Новобрачная - Гарвуд Джулия. Страница 50

Улыбку как ветром сдуло с лица Алека, чего нельзя было сказать о Джейми.

– Давай пригласим мою семью погостить у нас, и пусть они поживут здесь как можно дольше.

– Никак не пойму, что здесь изображено, – услышали они голос Гавина, который, повесив гобелен, наконец начал рассматривать его.

– Отойдите подальше и вы увидите, кто там изображен, – посоветовала Джейми.

– Это же… Боже милостивый… Алек! Я же повесил…

– Это наш горячо любимый Вильгельм Завоеватель, – объяснила Джейми. – Точная его копия. Не правда ли, он прекрасен?!

В зале повисла гробовая тишина. Гавин и Маркус в испуге уставились на Алека, ожидая его реакции. Кинкейд, в свою очередь, смотрел на жену, не зная, что и сказать.

– Он был жирным, – заметил Маркус, первым приходя в себя.

– Не жирным, а статным, – поправила Джейми.

– А что это у него на голове? – поинтересовался Гавин, отступая назад, чтобы получше рассмотреть Вильгельма. – Что это за желтое пятно?

– Это нимб, – объяснила Джейми.

– Вы сделали из него святого? – удивился Маркус.

– Пока неофициально. Но это вопрос времени. Я уверена, что церковь скоро канонизирует его.

– За что? – спросил Маркус, выразив то, что было у всех на уме.

Джейми была польщена, что муж и его товарищи так заинтересовались историей ее страны. Она принялась пространно объяснять, как Вильгельм, действуя в одиночку, изменил к лучшему жизнь Англии; как он закрепил права феодалов над вассалами и установил форму отношений между ними.

Закончив рассказ, Джейми ожидала, что на нее посыплется град вопросов, но мужчины молчали.

– Как вы думаете, эта система сработает здесь? – спросила она.

– У нас эта система существует несколько сотен лет, – фыркнул Алек.

– Вы только что описали нам построение шотландского клана, миледи, – добавил Гавин как можно мягче, стараясь сгладить неловкость, вызванную резким замечанием Кинкейда.

– Сорвите эту тряпку! – приказал Алек.

– Муж, ты не сможешь так поступить! – закричала Джейми. – Мои сестры провели не одну бессонную ночь, вышивая этот гобелен. Они так старались, чтоб успеть к моему дню рождения! Он будет напоминать мне о доме…

Отец Мердок, вошедший в это время в зал, услышал жалобный голос Джейми и, взглянув наверх, сразу понял, о чем идет речь.

Священник видел, что назревает скандал, и поспешил вмешаться. Он просто был обязан защитить эту маленькую женщину от гнева мужа.

– Успокойся, Алек, миледи вовсе не хотела оскорбить тебя. Она же не знала, что вешает на стену портрет твоего врага.

– Конечно, Алек, у меня и в мыслях этого не было, – поспешила согласиться Джейми. – Но с другой стороны, отец, он постоянно испытывает мое терпение.

– Я испытываю твое терпение?! – переспросил Алек, едва сдерживаясь.

– Да, Алек Кинкейд, – подтвердила Джейми. – Насколько я понимаю, это и мой дом тоже, а стало быть, я могу вешать на стены все, что мне захочется.

– Нет, – твердо заявил Алек.

Джейми и отец Мердок недовольно посмотрели на него. Гавин и Маркус продолжали улыбаться. Джейми повернулась к мужу спиной.

– Отец Мердок, помогите мне перетащить этот стульчик, – попросила она и через плечо бросила мужу: – Это тоже запрещается, Алек?

Священник внимательно посмотрел на указанный предмет мебели и с сомнением покачал головой.

– Под сиденьем какие-то изогнутые палки, – заметил он. – По-моему, этот стул сломан.

– Это стульчик, который качается взад-вперед, – терпеливо разъяснила Джейми.

Брови священника от удивления поползли вверх.

– Я знаю, – сказала Джейми, – в это трудно поверить, но вы можете испытать его сами, отец.

– Как-нибудь в другой раз, – поспешно ответил отец Мердок, отступая подальше от страшного стула.

Алек, нахмурившись, наблюдал за этой сценой. Внезапно он молча поднял стул, быстрым шагом пересек зал и поставил его у камина, стараясь при этом не смотреть на безобразное лицо Вильгельма, злорадно улыбающегося ему с портрета.

