Белые голуби - Кочетков Виктор Александрович. Страница 6

Перехватило дыхание, Костя ощутил слабость. Ноги подогнулись, ослабли. Он пал, опустился перед ней и, не сдержав нахлынувших эмоций, обнял, крепко прижимаясь к вздрагивающему животу.

Она стояла тихо, чуть запрокинув голову и прикрыв ресницами раскаленные глаза. Ее немного трясло, грудь высоко вздымалась при прерывистом быстром дыхании. Сильно взволнованная, пылающая, она не теряла головы. Это давалось непросто. Какой-то мощный водоворот, ураган, покоряющая всесокрушающая энергия сковывала, ослабляла, отнимала самообладание.

Не хотелось, не моглось, кончались силы, не было воли держаться. Да и зачем, когда она всю свою жизнь, всю романтическую юность ждала, верила, мечтала…

И вот момент, он у ее ног. Он, независимый, гордый, самолюбивый. Принадлежит ей пусть ненадолго, не навсегда, но целиком и полностью. Такие мысли пьянили, заставляя бешено стучать сердце, чувствовать себя счастливой. Неожиданно ей захотелось остаться здесь навсегда. С ним, с его ласковыми руками, голосом, жадным взглядом влюбленных глаз.

Они стояли, не замечали ничего вокруг, будто находились в волшебном светящемся облаке.

А в доме уже все шевелилось, двигалось и оживало. Мерзкие кувшинные рыла удивленно глядели с потолка, из подпола появлялись разложившиеся вурдалаки, возникали смердящие упыри. Злобные гарпии слетались на свой дикий шабаш. Множество черных летучих мышей резвилось под крышей. Они тонко пищали, пытаясь пергаментом крыльев притушить льющийся сверху свет. Вся эта нежить недовольно роптала, урчала утробно, скалилась и протягивала мохнатые когтистые лапы. Пыталась подойти, ужалить, ущипнуть, разорвать предерзких, испортивших им бесовский бал. Не ведали безумные, что присутствуют при свершении таинства, что никакая сила не способна разорвать скрепленные божественным промыслом узы. Что здесь и сейчас, происходит то главное, ради чего созданы существа тварные, чего навсегда лишены существа падшие, пытающиеся противостоять свету истины. В своей греховной наивности обреченные навсегда быть во мраке, силясь искусить, погубить, украсть души, исказить лучи знания и всегда терпящие позорное поражение. И отступила в своем бессилии нежить. Недовольно скуля, выкрикивая страшные проклятья, завывая в невозможности расправы, тотчас разбрелись, унеслись, пропали. Ничего больше не существовало. Он был подле нее, он поклонялся ей, боготворил, преклонялся.

– Я люблю! – восхищенно шептал, захлебываясь. – Люблю! – произнес громко, твердо, восторженно.

Оксана стояла неподвижно, она слышала все, – каждую букву, слово, интонацию, осязала малейшую вибрацию неповторимого страстного голоса. Казалось, не было ничего и уже не будет, только они вместе навеки, навсегда…

Подняла руки, легкое белое платье скользнуло вниз. Костя поднял глаза и увидел над собой тяжесть двух полусфер, рассыпанные по плечам волосы. Теряя рассудок, торопился снимать, рвать последний узкий лоскут материи. Увидев перед собой волнующий темный треугольник, обессилено зарылся в мягкую шелковистость, затих. Ее запах сводил с ума, сердце не помещалось в груди, он задыхался, сгорал и испарялся, исчезал. Чуть успокоившись, произнес внятно, необычно:

– Ты совершенство, Оксана! Твои глаза как вспышки обжигающих молний. Они могут осветить, согреть, а могут и погубить. Нет ничего прекрасней этой сверкающей стихии. В них блещет яростный огонь, рокот июльских гроз, сокрушающая сила небес.

Твоя грудь воплощение весеннего ветра несущего в себе всю палитру расцветающего мира. Майское солнце согревает лучами два розовых нежных бутона исполненных жизни. Они зреют, наливаются нектаром чувственного первоцвета, набухают и искрятся в игривом танце сладострастия. В них прячется буря обжигающей страсти, там, где бьется источник всепобеждающей силы.

