Ангел во тьме (СИ) - "May Catelyn". Страница 9

Поль уехал по делам , и ей совершенно нечего было делать. Она уже привыкла к тому, что каждый вечер они проводили вдвоем, гуляя, смотря фильмы в стареньком кинотеатре или встречаясь с их общими друзьями. Сегодня утром к ней снова пришли тяжелые воспоминания, настроение было подавленным, почему-то хотелось плакать. Она шла по улице, уже мягко освещаемой вечерними фонарями, смотря на гуляющие парочки и случайных прохожих. Сама не замечая, Виктория оказалась у дверей того самого маленького кафе, в котором каждое утро встречалась с Полем. Сейчас в зале было почти пусто. Желающие покутить собирались в соседнем баре. Она заказала чай и пирожные, решив сделать себе что-нибудь приятное после трудного дня.

И все-таки, как странно, что после стольких лет, она не может забыть почти незнакомого ей человека. Может быть, это происходило потому, что их жизни каким-то непостижимым образом были связаны и зависимы друг от друга. Сначала он спасал ее от смерти, потом, эта же роль выпала ей. Все что произошло с ними тогда, казалось было предопределено роком, от которого никому не удается сбежать. « К сожалению, у жизни на все свои планы, Виктория. Иногда нам приходится это осознавать, но только порой бывает слишком поздно… » — вспомнились ей вдруг его слова, сказанные в темном сыром плену подземного убежища.

Она рассеянно посмотрела перед собой, когда зазвенел дверной колокольчик. Высокая фигура в темном пальто, слегка надвинутая на глаза шляпа, небольшие аккуратные усы, красивая рука с тонкими сильными пальцами, сжимающая набалдашник трости, на которую он слегка опирался при ходьбе. Что-то до боли знакомое показалось ей в наклоне его головы. Он задал какой-то вопрос официанту. В эту секунду ей показалось, что время сделало мертвую петлю, и сейчас в этой самой точке остановилось. Низкий сдавленный голос, с шершавыми нотками, врезавшийся в ее память, она узнала бы из тысячи других.

Словно почувствовав ее напряженный взгляд, он повернул голову. Их глаза на мгновение встретились, и они оба замерли. Ей не потребовалось времени, чтобы понять — он тоже безошибочно ее узнал. Вечная боль, горькая тягучая пытка, сноп искр в измученном сердце, последний вздох, упругий выдох, немое отчаяние.

Она вскочила со своего стула, задев стол, опрокинутая чашка разлетелась тысячами осколков на холодном кафельном полу. Этот резкий звук словно вывел его из оцепенения. Он резко повернулся и, рванув дверь, исчез в ноябрьских сумерках.

Она кинулась за ним, но возмущенный разбитой кружкой и испачканной скатертью официант уже преградил ей путь, требуя заплатить за ущерб нанесенный заведению. Когда ей удалось все уладить, она выскочила на улицу, но там уже никого не было.

— Уильям! — отчаянно выкрикнула она в холодное темное небо, осознавая, что он ее не услышит.

Она лишь хотела знать, почему? Почему он появился как призрак из ее прошлой жизни и также внезапно исчез. Было ли это случайностью? Почему он не позволил ей подойти, не заговорил с ней, не объяснился? Виктория судорожно обхватывала себя за плечи, будто хотела успокоить нервную дрожь во всем теле, которая всегда была спутницей ее потрясений. Кое-как добравшись до своей квартиры, она точно пьяная рухнула в большое старое кресло, и уже без стеснения дала волю рыданиям, которые не давали ей дышать, отзываясь щемящей болью в сердце.

Во всем этом была лишь одна отрада — теперь она знала, что он жив. Пусть он не желает видеть ее, пусть скрывается, но где-то бьется его сердце, а значит, ее мир уже звучит по-другому.