– Вот. Теперь ты счастлива, жена? – спросил Алек.

Эти слова прозвучали одновременно с вопросом отца Мердока, который поинтересовался, почему у стула такое широкое сиденье.

– Это очень удобно, – ответила Джейми. – После ужина папа садился на него, брал на колени моих сестер и рассказывал им чудесные сказки, – объяснила Джейми, сияя улыбкой.

Ее голос, нежный и печальный, тронул Алека. Сколько в нем было доброты и заботы!

«Но где же сидела Джейми? – подумал он. – Почему она ничего не говорит о себе?»

Алек пальцем поманил жену.

Джейми подошла к мужу и, подняв на него глаза, смиренно ожидала вопроса.

– А где сидела ты? – поинтересовался Алек. – На одном колене с Мери или с кем-нибудь из близнецов?

Алек представил себе четырех маленьких девочек, сидящих на коленях отца в ожидании сказки на сон грядущий, и невольно улыбнулся. Близнецы, конечно же, плакали, Мери, как всегда, жаловалась, а Джейми утешала всех троих.

– Элеонор и Мери сидели на одном колене, а близнецы на другом, – ответила Джейми.

– Кто такая Элеонор?

– Самая старшая из сестер, – объяснила Джейми. – Она умерла, когда мне было семь лет. Алек, почему ты опять хмуришься? Я что-нибудь не так сказала?

– Ты, как всегда, ушла от прямого ответа. – Алек уже стал догадываться, в чем дело, но хотел, чтобы жена подтвердила его догадку.

– Я спросил тебя, где сидела ты?

– Нигде, – ответила Джейми. – Обычно я стояла за спиной у папы или где-нибудь в сторонке. Но почему тебя это интересует, Алек? Неужели это так важно?

Алеку это было совсем не важно, но он понимал, как это было важно для самой Джейми.

– Неужели никогда не наступала твоя очередь?

– Но там же не было места.

Этот простой ответ подтвердил его догадку: Джейми была чужой в семье. У Алека внезапно зачесались руки – до того ему захотелось рассчитаться с этим бесчувственным дураком, приемным отцом малышки. Неужели ему было так трудно найти для нее местечко на своих коленях?

Сейчас Алек ясно представлял ход мыслей маленькой сиротки. Она решила стать незаменимой и для того взвалила на себя все обязанности по дому. Она решила, что, когда станет незаменимой, ее непременно полюбят. Джейми считала, а возможно, считает до сих пор, что это одно и то же. Вот и сейчас она пытается стать незаменимой. Вне всякого сомнения, она полагает, что чем больше обязанностей у нее будет, тем более значимой и желанной она станет для него. Как же быть? – подумал Алек. И так и сяк – все плохо, нагружать ли ее работой или не давать ничего делать. Нет, эта женщина определенно сведет его с ума. Но Джейми его жена, и он хочет сделать ее счастливой. И стало быть, не допустит, чтобы работой по дому она раньше времени свела себя в могилу.

Алек решил пока оставить эту тему – пройдет время и все как-нибудь образуется. За это время он найдет способ объяснить ей, что такое истинная любовь. Слова до нее не дойдут – ей нужно все доказывать на примере.

– Никто из нас никогда не сядет на твой колченогий стул, жена, – сказал Алек.

– Неужели ты побоишься даже опробовать его? – с вызовом спросила Джейми.

Алек, нахмурившись, подошел к стулу и опустился на него. Под тяжестью его веса стул подозрительно затрещал. Алек качнулся, и ему показалось, что сейчас он полетит верх ногами, но стул не только не упал, но еще и оказался на редкость удобным.

– Ты права, жена, – сделал вывод Алек. – Стул не опрокинулся. Однако тебе придется долго объяснять всем, что это за штуковина. Хорошо, я разрешаю тебе оставить этот стул в зале.

– Я ни минуты и не сомневалась, что ты разрешишь мне оставить его, – ответила Джейми.

Алек встал и, как гора, навис над женой.

– Можешь поставить его у камина, – милостиво разрешил он. – А теперь быстро поблагодари меня.

– А как же Вильгельм? – снова перешла в наступление Джейми, пропустив мимо ушей слова мужа о благодарности.

– А Вильгельм может идти…

– В спальню? – поспешил вмешаться отец Мердок, стараясь предотвратить поток бранных слов, готовых сорваться с уст Алека.