Календарь Морзе (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич. Страница 60

Компьютеры, в отличие от людей, этого не перенесли, и городская сеть исчезла. Мобильные телефоны продолжали работать, видимо, просто потому, что все привыкли видеть их работающими. Спросить об этом было больше некого — Павлик теперь вряд ли нашел бы даже пресловутый «эникей». Его было не узнать — если раньше он казался абсурдно похожим на меня, то теперь нас не спутать даже в темноте и спьяну. Перекачанный рэмбо со зверским лицом голливудского спецназовца, клавиатуру он мог теперь разве что сломать об голову. Павлик ходил в военной форме с галунами, как папуасский генерал, беззлобно задирал все, что движется, и решительно подкатывал к каждой особи женского пола, подпуская ей сурового военного амура. Он честно не помнил, как был компьютерным ботаном. Это он-то? Спецназовец и ЧВК-шник, снайпер и рукопашник, морской котик, слоник и конёк? Герой всех горячих точек современности? (Спрашивать, каких именно, не стоило — герой начинал путаться в местах и датах, от чего мог стать агрессивен). Ко мне он теперь относился слегка иронически, как ко всем «гражданским», но задирать все-таки опасался. Инстинкт самосохранения, видимо, отмирает последним. Оленька все так же была с ним, снисходительно относясь к его откровенному солдатскому перепихону на стороне: «Он у меня настоящий брутал! Мужчине надо иногда изменять, это инстинкт Альфа-Самца!» Впрочем, сама она тоже была не прочь, делая мне недвусмысленные намеки при каждой встрече. Не замечать их было все сложнее, но я справлялся.

Жизнь моя крутилась между «Поручиком», где я пил, и работой, где я трындел. На пути между ними был угловой дом по улице Блаватской, где в витрине прогоревшего бутика пылилась картонка с надписью «Аренда». Почему, почему я не вытащил тогда Анюту из этого кафе? Да хоть силой! Сейчас я бы сделал это, даже если бы пришлось оглушить ее собственным нетбуком. Но кафе не появлялось, квартира тоже, и по одному номеру абонент был вне зоны действия сети, а по второму номер был набран неправильно. Я стоял, смотрел, нажимал «вызов», потом убирал телефон в карман и шел на работу. Одно хорошо — теперь всем было плевать, что я прихожу туда пьяным и всем было пофиг, что я несу в микрофон.

— …Восемнадцатого мая — День Розовой Пантеры, Pink Panther Day. Этот праздник придумали для себя музыканты, художники, кулинары, фотографы и прочие «творческие натуры». Так что его смело можно называть «День креакла». У этого праздника есть официальный девиз: Think pink! («думай по-розовому»), — то есть «думай творчески», а его «духовной основой» провозглашено «нестандартное мышление и изменение окружающего мира». С одной стороны, сытое человечество может позволить себе содержать огромное количество никчемных бездельников, не выполняющих никакой производительной функции, а занятых только тем, что развлекают себя и себе подобных. С другой — сами креаклы изо всех сил раскачивают устоявшийся сытый порядок. Стабильность им скучна, а просчитать последствий они не умеют. Удивительная картина, когда глупый пингвин, тряся жирным в утесах, исполняет арию Буревестника! «Пусть сильнее грянет буря», — блеет очередной креакл, привычно думая «по-розовому», то есть, думая жопой. Но розовые очки, которые принято надевать в Pink Panther Day, всегда бьются стеклами вовнутрь…

Забавно, но, хотя у города теперь не было даже местной сети, у Чото появился интернет. Он присутствовал только на его компьютере и никуда не девался, даже если выдернуть провод из сетевой карты (я проверял). Не знал, что мой ассистент настолько интернет-зависимый. Скорость была так себе, многие сайты не открывались, и понять, настоящий ли это интернет, или порождение сумрачного разума Чото, я так и не смог. Новости там были абсурдны, люди глупы и нелепы, комментаторы откровенно безумны… То есть на вид совершенно как настоящий. Я сначала думал, что Чото просто хотелось и дальше читать новости, но потом он скромно признался, что на самом деле он топовый блогер с какими-то немереными тысячами подписчиков. Уж не знаю, в воображаемом своем интернете, или в настоящем — тем более что разницы, кажется, не было никакой. Чото очень смущался, потому что своей популярностью был во многом обязан тому, что записывал и выкладывал мой радиобред в своем блоге, который так и назывался — «Радио Морзе». Правда, надо сказать честно — он не приписывал авторство себе. Все было хуже — Чото вел блог обо мне! В его писаниях я выглядел персонажем карикатурным и анекдотическим, но в целом положительным. Да и глупо было бы сердиться на выдуманные приключения себя, описанные в выдуманным интернете человеком, которого я называл именем выдуманного персонажа. И так дурная рекурсия.