Лоно есть жаркая плодотворная нива, готовая принять зерно и принести урожай: бедра полноводные реки, несущие чистую талую воду с высоких горных хребтов. Изгибы русла зовут и пьянят, обещают открыть яркость хрустальной глубины, манят, призывая войти и ощутить прелестную шероховатость близкого речного дна. Войти, окунутся с головой, и пить, захлебываться, утопая в кристальной свежести бурлящего потока…

– Не надо больше! Я не стою этих чудесных слов! – она смотрела удивленно-встревожено. Взор черных глаз туманился и мерцал, по освещенному лунными лучами лицу бежали легкие косматые тени.

– Оксана!

– Молчи! Иди ко мне! Любимый...

И они потерялись во времени. Превратились в две мельчайшие частицы мироздания. С невероятной скоростью неслись к окраинам Вселенной, разлетались, терялись в далеких галактиках, встречались, сталкивались и вновь мчались в бесконечное пространство, серебристым пунктиром прошивая космическую материю. Раскаленной стрелой пробивались в черные дыры, возвращались, сливаясь и тут же взрываясь, яркими вспышками рассекая Млечный путь. Обжигаясь, пронзали солнце, горели метеорами в бескрайнем ледяном просторе…

Хвостатыми кометами спускались на землю, звонко вонзаясь сверкающими осколками. Пылающей плазмой сжигали земную мантию, накрепко вплавлялись в ядро, мгновенно испарялись и вновь неожиданно возникали, летя светлой тенью среди бескрайних разливов рек, бездонных океанских впадин, золотых колосящихся полей. Россыпью бриллиантовых брызг влетали в открытые окна. Для них были открыты все двери, не было ничего запретного, тайного. Они хорошо понимали языки зверей, птиц, рыб, природы.

Откровения скалистых вершин, глубоких каньонов, знойных палящих пустынь, все существовало, подчинялось им одним, было создано и сотворено для них. Кто-то щедрый, большой, необъятный подарил им этот мир, озарил сияющим светом душевного соития, одарил прекрасным чувством…

Время остановилось, его просто не было, оно ушло, растворилось в космической пустоте. Такого измерения уже не существовало, они находились вне времени. Поднимались и опускались на волнах неземного блаженства. Угадывали мысли, разбивались мириадами мельчайших частиц, касались небес паря в облаках. Задевали землю и возносились вновь, ненадолго теряя зрение, слух, голос, осязая лишь ощущениями, прикосновениями.

Затем все возвращалось, повторялось вновь и вновь, в сотый, тысячный, миллионный раз…

Жаркие солнечные лучи пронзали дырявую истлевающую крышу, забирались в самые отдаленные уголки сумрачной заколдованной комнаты. Невесомые частицы пыли, праха кружились в хороводе, взлетая и опускаясь, исчезая и появляясь вновь в медленном танце движения к Вечности.

Они лежали, приоткрыв глаза и долго, очень долго смотрели друг на друга.

– Пора идти! – поднялись и не выдержали, слились в объятиях. Стояли, чувствуя биение пламенеющих сердец, слушали созвучие гармонии, понимали прекрасное, видели недоступное.

Наконец с невероятным трудом оторвались, взялись за руки и шагнули за порог.

Яркий солнечный свет ударил в глаза, громкие звуки оглушили. Вертели во все стороны головой, ничего не понимая…

Удивительный дом исчез, на его месте теперь стоял большой светомузыкальный фонтан, играющий цветами радуги. По дороге проносились сверкающие автомобили неизвестных марок. Они находились на узкой дорожке красивого тенистого парка. Вокруг зеленели кустарники, цвели акации. Приветливые люди дружески улыбались, дети беззаботно резвились, на скамейках сидели молодые мамы с колясками.

– Прошло, наверное, сто лет! – Оксана потянула его за руку к ближайшей скамье. Почему-то каждый шаг давался с большим трудом. Кое-как добрели, опустились на скамейку.

– Что с нами произошло, Костя? Мы старые! –