Мистер «Не-тот» (ЛП) - Стефенс Р. С.. Страница 37

Отпив кофе, оппонентка ждала моего ответа.

– Не так чтобы очень многое. Скоро конец школьного года. Подготовка классов к сдаче экзаменов. В этом году я веду класс с первого урока, потому у меня ощущение, что я всегда опаздываю в школу, – бормочу неуверенно.

Я понимаю, что это не то, что Вероника хотела бы узнать.

– И у тебя новые отношения.

Кажется, женщина хочет вытащить это из меня. Проблема в том, что я чувствую её неодобрение, и это только заставляет меня желать закрыться. Безумие, но это не первый мой разговор с Вероникой о парне. Помнится, в старшей школе, она решила рассказать мне о пестиках и тычинках. Сказала, что не может представить, как дедушка Джек говорит со мной об этом – и мать Джейка была права, единственное, что сказал дедушка: «Никаких свиданий. Давай просто облегчим себе жизнь. Отношения – сложная штука». И с этими словами он просто продолжил смотреть свои новости, что показывали ежедневно в шесть вечера. С другой стороны, Вероника знала и о моём первом поцелуе, и о том, когда я встречалась с кем-то, и о том, когда мы разрывали отношения. Когда мы с Джеком сообщили ей, что я забеременела Картером, женщина расплакалась, и сказала, что всегда в тайне надеялась, что мы будем вместе. Она была разочарована, когда поняла, что этого не произойдёт, хоть и не показывала этого. Вероника поддерживала меня во время беременности, и оказала огромную помощь, когда Картер родился. Я бы не справилась в первые месяцы без неё. Особенно, когда она больше всего нянчилась с ним, в то время как мне необходимо было закончить обучение и получить диплом. Матери Джейка нравилось жить в ЛА, но она проехала всю страну, чтобы помочь нам. И как только мы устроились – женщина вернулась обратно к себе.

– И это тоже, – говорю я о знакомстве с Колтоном, пытаясь скрыть мечтательный взгляд.

– Ты не должна скрывать собственные чувства, Эви. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя подобным образом. Я просто приглядываю за тобой, – показала женщина.

– И вы знаете, как я ценю это. Мне хотелось бы иметь возможность делиться с вами подобными моментами, – озвучила я собственные мысли.

Эта женщина – единственная мать, которую я знала.

– Я тоже хочу этого, дорогая.

Вероника сжала мою ладонь, и я чувствую любовь в её взгляде.

– Мне нужно спросить у вас кое-что, – вздрогнув, отрезаю я себе все пути отступления.

Вероника смотрит на меня выжидающе. Ненавижу, что ставлю её в такое положение, но мне нужно это знать.

– Тот шрам на правом плече у Джейка. Он сказал, что получил его вследствие падения с велосипеда, но это больше похоже на шрам от ожога.

Глаза Вероники распахнулись, в них застыло то же выражение, что и у оленёнка в свете фар, прежде чем женщина взяла себя в руки, посмотрев на меня так, словно я сошла с ума.

– Что, Бога ради, ты имеешь в виду, Эви? – спросила она.

И я возненавидела то, что собиралась сказать, но я не куплюсь на её игру. Проблема в том, что теперь мне больше, чем когда-либо, надо знать, почему она солгала собственному сыну.

– Вероника, я не медицинский эксперт. Я знаю, что Джейк никогда и не интересовался тем, откуда у него появился этот шрам, но, мне кажется, что он имеет право знать, – настаиваю, и женщина вполне могла бы сказать, что это не моё дело, но я не могу отступить. Не сейчас.

– Почему девочки всегда намного больше уделяют внимания деталям, чем мальчики? – спросила она. А после, тяжело вздохнула. – Пожалуй, я догадывалась, что когда-то эта история всплывёт. Просто я рассчитывала, что этот разговор произойдёт между мной и моим сыном, а не с моей дочерью, – произнесла женщина, и это не впервые она называет меня так.

Вероника начала делать это, когда родился Картер, и это только сделало нашу связь прочнее.

– Когда я была моложе, то состояла в плохих отношениях, – начала оппонентка.

– С отцом Джейка? – спросила я.

– Да, с отцом Джейка. В течение долгого времени всё было достаточно плохо. Его зовут Джеймс Матис… – произнесла Вероника.

