Playthings (СИ) - Комарова Диана Валерьевна. Страница 102

Мика пытается не ржать как гиена, глядя на мою сонную морду и стоящую дыбом челку, — только и пытается хоть как-то пригладить ее, быстро чмокает в лоб и выпрямляется. Я все еще сонно хлопаю ресницами, просыпаться совсем не хочется, и как-то отдаленно понимаю какую-то автоматную очередь слов “спи”, “завтрак” и “увидимся днем” — и засыпаю снова.

Через пару часов здорового сна я нашла на кухне связку ключей, которая назидательно лежала на крышке банки растворимого кофе посреди стола. Поэтому за утренним кофе я сидела на высоком стуле и играла в гляделки с этой связкой ключей — как раз отлично получалось размышлять о своей судьбинушке без присутствия самого владельца. Хотя чего уж там — эта квартира сама по себе уже была как сам Каллахен, потому что разбросанные вещи никто не отменял, да и полотенца в ванной пора менять, как и постельное белье, и еще я нашла носок. Один. Я отлично понимала, что Мика явно не мифическая фея и хотя бы не раскидывает трусы по полу (или я просто их еще не нашла?), и теперь еще больше не могла понять, в каких мы отношениях. Как мне себя вести? Оставить как есть или начать бузить?

Покрутив связку ключей в руках, я потянулась за телефоном и позвонила Мелиссе.

— Так что говорит Нэйтан? — полюбопытствовала я.

— Сама у него спроси в обед, мы как-то толком не успели промыть вам кости вчера, — ухмыльнулась подруга. — Ты будешь?

— Сегодня не уверена, мне надо просидеть задницу в библиотеке — курсовая что-то внезапно начала маячить перед глазами с восклицательным знаком, так что я сегодня — рабочая единица. Да еще и “Саванна” вечером. Эх, с моим графиком работы — где мои миллионы-миллиарды? Что я делаю не так?

Мелисса только гнусно посмеивалась на том конце, также как и я собираясь на занятия, не отрываясь от разговора. Впрочем, больше ничего такого я от нее и не узнала, а сплетничать про Лисенка решила не по телефону, а позднее. Тем более моя печенка-селезенка догадывалась, что тот будет держать меня как щит до последнего, тем более у него и так все козыри на руках. Хотя кто ему поверит?

Из-за привычно горящих сроков у мадам обед не светил ни ей, ни мне — пришлось привычно заказывать из ближайшего ресторана, который работал с доставкой, и есть пасту, не отрываясь от экрана монитора, пока патронесса пыталась распихать ткань в презентации. Немудрено, что позднее в “Саванне” я была молчаливым призраком, который выживал на кофеине, а после смены даже не смог затолкать в себя что-то съедобное — лежал на кровати в общаге и сетовал на судьбинушку.

Мелисса, которая заскочила на пару минут за вещами, окинула меня насмешливым таким взглядом, обозвала старой развалиной и уехала ночевать к своему баскетболисту, оставив мне на растерзание Сьюзен. Или меня ей на растерзание, это как посмотреть, потому что историю о том, как мы расстались все-таки с Ником она не слышала и очень хотела о ней знать. Даже притащила мне банку пива для настроения, так что выбора у меня не было. Да и не было в моей версии ничего такого важного и сверхсекретного, на самом-то деле.

Каллахен весь вечер молчал, собственно, как и весь день до этого, я даже не стала удивляться — это же Мика. И даже думать боялась о том, что это как раз период “спущенных штанов” у него завершился, но зачем он тогда оставил ключи? Ведь дверь в квартиру, насколько я видела, запирается автоматически при захлопывании…

В общем-то, я как всегда слишком много думаю и слишком мало делаю. Потому что трусиха еще та, и ничего не могу с этим поделать.

Утром мир продолжал крутиться, общественный транспорт и пробки были все так же в тесном сотрудничестве на перекрестке Пятой улицы и проспекта Независимости, что сводило зубы. И серый “Астон Мартин” на парковке все так же был этого асфальтового цвета, безупречно отполированный, одинокий и привлекающий всеобщее внимание. Портило привычную картину крыльца главного корпуса только кипа бумажек подмышкой у Блондина, зажатая в зубах папка с файловыми конвертами, пока сам Мика завязывал шнурок на тимбалэндовсих бежевых ботинках. Отличная просто поза для того, чтобы разогнаться и отвесить пинка по этой тощей заднице, пока не видит. Точнее сказать — не может ничего сделать, заметил-то он меня почти сразу.

