Завтрашний ветер. Незнакомка (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна. Страница 51

Тинувиэль, дожевавшая сухарь давным давно, переступила с ноги на ногу и с достоинством кивнула.

— Тебе не страшно ходить одной? — спросила Аррайда.

— Нет, мне хорошо.

В разноцветных глазах читалось, как это здорово — хоть ненадолго избавиться от опеки старших, от обыденных дел — и помечтать. А лук за плечом и нож у пояса не дадут пропасть в степи. Если кто-то нападет, можно кликнуть на помощь. До становища недалеко, в воздухе тянет дымом.

Можно убежать.

Можно спрятаться. Хотя бы вон в тот «блошиний» панцирь.

Или забиться под траму с ее колючками. Если с детства учишься полагаться на себя — выжить сумеешь.

— У тебя альдмерское имя. А сама ты — имперка?

— Меня подобрали на берегу. Еще маленькой. Видимо, корабль разбился. А кто ты?

— Нереварин, — неожиданно для себя ответила Аррайда.

Девочка серьезно смотрела на нее.

— Я пришла, чтобы узнать, что мне делать дальше. Тут живет Нибани Меса…

— Тебе нужно поговорить с ашханом, вождем, чтобы он разрешил поговорить с ней, — девочка стала наматывать на палец кончик косы. — А чтобы поговорить с вождем — нужно разрешение дяди Забамунда. Он старейшина и судья. Идем, я отведу.

Запах дыма не обманул. Идти и впрямь оказалось близко.

А за холмами оказался целый город с его цветами, звуками, запахами, с его особенной жизнью — куда больший, чем казалось сверху. Приоткрыв рот, Аррайда смотрела, как улицы, точно лучи или спицы колеса, сбегаются к замощенной площади с каменным колодцем, и как теснятся рядом с ней белые шатры вождей, похожие на уснувших в своих плащах пастухов-великанов. Девочке даже пришлось потянуть ее за руку.

Уршилаку был окружен невысокой каменной стеной с воротами и дозорными вышками с юга и с востока.

Не затрудняя себя ходьбой в обход, Аррайда с Тинувиэлью перелезли через стену. В ближайшем шатре девочка оставила ведра и повела наемницу по слободе ковроделов. Щекотали нос запахи мыла и мокрой шерсти, парил кипяток в котлах, и мастера, время от времени разворачивая и поливая, катали валяные ковры по расстеленному на земле холсту. Наемницу видели со своей и тут же переставали обращать внимание. Только какой-то бутуз проводил любопытными алыми глазенками, грызя большой палец, да вежливо подбежала обнюхать прирученная никс-гончая.

Спутницы протиснулись между шатрами.

— Вот сюда. Только он вредный. Удачи тебе!

И девочка, мотая косищей, исчезла прежде, чем Аррайда успела поблагодарить.

Шатры вождей стояли тесным кругом, размыкаясь к югу. Сверху над ними был натянут навес из тонокой кожи. По его углам, рождая странный звук, колебались на ветру костяные колокольчики. Между шатрами горел в круглом очаге костер. Над костром, помешивая в котелках и двигая сковородами, хлопотала старая данмерка в желтом замшевом платье с бахромой. При каждом ее движении на тощей груди звякали подвески, прихотливые серьги стреляли зелеными искрами.

— Пожалуйста… Где живет Забамунд? Старейшина?

Тетка равнодушно указала половником на вход.

"Дядя Забамунд" оказался не просто вредным, а очень вредным.

— Вот же дел у ашхана — говорить с какой-то нвах…

Он и не думал скрывать презрение.

— Не желаю слушать болтовню! Я тебя не звал. Убирайся!..

Аррайда вышла из шатра, жмурясь от перехода из полумрака к резкому свету; присела на белый разогретый известняк у порога. Проглотила слезы. Ей хватит упрямства провести в Уршилаку и день, и два, и поймать Нибани безо всяких сторонних разрешений. Лишь бы та тоже не отказалась говорить.

Она не должна вернуться к Каю ни с чем. Просто не может.

Старейшина едва не споткнулся об Аррайду, выходя. Крикнул:

— Ты все еще здесь?!

— Я пришла говорить с Нибани Месой… и с ашханом. И готова сделать продуманные подарки, как велит обычай.

— Не понимаю, какой подарок ты можешь для нас сделать.

Тетка разогнулась от костра, держа на отлете половник:

— У горожан есть лекарства от мора.

— У тебя есть лекарства от мора? — спросил Забамунд.

— Да.

— Покажи руки.

— Зачем?

— Хочу знать, с кем имею дело.

Наемница протянула ладони. Старейшина, как сорока на кость, уставился на три сплетенных знака Храма:

— Ты!.. Пошла отсюда!

— Почему?

