Номер десять (СИ) - Володькина Василиса. Страница 51

Неожиданно наступила тишина.

— Отти… — начала она — Я хочу, чтобы ты меня выслушал. Только не перебивай меня ни одного раза.

Он молчал.

— Я знаю, что ты считаешь меня совершенно отмороженной. Я и сама это знаю. Ведь со мной совершенно невозможно совладать. Даже я не могу со своими эмоциями справиться. Я знаю, как тебе больно, потому что мне точно так же. Потому что я — это ты, а ты — это я. Я чувствую тебя и знаю, как тебе сейчас. Я исчезну, и меня больше не будет. Никогда. Мы забудем это всё, словно ничего этого не было, но сначала, я хочу сказать тебе кое-что.

— Я тебя слушаю — тихо ответил он.

— Я никогда не была так счастлива — глотая солёные слёзы, говорила она — Если бы я случайно не встретила тебя, то никогда бы не узнала, что руги могут так обжигать, а объятия ломать кости. Я бы не узнала, что глаза могут быть такими счастливыми, а поцелуи такими безумными. Я никогда не думала, что от поцелуев можно умереть, но, если бы мы не остановились тогда, наверное, со мной был случилось именно это. Ты тот, чьи руки навсегда оставили отпечаток на моих плечах. Ты тот, чьи губы оставили на моих вкус табака. Я бы всё отдала, чтобы вернуться в эти руки, ведь меня еще никто не обнимал так сильно, не целовал так страстно. Я, наверное, сейчас несу какую-то чушь, потому что все мои мысли путаются. Но, я хочу еще сказать тебе кое-что. Я уже очень давно хочу это сказать. Я хочу, чтобы ты знал… Я люблю тебя.

На этом Отто сломался. Он не мог больше отбиваться, кричать, ставить точки над «и». Нет. Здесь все его слова были лишними….

Попадая в такую ситуацию даже не знаешь, что из этого хуже, и кому из всей это истории хуже всего. Отто и Аделия были счастливы, но раздавлены, разбиты, приплюснуты собственными чувствами, которые лишили смысла всё остальное. Но для Джери… ему было хуже всех. Ведь что может быть отвратительнее, чем не знать того, что тот, кого всем сердцем любишь, не просто не любит тебя, но любит твоего второго близкого человека, который тоже является важной частью жизни?

Любовь всегда напрочь мешает здравым рассуждениям. Вот почему так много ошибок и глупостей совершается именно на почве неё.

Что хуже, не знать, что тебя не любят, или быть на месте второго человека, который не знает, как об этом сказать?

Одно знаю точно: никогда не будет подходящего момента для того, чтобы сказать человеку, что ты к нему безразличен. И удобного времени для таких слов нет. И чем дальше всё это откладывается, тем больнее будет потом, потому что такие вещи нужно говорить, как можно раньше…

Отто всё еще мог хотя бы попытаться здраво рассуждать, но чем больше он вспоминал её «Я люблю тебя», тем быстрее выключалась голова. Той ночью, после её слов, сознание абсолютно отключилось, и он был готов сдаться.

— Любишь? — ошарашено спросил он.

— Неужели ты не знал? Ведь ты же догадывался.

— Догадываться — это одно. Но знать… это совершенно другое.

— Прости меня, за то, что я сказала тебе это — вытирая слёзы, сказала Аделия.

— Моя Адель… если бы ты знала, сколько чувств борются во мне сейчас. Знаешь, если бы еще год назад мне сказали, что я буду говорить что-то о чувствах, я бы счёл этого человека за сумасшедшего. Что же нам теперь делать…

— Я уйду. Правда. Не волнуйся. Просто ты тоже будешь знать, что есть та, кто очень любит тебя.

— Ты больная.

— А ты псих. И я ненавижу тебя.

— Я ненавижу тебя еще больше.

— Если бы ты знал, как же сильно я люблю тебя… — шёпотом сказала она.

— Я знаю. Потому что люблю тебя точно так же сильно. Может быть, попробуем забыть это всё?

— Как?

— Не знаю.

— Я вчера ходила на примерку платья.

Сердце Отто стукнуло.

— Уже?

— Да. Оно будет очень красивое. Но, тебе не понравится.

— Откуда ты знаешь? — грустно улыбаясь, спросил он.

— На мне будет много косметики, волосы уложены, платье на корсете. Это буду я, но уже не я.

— Я больше люблю, когда твои волосы треплются в разные стороны.

— Знаю. Я хочу попросить тебя о чём-то…

— Адель, я не уверен, что соглашусь.

