Прощание на Поцелуевом мосту - Островская Екатерина. Страница 4

Запиликала мелодия мобильного телефона. Вера посмотрела на экранчик: ее вызывал Окунев. Так поздно он мог звонить только по очень важному делу.

– Что случилось? – спросила Вера.

– У меня новости лезут на компьютере постоянно. Только что прочитал, что в Петербурге минуту назад убит известный политик Дмитрий Захарович Иноземцев.

– Фейк, – уверенно опровергла Вера. – Как это может быть: только что убили, а его уже опознали и даже сообщили на весь интернет?

– Возможно и фейк. Но тут официальное сообщение появилось, в котором дословно говорится, что в центре Петербурга в районе Театральной площади застрелен видный политический деятель… И так далее.

– Ты можешь выйти на камеры уличного наблюдения?

– Уже включил обзор Театральной площади. Вижу саму площадь, вход в театр, вход в консерваторию. Людей немного, но все вроде спокойны.

– Перезвоню, – сказала Вера, прерывая разговор, и тут же стала набирать другой номер.

Евдокимов ответил не сразу. А когда ответил, был явно недоволен тем, что его тревожат среди ночи.

– Ты чего звонишь? На часы смотрела? Половина первого уже…

– Иноземцева на Театральной площади застрелили. Ты что-нибудь слышал? – сразу взяла его в оборот Вера. – Ты же у нас начальник управления следственного комитета.

– Какого Иноземцева? Того самого? Чушь полная! Он же в Москве.

– Он собирался приехать и даже договаривался о встрече со мной.

– Бережная, это бред! Дай мне выспаться как следует. Убийствами я в служебное время занимаюсь. Тебе, кстати, от Риты привет. Ты и ее тоже разбудила.

Вера сбросила вызов и вновь приняла звонок Егорыча:

– Что-то очевидно случилось. Едут полицейские машины с мигалками. Люди потянулись в сторону Поцелуева моста. Но там камеры нет. То есть должна быть, и не одна, но не работает почему-то. Вместо изображения рябь на экранах.

– Полицейскую волну можешь перехватить?

– Уже сделал. Уже прослушиваю. Только что передали, что на мосту была стрельба и есть труп. Но кто убит – не сообщают.

– Проверь источник, разместивший первое сообщение, – приказала Вера.

– Это в твиттере было. Я и сам удивляюсь, как так оперативно кто-то выложил.

– Проверь кто!

– Попробую, – ответил Окунев и вдруг радостно воскликнул: – О, уже план «Перехват» объявили! Говорят, что убийца скрылся на седане серого цвета в сторону Васильевского острова или Дворцовой площади. Дураки они, что ли, эти убийцы? И там, и там – мосты, так что их скоро перехватят.

– Убийцы наверняка все предвидели: они поменяют машину, – рассуждала Вера. – Скорее всего, их поджидает другой транспорт, так что на Васильевский они в любом случае не пойдут. Свернут на Большую Морскую или в переулок Якубовича, а оттуда на какую-нибудь тихую улочку, вроде Почтамтской, и там пересядут. А потом направятся по Вознесенскому или по Гороховой в сторону, противоположную мостам и возможному перехвату. Да еще мимо здания городской прокуратуры проскочат. Поиздеваются таким образом. Время еще есть, заблокировать все улицы так быстро невозможно… Ладно, Егорыч, следи за всем. Мне Евдокимов уже названивает.

Она приняла вызов:

– Да, Иван Васильевич, проснулся? Готов работать?

– Откуда ты узнала об убийстве? – мрачно поинтересовался полковник юстиции.

– Из твиттера.

– Так не бывает, – усомнился Евдокимов. – Тело еще не остыло, а уже по радио объявили. То есть по этому твиттеру. Но убийство и в самом деле случилось. И хуже всего, что первыми на место примчались фээсбэшники. Их дежурная машина случайно проезжала мимо. Они полицейских не подпустили, потребовали организовать оцепление. Все подъезды к Поцелуеву мосту с обеих сторон Мойки сейчас перекрывают. Как-то все подозрительно быстро разворачивается. Сейчас еду туда, но боюсь, что этим делом, учитывая личность погибшего, будет заниматься госбезопасность. Но, с другой стороны, с них и спрос будет. Вера, а к тебе просьба: ты же человек независимый – если что узнаешь, сообщай не им, а прямо мне.

