Бес (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 26

Сердце забилось быстрее. Оно забилось еще до того, как разум принял решение. Там, в пыточной, когда я упала на пол, содрогаясь в истерике, я нашла ключи. Мальчик обронил их, а его палачу было не до этого, он наслаждался кровавой расправой. Я тогда взяла их, сунула за пазуху. Саша не заметил, он был перевозбужден, он, как дикое животное, втягивал запах крови, и ему было не до таких мелочей.

А сейчас, когда стихия готовилась поглотить все подвальные этажи этого проклятого замка, или что это за чудовищное сооружение, так похожее на средневековые тюрьмы. У меня есть шанс бежать. Вода затопит здесь все, в том числе и камеры наблюдения… а может быть, и первые этажи. Если об этом не позаботились заранее. Они ведь могут решить, что я мертва. Если план замка внутри на этом ярусе точь-в-точь повторяет лабораторию моей матери и клинику, я выйду отсюда с закрытыми глазами. Можно спрятаться в любом подсобном помещении, или найти убежище на острове и переждать, пока закончит бушевать стихия. А потом попытаться выбраться на судне, которое завозит на остров продовольствие. Я видела одно такое из своего окошка. Если все решат, что я утонула, меня не будут искать. И тут же кольнуло прямо в мозгу — еще как будут. Он лично каждую развалину своими руками разгребать станет, чтобы убедиться. Но на это уйдет время.

Я решительно открыла клетку и осмотрелась по сторонам, потом обернулась назад и вздрогнула — вода начала затекать через щели в окошке. От одной мысли, что она может подняться выше моих колен, стало страшно. С того раза, как я едва не утонула, я смертельно боялась воды. Несколько секунд я смотрела, как увлажняются стены и собирается лужа на полу. К черту. Это мой шанс, и либо я выберусь отсюда, либо сдохну. Что в принципе одно и то же. Какая разница, если Саши больше нет. Вместо него я вижу лишь зверя, потерявшего человеческий облик, и мне до него не достучаться… а еще страшно, скольких он убьет за это время.

Тяжело дыша, всмотрелась в пустой коридор. Снова обернулась на клетку, и глаза невольно расширились — вода стекала по стенам со скоростью света. Опустила взгляд и попятилась назад, лужи разбегались по кафельному полу. Развернулась, приподнимая подол платья, точно такого же, как у меня было когда-то. Да, не важно, что я была в клетке, меня одевали каждый день в новый наряд, думаю мой палач любил смотреть на меня именно в такой одежде, он сам же ее и выбирал. Если мне не изменяет память, то именно вот этот этаж повторяет подвальное помещение клиники. Значит, если повернуть налево, там будет дверь с лестницей на первый этаж, и я буду молить Бога, чтобы там не оказалось охраны.

Я не ошиблась, дверь оказалась именно там, где я думала, и за ней лестничный пролет. А на двери круглый диск, чтобы герметизировать нижний этаж. Я крутанула его изо всех сил. На какое-то время это сдержит воду, а я успею найти выход из этой ловушки.

Я уже хотела взбежать по лестнице, как вдруг услышала то, чего здесь быть совершенно не могло. Детский голос. Плач. Какой-то ребенок плакал внизу. Я тряхнула головой и прижала пальцы к вискам. Нееет, о Боже нет, только не сейчас. Не надо. Не сегодня. Приходи потом, маленькая… потом, пожалуйста. Я давила на виски, терла их, повторяя про себя:

"Тебя нет… ты мне кажешься. Ты умерла, моя девочка, нету тебя… нетуууу. Пожалуйста, не надо сегодня… я прошу тебя".

Но плач не смолкал. Он доносился с подвального этажа, только с другой стороны, где были подсобки охраны.

— Спаситеее…

Я посмотрела наверх и снова на дверь. Мне это кажется. Там не может быть ребенка. Ему нечего здесь делать.

— Папочкааа… я не могу выйти, дверь не открывается, папаааа.

Тяжело дыша, закрыла глаза, напрягаясь всем тело, пытаясь избавиться от наваждения, но потом не выдержала, повернула диск и толкнула дверь обратно. Вода тут же хлынула на лестницу, ее набежало уже выше чем по щиколотку. Содрогнувшись от панического страха, я постаралась успокоиться и шагнуть обратно в коридор. Вверху замигали красные лампочки и сработала сирена. Она заверещала неожиданно, заставив меня вскрикнуть. Теперь громкий вой заглушал голос ребенка. Я слышала только обрывки плача.

