Чуйский тракт - Кочетков Виктор Александрович. Страница 13
– Вставай, голубь!.. Проспал уже все на свете, – она с усмешкой смотрела синими глазами. – К столу садись.
В голове проносились смутные воспоминания, тело ломило, спину как огнем жгло. Он встал, оделся, подобрал разбросанную одежду и сел завтракать. Пока хлебал наваристые щи, старуха не сводила с него внимательного взгляда, подкладывая куски вкусного ржаного хлеба. Заскорузлыми пальцами разрывала вареную курицу и выкладывала ему на блюдо. Налила из старинного самовара крепкого душистого чая. Гена с каждой минутой чувствовал прилив жизненных сил и хорошего настроения. Расправившись с завтраком, встал из-за стола, сердечно поблагодарил добрую старушку.
– А теперь иди, касатик!.. Пора тебе. Не забывай бабушку, – улыбнулась зловеще.
– Пойду я, – на него стали наплывать воспоминания.
– Ступай, голубь! – и захлопнула за ним дверь.
Сырое холодное утро встретило моросящим дождем. Брошенный скит смотрел на него со всей неприглядностью. Сгоревшие дома осыпались золой, везде был запах гари. По пожарищу носились клубы пепла. Пронзительно жалобно скрипели хлопающие на ветру ставни, истлевшие двери. Небо затянул сплошной серый пергамент. Близкий лес стоял мокрой темной стеной. Деревья недовольно шумели, качались в вышине, слегка поскрипывая и осыпая влагу с раскидистых хвойных лап.
Гена быстро продрог. Пошел куда глаза глядят, полагаясь больше на наитие, пробираясь едва различимой, раскисшей тропой. Довольно скоро он увидел свой Зил. Завел двигатель, долго сидел, вспоминая. Включил печку, и кабина наполнилась теплом. Будто поднимаясь из далеких глубин, память обретала ясные формы.
Бандиты на пустынной дороге, ночь в лесу, расстрелянный джип, деньги…
– Деньги!.. – Гена сунулся в карман: пачка долларов была на месте. – У-ух! – обрадовался.
Через пятнадцать минут выбрался на Чуйский тракт и, прибавив скорости, торопливо помчался домой. Смутно всплывали в памяти мужики-Помощники, красавица Власта, Огнеяр…
«Власта! Неужели это был только сон? Жаль! Какая женщина!.. Перед глазами возникли страшные мучения грешников, котлы кипящей ртути. Замотал головой пытаясь прогнать видения. Включил радио, нашел музыку, добавив громкости.
«Почему болит спина?.. – ему вспомнилась бабкина баня и дубовый веник. – Ничего себе напарился!»
Опять шла предвыборная реклама. Опять говорили про милосердный фонд «Благодея». Оказывается, перевести деньги можно в любом отделении банка. Гена все размышлял о детях-инвалидах. Решил положить на счет детдома хотя бы сто долларов. Ехал, думая о бедных сиротах, вспоминал свое детство, печалился… «Что им сто долларов?.. Переведу тысячу! Все равно деньги бандитские!» Сразу повеселел от правильно выбранного решения и, напевая под нос, двигался дальше. Вдруг озарила очень простая мысль: а ведь деньги-то эти кровавые и счастья мне не принесут! – отдавать все было жалко.
«Оставлю себе пятьсот долларов. Остальное детишкам отдам. Может быть, спасу кого-нибудь!» – сразу стало легко и радостно.
В первом попавшемся отделении банка он перевел в фонд «Благодея» двенадцать тысяч долларов. У молодой кассирши чуть глаза на лоб не вылезли. Она с уважением поглядела на Геннадия и спросила: будет ли он указывать фамилию отправителя. Но Гена отказался, гордо заявив, что пожертвования нужно делать, не афишируя своего имени.
Дама восторженно смотрела на него, удивляясь неслыханной щедрости. Написала свой домашний телефон и предложила позвонить. Сегодня вечером она свободна и будет ждать. Гена обещал позвонить, как только разберется с текущими делами. Окрыленный произведенным впечатлением и довольный собой, добрался до дома.
Заехал во двор, заглушил двигатель и легкомысленно насвистывая, вошел в избу. Зины не было. Заплаканная Катерина беспокойно металась по комнате. Заламывая в отчаянии руки и безудержно рыдая, все же нашла в себе силы рассказать отцу о жестокой несправедливости.
Блэк получил долгожданное письмо. Министр в категоричной форме запретил ему заводить отношения с сумасшедшей русской девчонкой. Они с матерью давно уже присмотрели ему невесту, старшую дочь самого премьера. Родители девушки согласны, поэтому осталось дождаться возвращения Блэка. Но если он ослушается воли отца, то может позабыть о наследстве и не возвращаться. Министр понимал чувства живущего на чужбине сына, разделяя восхищение очаровательной сибирской пантерой. Но напоминал о том, что сын члена правительства должен в первую очередь думать о своем будущем и репутации отца. Возлагал на Блэка большие надежды. Писал, что если у него с Катериной возникнут проблемы, то он готов заплатить любые деньги, только б не опорочить честь семьи. В посольстве лежала крупная сумма денег, которую министр перевел вместе с письмом.
Блэк страшно расстроился. Хотел наложить на себя руки от страшного горя, но она не дала. Весь вчерашний вечер проплакали, беспрестанно клянясь в вечной любви. Он не знал, как поступить, но ослушаться воли отца не посмел. Блэк переживал за судьбу будущего ребенка и обещал помогать ей в любом случае. Так ничего и не решили, и он уехал, сказав, что не хочет больше жить без нее.
На Гену, будто ведро ледяной воды вылили. Он был глубоко потрясен:
– Так я и знал!.. Теперь мне негритят воспитывать! – возмущению не было предела.
– Успокойся, папа, – она вытирала слезы. – Не было никакой беременности. Это я нарочно придумала!
– Но зачем? – поразился Геннадий.
– Чтобы во дворце жить и на колеснице кататься!.. – захныкала Екатерина, бросившись ему на шею. – Ничего не получится! Буду здесь до старости с вами прозябать!.. – плач переходил в горькие рыдания.
У Гены отлегло от сердца, он как мог, утешал дочь, обнимая ее плечи. Чуть успокоившись, она спросила:
– А ведь Блэк этого не знает!.. Как думаешь, если десять тысяч долларов с него взять? Хватит?
«В кого она? – подумал Гена. – Видимо время сейчас такое. Деньги теперь делают.
Пришла хмурая Зинаида. Мазнула по нему равнодушным взглядом и надолго уединилась с дочерью.
«Слава богу! Хоть негритят не будет!..» – обрадовался.
После ужина лежали с супругой на диване, смотрели бразильский сериал. У него закрывались глаза, он не замечая, часто проваливался в сон, всхрапывая и тут же просыпаясь.
– Иди-ка, ты спать!.. Мешаешь только! – Зина очень переживала за судьбу героев фильма.
– Точно, пойду я спать, – Гена встал, потянулся, снял рубашку, брюки... Из кармана выпала записка с номером телефона кассирши и чек перевода.
– Что ты там уронил? – Зина подняла листок. – Марина? Кто это? – Гена похолодел. – Что за перевод? Двенадцать тысяч долларов? А ну-ка рассказывай!
Гена хотел надеть рубашку, но она не разрешила.
– Что у тебя со спиной?.. – Зинаида встала. – Что за кровоподтеки? Да глубокие какие! Тебя что, избивали?
– Да нет, что ты, – он растерянно засмеялся.
– Давай рассказывай! – потребовала