— Мой Отти… Я хочу тебя попросить. Дай мне быть с тобой еще немного.

— Нет, Адель. Я очень хочу. Ты это знаешь.

— Знаю. И поэтому прошу.

— Я не могу.

— До моей свадьбы осталось ровно полгода. Я выйду замуж, потому что уже дала своё согласие. Но, пожалуйста, подари это время мне. Я никогда не была такой счастливой.

— Ты говоришь мне о том, что я безумно хочу сделать, но не могу. Джери — мой друг и твой жених.

— Что же нам делать?

Отто на минуту замолчал, а потом, неожиданно, сказал:

— Я знаю, какой у нас есть вариант.

— Например? — обнадёженно спросила она.

— Один день.

— В смысле?

— У нас будет один день. Только один день. Я заберу тебя.

— Куда?

— К себе.

— Когда?

— Не знаю. Наверное, тогда, когда будет тепло.

— А ты мне скажешь точно?

— Нет. Ты не будешь знать. Я просто приеду и заберу тебя.

— Но, как же я узнаю?

— Ты меня знаешь. Это я не знаю, чего от тебя ожидать. А ты всегда знаешь. Но, только один день.

— Что ты хочешь взамен? — спросила она и почувствовала, как сердце дёрнулось.

— Тебя.

— В смысле?

— Не в том. Просто, чтобы в этот день ты была только моя. Никаких звонков, телефонов, подружек — ничего и никого. Предупредишь всех, чтобы тебя не обыскивались. Придумаешь какую-нибудь историю.

— Хорошо.

— И еще кое-что…

— Отти, я согласна.

— На что?

— Я знаю, что ты сейчас скажешь.

— Ты ведьма. Я ненавижу тебя.

— Я знаю. И я тебя тоже. Говори.

— Давай в этот день будем делать всё, что нам захочется. Вообще всё. Не отказывай себе ни в чём. Мы будем танцевать на улице если захочешь, хочешь, прыгнем с парашютом. Хочешь, будем кататься на сумасшедших горках — я буду материться, а ты смеяться.

— Делать всё?

— Да.

— А если ты захочешь еще?

Он снова замолчал и через время добавил:

— Ты можешь пообещать мне кое-что?

— Да.

— Дай слово, что ты не позволишь мне это сделать. Один день и всё. И еще пообещай, что ты выйдешь замуж. Ты не сбежишь.

— Обещаю.

— Ведь ты говоришь это только для того, чтобы я не передумал?

— Да — коротко сказала она.

— И еще кое-что.

— Отто, ты просишь слишком много.

— Последнее.

— Хорошо.

— Обещай мне, что, когда вы с Джери будете стоять на росписи, ты не обернёшься, чтобы посмотреть на меня.

— Нет.

— Адель.

— Нет, Отто. Я не хочу обещать то, что потом не сделаю. Извини. Этого я не могу сделать.

— Я всё сделаю для того, чтобы ты передумала.

— Не нужно. Я могу тебе только сказать, что я постараюсь.

— Пока мне этого достаточно. Ведь еще целых полгода.

— Скоро ты поймёшь, что этого очень мало — коротко сказала Аделия.

— Ведь ты моя? Правда?

— Да. А ты мой. Уже полтретьего, может быть уже пойдём?

— Ты хочешь?

— Нет. Но нужно. Иначе, как и в тот раз проговорим до пяти.

— Тогда я тебя поцелую.

— Куда?

— В плечо, можно?

— Да — улыбаясь, ответила Адель.

— Целую.

— А ты приедешь на мой день рождения?

— Когда?

— В мае, двадцать первого.

— Конечно.

— А я буду ждать.

— Спасибо, моя Адель. Спокойной ночи.

— И тебе, мой Отти.

Отто не относился к типу слишком впечатлительных людей, но эта ночь была кошмаром. Его преследовали непонятные сны. Он всё время куда-то бежал или от кого-то бежал. Всё было перемешано. Ему снились руки Аделии, которые обхватывали его шею, сжимая её настолько сильно, что ему начинало не хватать кислорода. Он пытался бежать за ней, но никак не мог догнать. Он мечтал дотронуться до неё, но не мог. Он не видел никаких других женщин теперь даже во сне, хотя раньше сны давали ему возможность сбежать от сложной реальности. Теперь всё изменилось. Отто хотел обладать ею. Ему хотелось хотя бы иногда разрывать её душу в своих руках, обхватывая каждую клеточку тела горячими губами. Но делать ему это было разрешено только во снах, которые всегда заканчивались.