Зато, благодаря Чото, у нас остались новости.

— Гражданам запретят выходить в астрал, полиция ищет серийного похитителя отбеливателя для зубов, епископ-лесбиянка призвала запретить кресты, дизайнер запустил линию одежды, меняющей цвет от радиации, а оскорбления в соцсетях теперь можно заверить у нотариуса!

Какое счастье. Будете вы не просто мудак, а мудак, нотариально заверенный…

— …А двадцать девятого мая — День партизана! В этот день так приятно пустить что-нибудь под откос! Например — свою жизнь…

Глава 20

— Вам оказали большой, как по мне даже чрезмерный кредит доверия, — Вассагов говорил совершенно спокойно, но от этого было только страшнее, — и вы всё, выражаясь понятным вам языком, просрали.

К счастью, выговаривал он не мне, я просто слышал это из приоткрытой двери его кабинета.

— Вы обещали мне найти этого человека, вы даже клялись в этом. А я, как вы знаете, предельно серьезно отношусь к клятвам…

Вассагов просто позвонил и просто сказал: «Зайдите ко мне, пожалуйста». Я не то чтобы забыл о его существовании, но был уверен, что у нас больше нет общих интересов. Тем не менее дежурный на входе препроводил меня к кабинету и велел ждать, пока не вызовут. Я ждал.

— Человек, о котором… о которой я говорил, находится в городе… И при этом вне города. Я не знаю, как это возможно, и не знаю, что с этим делать. Я сожалею… — глубокий и мягкий, как будто обволакивающий голос Апполиона Адимуса ни с чем невозможно спутать, но на Вассагова его магия не действовала.

— Мне ваши сожаления не интересны. Мне интересен результат. Я даю вам последний шанс, альтернатива вам известна. Идите.

Вышедший из кабинета карлик кинул на меня косой злобный взгляд, а выглянувший Вассагов сделал приглашающий жест.

— Я вижу, вы все слышали… — начал он.

— И теперь вам придется меня убить? Вы еще скажите, что дверь осталась приоткрытой случайно.

Безопасник внимательно на меня посмотрел, покачал головой, но никак не прокомментировал.

— Я вас пригласил, чтобы продемонстрировать вам одну любопытную аудиозапись. Обнаружили ее достаточно случайно. Вы знаете, что операторы сотовой связи некоторое время хранят записи всех разговоров?

Я кивнул.

— Тем лучше. Так вот, мы проделали колоссальную работу по восстановлению картины последнего дня. Простите некоторое хвастовство, но это уникальная по своему масштабу аналитическая операция, особенно учитывая, что проводилась она вручную, без использования компьютеров, которые в наших условиях стали крайне ненадежны. Опросы, записи с камер видеонаблюдения, сопоставление рассказов очевидцев, магазинные чеки… Тысячи схем, таймлайнов, маршрутных карт… В общем, до записей разговоров дошли не сразу, тем более что количество пригодных для работы с информацией сотрудников, к сожалению, быстро сокращается.

— Скажите, Антон, — внезапно обратился он ко мне, — зачем вы соврали, что у вас нет таланта?

— Ну какой же это талант, — пойманный врасплох, я немного растерялся. — Это, скорее, антиталант…

— Да, вы не подвержены действию чужих талантов, если они направлены на вас. Вы так и остались чужим нашему городу. Но это дает вам возможность помнить и видеть реальность такой, какая она есть. К сожалению, моим сотрудникам приходится для этого постоянно выполнять целый комплекс ментальных тренировок, но даже при этом многих пришлось временно переместить в монастырь. Беспамятство и хаос правят теперь нашим городом… Но я отвлекся. Вот запись.