Хейтер (СИ) - "Extazyflame". Страница 33

Это было похоже на светскую беседу. Я рассеянно кивала, не понимая и половины сказанного. Несколько раз попробовала набрать Костю. Никакого ответа. Но хоть фото эротического характера в ответ не посыпались. Виктор напрягся и пропустил поворот, когда косил глаза на мои руки. Но я опять не придала этому значения.

Квартира Виктора удивила спартанской обстановкой. Старая мебель, древние обои, даже окна не металлопластиковые. Но всё это с лихвой компенсировало его рабочее место: огромный монитор, который как будто раскладывался на три экрана (ничего подобного я ещё не видела), несколько системников, колонки, мыши, клавиатура с подсветкой, стойка высотой в потолок, заполненная дисками. Причём даже во время отсутствия хозяина компьютер оставался в рабочем режиме. По экрану бежали столбики чисел и символов, системные блоки подмигивали.

- Кофе? - радушно улыбнулся Desperado. - Сейчас сделаю. Только заклинаю, ничего здесь не трогай.

Я и дышать боялась. Во взгляде Виктора, устремленном на свое детище, полыхала одержимость. Он же меня просто убьет, если я что-то ненароком нажму. С такими компьютерными фриками лучше осторожнее быть.

Кресел в комнате не было, за исключением рабочего у стола с компом. Шкаф, стеллаж и постель. Обычный диван-книжка, наспех застланный одеялом. Хоть и чистым, но настолько древним, что я видела похожее в детстве у бабушки на даче.

Присела на край постели, поморщившись от резкого скрипа пружин. Здесь было неуютно. Комната поражала своим убогим убранством. Неужели её обитатель не стремится к комфорту?

- Твой кофе. Кореш в том году летал в Колумбтю, привёз. Пей! Хочу знать твое мнение. Ты явно в этом лучше разбираешься, а я к «Нескафе» привык.

Я пригубила из большой, совсем не кофейной чашки с щербинками по контуру. Напиток казался ароматным, с ярко выраженной кислинкой и горечью. Подобного я ещё не пила.

Виктор стал напротив, облокотившись спиной на один из стеллажей. Пил из своей чашки и не сводил с меня глаз. Взгляд горел ожиданием.

- Ты... вычислил того, кто меня ограбил? - поинтересовалась я, чтобы прервать неловкую паузу. На миг мне даже показалось, что в его глазах полыхнуло жёлтое пламя. Что за черт?

- Возможно, - голос Виктора стал мягче, а взгляд более цепким. - Ты так и не сказала, как кофе.

- Неплохо, но горький сильно. Похож на «Лили Роуз» от «Дома кофе»...

Сердце пропустило резкий удар. Силуэт Виктора дрогнул и поплыл.

- Я... где у тебя курят? - зрение сфокусировалось, но затылок обдало жаром. Он быстро распространился по шее, захватывая скулы.

- На балконе, - тембр голоса зазвенел в моих ушах, и впервые за вечер я поразилась его скрытой эротичности. - Давай, я пока введу данные. Потом появишься в объективе для аутентификации. Вечером будешь пересчитывать свои кровные...

Я отставила чашку в сторону. Виктор покачал головой.

- Не, допивай. Не хватало, чтобы клаву мне залила.

Морщась от кислого привкуса, перебившего вкус кофе, я сделала несколько глотков. Отчасти для того, чтобы погасить набирающий обороты жар во всём теле. Вцепилась пальцами в сумку и двинулась к балкону, не понимая, почему комната начала менять очертания и деформироваться.

До балконной двери я так и не дошла. Все окружающие декорации растворились, словно в тумане. Резкая боль пронзила колено, но тут же затихла, вытесненная жаром. Он был нестерпимым... и вместе с тем каким-то сладостным.

- Ну, привет, Лена, - раздался над моим ухом знакомый, невообразимо сексуальный голос. Я улыбнулась, балдея от его мелодичных переливов, и желая лишь одного: чтобы он не замолкал. По сравнению с приятным волнением, заполнившим тело, жар, пелена перед глазами и ощущение, будто барахтаешься в приторном желе, больше ничего не значили...

