания представляли. Был ли это дух убитого или плод обкуренного воображения, оставалось только догадываться.

— Мы хотим справедливости и наказания виновного. Таков закон, Миршак, — ответил Бугчун.

Я же подмечал, что он говорил вполне осознано, как будто не был подвержен наркотическому опьянению.

— Справедливость? Мне не нужна справедливость. Мне ничего не нужно. Я в покое.

— Расскажи, что произошло, Миршак, ночью у реки? — шаман не отступал.

— Девы, красивые девы… позвали нас и убили… убили… — голос стал затихать и исчез. Шаманы продолжали сидеть и тупо пялиться на огонь костра. Все сидели молча, ожидая продолжения. Ганга и Сулейма напряглись.

Через час или чуть больше шаманы стали приходить в себя. Видно было, что их мутило. Они стали еще зеленее, как древесные лягушки. Ученик убитого шамана повел все еще мутным взором и вдруг остановился на моей орчанке и снежной эльфарке.

— Вот они убийцы, — ткнул он крючковатым пальцем на них. — Они заманили наших братьев своим мерзким колдовством и убили их.

Среди сидящих стал нарастать шум. Понимая, что пора вмешаться я поднялся.

— Не верю я, что Миршак показал на моих женщин. Тот, кто осмелиться их обвинить, будет иметь дело со мной. Я встаю на защиту их чести и жизни.

— Ты человек и не можешь быть защитником, — прокаркал довольный шаман.

— Могу, — спокойно парировал я, — я вхожу в род гремучих змей.

Шаман засмеялся.

— А мы это сейчас узнаем, хуман.

— Правда Быр Карам, что ты принял чужака в свой род? — обратил он все еще мутный взгляд на Правую руку.