Глава 8

 Утром, перед работой, она, как обычно уже была в кафе на углу старой улицы. Поль оживленно болтал, допивая свой кофе, рассказывал о поездке, о приготовлениях к свадьбе, о том, как его родственники будут ей рады. Но сегодня она не могла сосредоточиться на его словах. Ее мысли были далеко отсюда: где-то в заброшенном охотничьем домике в глубине дикого леса, рядом с тем, чью жизнь она пыталась удержать теплом своего тела в ту страшную ночь. Взгляд Виктории постоянно скользил по входной двери, слабая надежда увидеть Уильяма вновь, не покидала ее ни на секунду. Мысли путались, словно во сне, горячечно билось сердце. Ее пальцы судорожно терзали бумажную салфетку. В голове пульсировало: — Что ты собралась сделать! Остановись, пока не поздно! Но черти уже устроили жаркий костер в ее душе, запустив то отчаянное упрямство и внутреннюю силу, которые позволили ей перенести все ужасы войны и выжить. Пути назад не было. Она ненавидела себя, была себе отвратительна. Как она могла поступить так с трогательно любящим ее Полем? В чем он был виноват? В том, что хотел сделать ее счастливой? Но заслуживала ли она это? Каждый раз, смотря на него, отдаваясь его поцелуям, она представляла бы на его месте другого. И осознание этого жгло ее изнутри, словно адский котел. Нет, она все делает правильно, и пусть ее душа сгорит прямо сейчас, она не сможет поступить иначе.

— Я не могу выйти за тебя, Поль, — вдруг резко и безапелляционно, возможно излишне порывисто, сказала она, точно выдохнув после длительного погружения.

Поль непонимающе уставился на нее, все еще улыбаясь:

— Это твоя новая шутка? Я что-то не совсем понимаю!

Она не отвечала, глядя куда-то мимо него.

Поль повторил: — Ведь то, что ты только что сказала — шутка?! — в глазах его застыл вопрос, но когда ответа опять не последовало, улыбка окончательно покинула его лицо. — Скажи, что ты пошутила, Виктория? Просто жестоко и неуместно пошутила!

— Мне очень жаль, но я не могу тебя обманывать, не имею права. Прости, если сможешь… И не останавливай.

Виктория старалась сделать как можно более решительный вид, но заблестевшие глаза выдавали сильное волнение. Нужно было сделать последний шаг. Она встала прежде, чем он успел что-то возразить. Посмотрев еще раз в ее лицо, Поль с ужасом понял — она действительно не шутила.

Виктория почти бежала по улице, как будто кто-то мог ее догнать, иногда слыша возмущенные окрики прохожих, которых случайно задевала плечами.

Теперь, зная, что Уильям не призрак из ее прошлого, а живой человек, она не в силах была жить, так как раньше. Пусть злость на него и кипела сейчас в ее сознании, но в душе она знала, что обязательно встретится с ним вновь, даже если эта встреча будет последней.

Где она будет его искать? Среди тысячи дорог, миллионов лиц, сотен вокзалов? Кто подскажет ей правильное направление и кто поможет? Она лихорадочно придумывала ответы, но все они были самообманом.

Внезапно что-то ярко вспыхнуло у нее в голове, словно вырванный из киноленты кадр — его рука, сжавшая дорогую изящную рукоять из слоновой кости. Потрясенная его внезапным уходом, она не придала значения этому новому предмету в его образе, потому что и сам он изменился. За то короткое мгновение, пока они,как завороженные, смотрели друг на друга, она не успела понять, что трость нужна ему вовсе не для пижонства. Ее сердце сжалось от горечи. Кто знает, что ему пришлось вынести, чтобы выжить? Эта примета, найденная в сумбурных воспоминаниях, казалась еще одним тусклым маяком в том пути, который она себе обозначила. План созрел молниеносно. Это был ее единственный шанс. Нужно было найти Уильяма, пока он еще в городе.

Сонный портье удивленно уставился на два голубых бриллианта глаз, которые пропиливали его насквозь. Их обладательница, решительно произнесла:

— Прошу меня заранее извинить. Но, дело очень срочное. В вашем отеле должен был остановиться высокий месье средних лет, он носит небольшие усы, глаза у него, - что-то вдруг заставило ее остановиться, но после секундной паузы , она продолжила, — У него зеленые глаза и темные волосы. Он слегка хромает, и поэтому всегда носит с собой трость. Его имя — Уильям, и мне очень нужно его увидеть.

 — О, мадам, это совершенно против наших правил. Мы не даем информацию о наших гостях, — в замешательстве ответил молодой худощавый паренек, в красной униформе.