Глава 9      

Это было похоже на тёплые ласковые волны. Настолько нежные и безмятежные, что редкие вспышки дискомфорта растворялись в них за считанные мгновения. Отчего-то я могла дышать под водой, и всё, что для этого понадобилось - слышать голос. Он не позволял захлебнуться или замёрзнуть. Мягкий, завораживающий, многогранный. Даже когда произносились грубые слова, во всём теле отдавалось вспышкой желания. По всем мышцам, нейронам, в каждой капле крови. Голос стал моим божеством. То отдаляясь, то замолкая, он управлял сознанием. В этой необъяснимой реальности существовали только голос и удовольствие. Настолько сильное, что у меня не было ни единого шанса задуматься, что же я, собственно, делаю, и почему перед глазами - размытая пелена, а мышцы как будто ватные.

Ласкающее тепло коснулось моих губ, и я шире открыла рот, чтобы вобрать его как можно больше. Смех с высоты наполнил меня ликованием. Божество этого невесомого мира восхищалось вместе со мной! Прикосновение невидимой силы, похожей на накат пенящихся волн, исторг из моего горла сладострастный стон. Судорога неописуемо восхитительной сладости прошила тело, унося к неведомым берегам.

Я была счастлива вместе с обладателем голоса. Мы стали единым целым, неразрывным, сплётенным золотыми нитями эйфории. У поцелуя волн был кисловатый вкус с ароматом кофе. Иногда такая же кофейная горечь звенела в голосе, изменившем тональность. Тогда я устремлялась навстречу, чтобы сгладить ноты нетерпения и недовольства.

Голос иногда ругался матом. Иногда повышался до крика. А потом становился вкрадчивым и полным торжества. И всё равно, каким бы он ни становился, это было восхитительно. Я растворялась в нем, пила крики и шёпот жадными глотками. Он проникал настолько глубоко под кожу, что я окончательно потеряла себя в сладком желании раствориться. Волны неведомого моря слились с сейсмическими толчками оргазма. И вновь голос возликовал вместе со мной. Я рассмеялась. Мною гордились. Это ли не счастье?

Волны усилились, перевернув мое тело. Я подтянула ноги, чтобы не препятствовать им ласкать себя дальше, внедряться в пульсирующие от отголосков оргазма глубины. Мимолетная боль в затылке, на бёдрах и щиколотках, межу раздвинутых ног быстро стала сладкой. Я толкнулась навстречу приливу, вбирая в себя вожделение неопознанной стихии.

Время потеряло свою власть. Иногда яркий солнечный свет сменялся серым полумраком, затем каким-то белым светом, ярким и знакомым. Волны качали моё тело, опутанное сетью удовольствия. Иногда штиль сменялся штормом, и тогда потоки стихии хлестали прямо в лицо. Но это тоже было восхитительно.

А потом я ощутила, что замерзаю. Что меня трясёт мелкой дрожью, а ласковые поцелуи волн уже не радуют. Они стали хаотичными и колючими. С каждым отливом начинал колотить озноб, а жемчужная пелена постепенно таяла. Вместо неё в тело проникла пульсирующая боль. Она зародилась в висках и медленно, но неумолимо распространялась по всему телу.

Застонав, я коснулась пальцами чего-то мягкого и сухого. Пахло искусственной свежестью и чем-то терпким, отдаленно знакомым. Сжав зубы от нового прилива озноба, я попыталась натянуть эту ткань на своё тело, чтобы окончательно согреться.

Клочья тумана рассеялись, из-под его белёсого морока проступил мелкий рисунок в цветочки на одеяле. Электрический свет резанул по сетчатке, и я всхлипнула от боли. Попыталась закрыть глаза руками, но они плохо меня слушались. Затёкшие, безвольные, с пульсирующими очагами на кистях.

- Проснулась, кукла?

Голос. Он вернулся. И по инерции вспышка эйфории прогнала озноб, изогнув губы в улыбке. Один короткий миг. Когда голос замолкал, магия быстро рассеивалась.

- Офигеть, - в восхитительном баритоне звенело веселье, но уже не такое дружелюбное. - Ану-ка, покажи, где хорошо!

И вновь, подчиняясь сладкой власти голоса, волны окутали тело. Моя рука скользнула по животу, опустилась ниже. От прикосновения к своим малым губам я непроизвольно застонала. Было восхитительно.

- О как. А теперь раздвинь своими пальчиками и покажи, как там у тебя все устроено!

Я не вдумывалась в смысл сказанных слов. «Только говори!» - хотелось закричать, пока я гладила себя, проникая пальцем вовнутрь, лаская клитор. Пальцы буквально тонули во влаге сексуального желания, и каждое движение приближало разрядку.