Вера тоже хотела поехать на место преступления, но поняла, что делать там нечего. Ее, разумеется, не подпустят. Наверняка даже Евдокимов там будет лишь сторонним наблюдателем.

И вообще, как на этом мосту оказался Иноземцев? Почему не связался с ней, как обещал? Когда приехал? Почему был без телохранителей?

Бережная задумалась, а потом придвинула к себе лежащий на прикроватной тумбочке ежедневник и, открыв его, записала: «Сомнение первое – без телохранителей».

Действительно странно, ведь Софьин утверждал тогда на борту своего судна, что его приятель без личной охраны никуда не выходит. А если убит он один, значит, его никто не прикрывал. О раненых тоже никаких сообщений, Егорыч бы сказал. Иноземцев что, был один в чужом городе? Вышел ночью прогуляться?

Вера снова включила телевизор, нашла круглосуточный новостной канал, по которому как раз пустили спецвыпуск про это убийство:

– По непроверенным данным, в центре Санкт-Петербурга менее получаса назад был застрелен бывший министр, а теперь видный деятель оппозиции Дмитрий Захарович Иноземцев.

Позвонил дежурный по офису, сообщил, что прослушивает полицейскую волну и у него сложилось впечатление, что Иноземцев был не один. Сообщается о какой-то девушке, которая все видела. Девушка в шоке, но смогла рассказать, что выстрелили шесть раз. По словам дежурного, эксперты находились уже на месте, но свои предположения о ранениях высказывали не они, а находящиеся на месте преступления полицейские, которые передавали друг другу свои впечатления.

Опять позвонил Егорыч:

– Сообщение появилось буквально через минуту после выстрелов. В твиттер возможно выйти очень быстро, значит, тот, кто сообщил об убийстве, был рядом, видел, как все произошло, и сразу понял, кого убили. Как будто заранее знал.

Вера об этом уже думала.

– Егорыч, если сообщение появилось через минуту… За эту минуту убийцы уже скрылись, и свидетель, вполне вероятно, не видел их. Давай включим отсчет времени, чтобы понять, как свидетелю хватило минуты на то, чтобы во всем разобраться. Начинай!

– Да уж лучше вы, – замялся Окунев. – Вы следователь, а я просто…

– Тогда слушай меня и подсказывай. Предположим, некий случайный человек увидел, как стреляют. Притормозил, если он ехал на машине, дождался, когда скроются киллеры, потом подошел, посмотрел, кто жертва, и тут же вышел в сеть? Но тогда бы он сообщил, как это произошло, что и кого он видел… В минуту вряд ли бы уложился. Теперь предполагаем, что убийца или убийцы уже скрылись и самого преступления он не видел… Но, увидев труп, нормальный человек как минимум будет растерян, чтобы сразу хвататься за телефон, входить в Интернет, открывать свой аккаунт и набирать новость. Не успеть! Мог, конечно, кто-то увидеть из окна… Но из окна не опознаешь наверняка, кого убили. Как с расстояния определишь: Иноземцев это или просто одинокий мечтатель лежит на мостовой.

– Вот и я о том же, – согласился Окунев. – Сейчас пытаюсь отыскать автора поста, но аккаунт открыт недавно и никакой активности на нем не проявлялось. Сейчас, правда, посыпались посты и перепосты: «Преступная власть зверски расправилась с самым лучшим представителем оппозиции…», «Убита надежда России на светлое будущее…», «Россия во мгле…» и тому подобное. Зайдите в интернет, Вера Николаевна, посмотрите сами. А я вам перешлю записи наружного наблюдения. Момента убийства там нет, зато есть, как Иноземцев с дамой идут по улице Глинки, а потом по улице Труда. Возле Поцелуева моста, как я уже сказал, камеры не работают. И он пропадает из поля наблюдения. Единственно, что удается разглядеть, – на Поцелуевом мосту стоял и сейчас стоит большой автомобиль. Увеличив максимально изображение, я понял, что это эвакуатор. Но он не может быть оставлен посреди узкого мостика… Значит, и водитель был там. А водитель – это свидетель.

– Эвакуатор? – удивилась Вера.

И сразу записала в ежедневник: «Сомнение второе – оставлены свидетели».