И как только имя мужчины дошло до моего мозга, не в силах осознать услышанное, я закашлялась, вскочив с места, от чего кофе вылетел с моего рта.

– Вот, – протянула мне оппонентка салфетку. – Теперь ты знаешь, как я чувствовала себя тем вечером, когда ты сказала, что встречаешься с Губернатором Иллинойса, – продолжила Вероника, утирая ладонями покрасневшие глаза и дорожки слёз. И да, я могу понять, как она себя чувствовала.

Мои глаза широко раскрыты, а дыхание – застыло где-то в груди. И стоило мне в полной мере осознать её слова, как мой мир пошатнулся.

– Вы хотите сказать… то, что я думаю – правда?

В моей голове такая путаница. Я едва ли могу сформулировать предложение, не говоря уже и о том, чтобы сложить парочку вместе.

– Это правда, дорогая. – Вероника кивнула, и волнение исказило черты её лица. – Мужчина, с которым ты встречаешься… Он мой сын.

ГЛАВА 22

КОЛТОН

– Пошли, это займёт всего минуту, – убеждаю я Картера выйти со мной на поле и сделать первый бросок. Проблема в том, что мальчик замер и не желает сходить с места.

– Ты иди, а я посмотрю отсюда. Я даже буду болеть за тебя, – взволновано ответил он, и я понимаю, что на самом деле причина в том, что малыш не хочет привлекать к себе слишком много внимания.

Иногда, будучи общественным деятелем, я забываю о том, насколько пристально за мной наблюдают. Для моей жизни это обыденно, но вот судя по взгляду этого парня – для него явно нет.

– Ладно. Тогда я жду того, что услышу твоё подбадривание, – подняв палец, игриво предупреждаю.

Я хотел, чтобы Картер повеселился сегодня. Он славный малый. Пожалуй, для своего возраста, мальчик слишком взрослый. Мне хотелось понравиться ему – странное чувство, потому что ранее у меня не было подобного опыта общения с детьми, кроме того второго класса, что я посетил пару недель назад. Кроме того, я считаю его искренность чем-то вроде глотка свежего воздуха, и мне нравится проводить с ним время. Его мир счастлив, а он – доволен всем. Картер может позволить себе быть просто ребёнком. Думаю, мне так нравится наблюдать за ним, потому что в моём детстве у меня не было реального шанса испытать что-то подобное.

Выйдя на поле, я помахал рукой сегодняшнему питчеру (прим. перев. – игрок, который бросает мяч с питчерской горки к «дому», где его ловит кетчер и пытается отбить бьющий). Первый игрок уже занял своё место, готовый направиться вперёд судьи на базу отбивающего. Этим вечером будет напряжённая игра, поскольку и Кабс и Уайт Сокс, что играют друг против друга, – обе чикагские команды. Кажется, Уайт Сокс есть, что доказать, и теперь они сделали так, что я подаю первый тренировочный мяч. И я бросаю его. Судья оповещает о попадании, и зрители сходят с ума. Теперь я ещё больше ощущаю напряжение. Я вновь подаю, и на этот раз мяч вне игры. Дерьмо! Пытаюсь выглядеть героем для Картера, но получается у меня не очень. Мне хотелось, чтобы он, когда вернётся домой к своей маме, рассказал о том, какой я хороший парень – мне нравится Эви, и впервые в жизни я жажду того, чтобы у нас всё получилось.

Бросаю ещё один мяч, отправив его в сторону внутреннего угла, что может выбить этого игрока. Да! Это сработало – судья объявляет второй промах. Я оглядываюсь на Картера – мальчишка увлечённо хлопает со своего места, маша руками в воздухе. Тренер дал знак питчеру, что я закончил. Киваю, соглашаясь. Я сделал свою работу. Машу ему рукой, и мы улыбаемся на камеры, а после я возвращаюсь на своё место.

– Вау! Это было так круто. – Прозвучал весёлый голос Картера, стоило мне сесть на кресло. – Им следовало дать позволить тебе ещё раз бросить. Ты смог бы выбить того игрока.

Мальчик улыбается, он так уверен в этом.

– Спасибо, парень. – Я взлохмачиваю его волосы. – Обычно они позволяют мне бросить только первый мяч. Сегодня же мои были три подачи, так что это перебор, даже несмотря на то, что я отлично справился.