Он толкнул ладони Аррайды ей в лицо:

— И скажи своим хозяевам: мы встретим их мечами и стрелами!

— Почему?

— Дрянь! Наглая увертливая дрянь! Они сожгли наших братьев у Призрачных Врат. Уходи! — с ненавистью выдохнул он. — Тебя защищает закон гостеприимства, но мое терпение не безгранично.

Аррайда стерла со щеки его слюну. Кулаком вытерла глаза. Прошла между шатрами, перескочила низкую каменную ограду и стала спускаться с холма к редким зарослям ивы, обозначившим присутствие воды. Хотелось умыться — но не делать же это на глазах тех, кто мог увидеть ее слезы.

Похрустывали под легкими шагами, текли со склона песок и камешки. Наемница стряхнула воду с рук и подняла голову.

Тинувиэль вновь несла молоко в становище. Девочка двигалась изящно, несмотря на тяжелые ведра. Тощая коса ужом прыгала между лопатками.

Арри пошла следом, засмотревшись на эту косу, кусая губы; и представить боясь, что скажет Косадес, когда она вернется ни с чем. Переживая чувство мучительного стыда, наемница настолько отрешилась от реальности, что ветер в затылок и атакующий клекот скального наездника не соединились в одно. Тело сработало самостоятельно.

Жертвой была не Аррайда. Девочка пахла намного вкуснее: не солью и железом, а молоком.

Подпрыгнув, наемница сцепила руки на хвосте твари, нацеленном девочке в спину, дернула на себя. Теряя равновесие, наездник загреб крыльями. Хлопок воздуха толкнул Тинувиэль, она шлепнулась ничком, уронив ведра. Завязки на горловинах лопнули, хлынуло молоко. Тут же Аррайда ударила тварь хвостом о плечо, ломая ему хребет, а та вцепилась ей в левую руку повыше локтя. Тинувиэль полупустым ведром саданула наездника по шее. Что-то хрупнуло, и Аррайда под напором агонизирующего чудовища упала. Кольчужные колечки помешали острым зубам вцепиться достаточно плотно, наемнице удалось оторвать и отбросить четырехкрылое тело с излишне длинными шеей и хвостом. Наездник потрепыхался какое-то время, разбрасывая грязь и острые камушки, и издох.

Аррайда стояла на коленях, зажимая рану. И вправду плечо невезучее.

Сбежались степняки. Тормошили испуганную, но совершенно целую девчонку, что-то спрашивали. Надсадный звон глушил для Аррайды все — это то ли кровь шумела в ушах, то ли звенели отгоняющие зло костяные колокольчики.

Сквозь звон вдруг прорезался голос старейшины Забамунда. Давешняя обида на него всколыхнулась, взвилась, как волна.

— Я вызываю тебя на поединок… — прохрипела Аррайда, — за право говорить с ашханом. До смерти.

— Ты безумная. Истечешь кровью прежде, чем я тебя убью…

Наемница скривила рот. Скользкими от крови пальцами ухватилась за пояс, где в кожаных гнездах торчали пузырьки с целящими зельями. Попыталась выцепить наугад.

— Нет, — какая-то данмерка поймала ее за руку. Трудно было разглядеть лицо — лишь бросилось в глаза платье из желтой замши да сверкнули зеленью и брызнули звоном треугольные серьги да подвески на груди. Та… что у костра, с Забамундом… — Неизвестно, какую заразу он нес на зубах. Дай дурной крови вытечь.

— Отвя…

Аррайда шевельнула здоровым плечом. Показалось, она может сейчас порвать руками и зубами все племя, если они посмеют ей мешать. Но тяжелый глубокий голос произнес:

— Ты заслужила право говорить со мной.

Ее подняли под локти сильно и осторожно. Понесли мимо плеска воды, мимо треска пламени и резких чужих голосов. Мимо стука костяных колокольцев, отгоняющих зло. В вязкий запах войлока и тишины. Дыма и крови.

Полог откинули, пропуская широкую розовеющую полосу солнечного света. Аррайда на секунду зажмурилась. До хруста сжала зубы. Пока ее вынимали из кольчуги и подкольчужника, разрезали липнущий к ране рукав, она водила глазами по разделенному надвое узорной деревянной решеткой шатру, по развешанным на белых войлочных стенах коврам и оружию — грубой ковки, как и глядящее на нее сверху лицо вождя. У него не было привычных данмерам черт изысканности и вырождения. Широкие скулы, горбатый нос, и глаза — глубокие, не алые, а багряные — будто вишни, будто кровь из вены или гаснущие угли в очаге. И губы — широкие, чувственные. Ашхан поймал взгляд Аррайды и, словно отгоняя его, тряхнул головой. Рыжеватые волосы упали на глаза.