Хорошо… если я сошла с ума, значит, это моя могила, и я здесь умру, значит, моя девочка этого хочет и зовет меня. Я пошла на звук, содрогаясь от холода, удерживая одной рукой мокрый подол платья, а другой придерживаясь за стену, чтоб не поскользнуться. Свет периодически выключался, трещал и снова включался. Я дошла до еще одной двери. Хотела дернуть ручку, но дверь оказалась закрытой, я подергала ее еще раз и шумно выдохнула, к стеклу прижались детские ладошки, а затем я увидела девочку. Она с ужасом смотрела на меня… такая красивая, с кудрявыми волосами. Наверное, моя девочка сейчас была бы точно такой же, только чуть постарше. Я опустилась на корточки, чувствуя, как слезы текут по щекам, провела обеими руками по стеклу. Если я схожу с ума, почему мое безумие настолько реально.

— Спаситеее, — голос ребенка заставил тряхнуть головой и всмотреться в силуэт за стеклом, — дверь закрыта. Я папу искала…

Я продолжала плакать… но уже поняла, что это не безумие. Это тот ребенок… та девочка. ЕГО дочь. Встала с корточек и попятилась назад, глядя на ребенка, чувствуя, как сердце колотится в груди, а вода прибывает все больше и больше, достает мне почти до колен, я вижу, как она плещется там за стеклом. Я ударила по нему руками, но раздался лишь глухой звук. Что это… это дежавю? Еще одно испытание на прочность, только теперь по-настоящему? Там, за стеклом чужой ребенок, и, скорей всего, никто не знает, что она здесь… разве это не расплата за смерть моей малышки? Жизнь его дочери. И тут же отрицательно качаю головой. Нееет. Дети не должны умирать, только потому что их родители такие звери. У детей должен быть шанс стать другими. Я не Бог… я всего лишь мать, потерявшая своего ребенка, и я не позволю этой девочке погибнуть.

— Сейчас, маленькая, сейчас.

Черт. Как мне ее вытащить оттуда? Как? Где взять ключи?

Бросилась обратно в сторону лестницы. Здесь должно быть хоть что-то. Хоть какая-то палка, не знаю, что-нибудь. Добежала обратно до своей клетки и снова к двери, дернула ее на себя. Снова погас свет, и крик девочки зазвенел в ушах. Сейчас, моя хорошая… сейчас. Преодолела один лестничный пролет и увидела за стеклом огнетушитель. Разбила щиток, схватила огнетушитель и топорик, побежала обратно. Несколько раз упала прямо в воду, которая поднялась намного выше колен, а девочке доставала выше пояса.

Ударила огнетушителем по стеклу, но оно не поддалось, пошла всего лишь маленькая трещина. Ударила снова и снова. Где-то сзади раздался треск, и я увидела, как разбухают и дергаются двери, наверное, под напором воды.

Девочка за стеклянной дверью плачет и стучит ладошками.

— Сейчас… я стараюсь, мама что-то придумает — бессвязно, скорее, себе, чем ей, — я придумаю.

Бью и бью по стеклу с дикими криками, рыданиями. Ничего не получается. О Боже, что ж это за ад такой нескончаемый? Ударила снова, хрустнул палец, сломала, и черт с ним. Обессиленно осмотрелась по сторонам, замахала руками перед глазками камер вверху.

— Не уходиии.

— Что ты, я не уйду. Никуда не уйду. — опустилась на колени и начала дергать ручку, — Не уйду.

Выдернула шпильку из своих волос, сунула в замок и сломала ее там. Закричала от отчаянного бессилия. Снова схватилась за огнетушитель и начала бить что есть силы, беспрерывно, с истерическим криком. И глаза расширяются по мере того, как вода поднимается ей до плеч, все выше и выше.

Позади раздался сильный треск, и я поняла, что сейчас здесь все затопит. Ударила еще раз, и трещина вдруг разошлась тонкой паутинкой, а потом стекло разлетелось вдребезги. Я схватила девочку на руки и побежала обратно к лестнице, поднимая ребенка выше, чтоб ее ножки не опускались в воду. Спотыкаясь, не чувствуя от холода своих ног. Толкнула изо всех сил дверь плечом, выскочила на ступеньки и тут же замерла: на меня наставили автоматы охранники, я прижала девочку сильнее к себе, а она обняла меня за шею и спрятала лицо на плече, дрожа всем телом.