— Какие люди, и без охраны.

— Рыжего что ли позвать? — отмахнулась я. — Что это с тобой? Неужели бумажки на отчисление собираешь? — я кивнула на безвинно зажатые листочки. — Наконец-то!

— Увы, это всего лишь мои контрольные работы, рано радуешься, старушка, — Мика выпрямился, избавившись от папки во рту, глянул на меня насмешливо.

— Жаль, — хмыкнула я в ответ и бодренько заскочила в двери корпуса. Обмен любезностями привычно состоялся, чего мне еще там на холоде прыгать? Да и мне уже было интересно, как Мика будет себя вести — как ни в чем ни бывало, или же…?

Или же. Да.

Пора признаться самой себе для начала, что он нужен мне как кислород. И не раз в сутки с контрольным “привет — ну ты и задница! — иди уже, не дави на черепушку”, от которого уже зубы сводит. А раз уже и себе призналась, то пора научиться перекладывать проблемы на чужие плечи. Там все равно почти два метра счастья, вытянет.

Я сверлила взглядом телефон на столе, подперев ладонью щеку. Не знаю, с какой конкретно целью, но пока мадам Жюстин проводила семинар, у меня был свободный час. Успев переделать все дела, оставшееся время я скучающе разглядывала записи в ежедневнике, размышляя о своей нелегкой женской доле. Доля, собственно, заключалась в “Саванне”, размышлениях мадам о том, что если она меня захватит в полное рабство, то какой бы мне подошел оклад, ну и о злобном карлике, который не подает признаков жизни вообще.

— Если на него смотреть, он не станет звонить. Это, конечно, айфон, но не настолько же! Тебя научить им пользоваться?

Злобный карлик, кто же еще. Подпирает плечом распахнутую дверь и улыбается как стая чеширских котов.

— А тебя научить стучать в дверь? — от неожиданности я уже как-то автоматически огрызнулась, практически подскочив на месте. Каллахен ворчание проигнорировал, но зато гордо продемонстрировал картонную коробочку из кофейни с горячими стаканами внутри, поставив ее на стол передо мной.

— Подлизываешься ко мне или к мадам? Смею разочаровать — у нее семинар, но я надеюсь, что кофе не успеет остыть, — моя улыбка источала мед, тонну самого отборного приторного меда.

— Не успеет, — Мика уже обходил мой стол, и я успела только подняться с места, прежде чем меня притянули к себе, безапелляционно обхватив рукой за шею, и поцеловали.

— Ты всех своих подружек так целуешь? — хмыкнула я в ответ.

— Нет, только тебя, — не менее ехидно хмыкнули в ухо, не выпуская меня из цепкого захвата. — С остальными как-то проще.

Я смогла только обиженно засопеть в ответ, сжимая под пальцами его теплую толстовку. От Блондина пахло осенью, этими прелыми листьями, и совсем немного — молотым кофе, ведь только из кофейни вышел. Тепло, спокойно и хорошо.

Глупая я, нашла ведь себе мазохистичное развлечение на старости лет.

Ткнув его кулачком куда-то в живот и услышав в ответ вздох, я улыбнулась, поймала теплую улыбку в ответ и потянулась за поцелуем, привстав на носочки. Вот тут бы мне пригодились шпильки, но увы, осенняя погода вновь загнала меня в ботинки и вернула мой рост в привычный детский.

И только услышав шум выходящих студентов из аудитории на кафедре, я спохватилась и мягко отпихнула его в сторону.

— Латте остынет, — напомнил он, кивая на коробку с кофе.

— Если что, оно не останется без дела.

— Я только с мойки, сжалься.

Мика вальяжно плюхнулся на свободное кресло у стола мадам, закинул ногу на ногу и устремил на меня этакий взгляд с прищуром, а на мой молчаливый вопрос выдал логичное:

— Хочу с мадам поздороваться.

— Ах, — с сарказмом кивнула я, садясь обратно за стол. — Конечно. Мика Каллахен и Вежливость, мифы и легенды университета.