Академик В. М. Глушков – пионер кибернетики - Деркач В.П. Страница 122

Коллективный медицинский мозг – дело будущего, но методика его работы уже апробирована. Недавно ученые СССР и ГДР провели исследования, связанные с планированием, где были использованы записанные и обработанные на ЭВМ мнения двух тысяч разных специалистов по вопросам науки и техники.

Коллективный машинно-человеческий мозг создается сегодня. Его память станет постоянно обогащаться опытом, знаниями людей. Он будет очеловечиваться их умом. И постепенно, перерастая в искусственный разум, станет верой и правдой служить людям.

В. В. Шкурба. В команде Глушкова

“Кибернетика и системный анализ”, №4, июль- август 1998 г.

Наверное, мне больше всего в жизни повезло в соприкосновении с могучими интеллектами, сильными характерами, великими душами.

В университете я учился у Андрея Николаевича Колмогорова, восхищался Георгием Евгеньевичем Шиловым. Моим юношеским кумиром был Отто Юльевич Шмидт. Сразу после окончания Московского университета я работал в фирме Сергея Павловича Королева и решал задачи для Михаила Кузьмича Янгеля. Но окончательно сложилась моя жизнь, круг интересов и друзей, характер, направленность, стиль работы под влиянием Виктора Михайловича Глушкова, под началом которого (опосредованным и прямым) я работал с августа 1959 года и до конца его жизни.

В № 2, 1995 г. нашего журнала я немного рассказал о Викторе Михайловиче (“В. М. прошу не путать с ЭВМ”, – шутил академик), но это только небольшая часть от образа ушедшей глыбы. Для этой статьи я использовал свои архивы и думаю, что Глушков живее восстанет из них как лидер, руководитель, просветитель, личность, человек.

Жизнь соткана из эпизодов, а целостный образ человека, отношение к нему – из фрагментов проявления его установки, характера, знаний, умений, навыков. Этот текст – слегка мозаичный очерк профессиональной беллетристики. Здесь есть и раздумья над глушковским служением кибернетике, и что-то из того, что годится для системного анализа такого явления, как Виктор Михайлович Глушков. Все сохраненное, отобранное памятью о нем.

ПИСЬМО ХРУЩЕВУ

Уже глубокая ночь – около трех.

Текст готов, отпечатан, все несколько раз вычитано. Время подписывать, и все уже в сборе.

Все – это в той или иной мере соавторы, готовые подписаться под документом, открывающимся словами: “Дорогой Никита Сергеевич!”

Началось все месяц назад.

– Шкурба, ты комсомолец? – В. М. улыбается. В другой обстановке стандартным продолжением было бы: “Так наливай!” На этом и игра.

Сегодня же мы в кабинете Глушкова, и это – просто начало серьезного разговора.

Нас четверо: В. М., Михалевич, Михеев и я.

– Так вот, комсомолия. Другие возможности исчерпаны. Надо попробовать эту. Вам предстоит выступить как молодым ученым, комсомольцам (с Павловым я говорил) с тем, чтобы донести до самого верха наше беспокойство о состоянии дел с вычислительной техникой.

– Точнее, без нее, – вставляет Михалевич.

– Именно, без нее. А это чревато!..

В. М. говорит, как вещает на широкую аудиторию. Очки на столе, а сам слегка откинулся и развернулся от нас в кресле. Дает понять важность момента, ответственность предстоящей миссии. Формулирует тезисы документа, который нам поручает подготовить. Объясняет, как его писать: две странички обращения-предложения, пять страничек сжатого разъяснения ситуации и путей преодоления возникающих трудностей, пятнадцать страниц подробного текста. Как и через кого выходить на “самый верх”.

Задаем вопросы, на чем акцентировать внимание. Поясняет, что первостепенно.

Главное – добиться постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Предупреждает, что отнестись надо к делу со всей ответственностью – второго такого случая может не быть несколько лет.

Что промедление смерти подобно, мы знаем. Еще несколько лет назад, в эпоху экспериментов с ЭВМ, наша страна была как-то на уровне мировой науки, инженерии. Теперь, когда на Западе применение ЭВМ пошло уже в экономику – в коммерцию и производство, мы можем быть отброшены далеко назад. Разработки у нас, опытные образцы – совершеннее, а самый главный участник компьютерного бума – фирма IBM наверняка застрянет в своей стратегии замещения счетно-перфорационной техники, которой она заполонила мир ранее. Мы можем обойти всех, если приведем в действие “преимущества нашего строя”, уже не раз продемонстрированные – и в войну, и в создании бомбы, и в построении энергетической инфраструктуры, в выходе в Космос.

Я тоже почувствовал себя причастным к этому движению “за компьютеризацию всей страны”, начатому с утверждения кибернетики как первостепенной – фундаментальной науки. Глушков вошел в уже сложившееся компьютерное проектирование, вошел стремительно и в учениках долго не ходил, выдвинулся своими теоретическими работами и принципиальными решениями в проектировании ЭВМ в первую шеренгу, а вскоре стало ясно, что равных ему в Computer Science нет. Но его заслуга – не меньшая – еще и в том, что он охватил и применение ЭВМ, создал базовый институт проектирования и использования ЭВМ, автоматизации управления – Институт кибернетики. Вскоре он во главе огромной армии специалистов, лидер движения за компьютеризацию, все очевидней, что он играет ключевую роль в этом движении. Его институт – собрание профессионалов широкого спектра специальностей, но В. М. вербует и собирает единомышленников по всей стране. Он вообще легко сходится с самыми разными людьми, окружает себя людьми талантливыми и энергичными. При этом как бы распараллеливает себя, передавая часть своих замыслов и “делегируя” полномочия. У него так много своего, что не то, что затмить, но даже опередить его в его деле никто не может – он это знает. И мы, вчерашние выпускники (“молодые специалисты”), не осознаем, что идем за ним, мы просто – работаем вместе с ним. В. М. – мастер организации, т.е. созидания коллектива как системы, где каждый значим.

И теперь поставлена системная задача движения. “Пока мы деремся “за наше правое дело”, как партизаны. Регулярность движению может придать только его государственная организация” – примерно так вырисовывалась задача.

Выходит – надо, выходит – “партия прикажет, комсомол ответит: Есть!” И “если не мы, то кто?” – это уже привычные формульные установки.

Михалевич – мой непосредственный начальник, зам. Глушкова. Мы с ним считаем себя учениками Колмогорова: в то время как я писал у Андрея Николаевича курсовую, Михалевич учился у великого ученого в аспирантуре. В доме Колмогорова мы и познакомились. Когда я, работая еще в Подлипках, пришел устраиваться на работу в ВЦ АН УССР, в холле встретил Михалевича, и все решилось у В. М. в полминуты. Глушков (тогда его я видел впервые, и мне он сразу понравился: молодой, крепкий, с речью четкой, стройной) потом будет повторять, что он Шкурбу у Королева переманил (у меня были свои причины уйти из Подлипок).

Михалевич – и умен, и сердечен. Мы вскоре подружились. Как начальник он – идеален. В начале