Илья Муромец (по мотивам русского эпоса) (СИ) - Вебер Алексей. Страница 6

— Да ты взаправду сказке поверил! — рассмеялась старуха, и тут же голос ее снова стал масленым — Вижу, понравилось тебе мое угощение. Отведай еще, уважь хозяйку.

Зачерпнув в котле, снова налила она до краев ковш. Словно завороженный, отхлебнул Илья две ложки. Почувствовал, будто вкус стал другим. Вроде как горчинки прибавилось. А потом вдруг поплыло все вокруг. Стены сдвинулись, потолок на пол наехал. И из тумана, что глаза окутал, услышал Илья голос ведьмы:

— Хотел ты Илья или не хотел, а пути наши пересеклись. Старик, что тебя от немощи избавил, был тот самый ученик волхва. А Соловей разбойник, внуком мне приходился.

Понял Илья, что отравила его старуха. Что сгинет он ни славы, ни следа доброго на этом свете не оставив. В тот же миг показалось, будто видит всех, кто уже от черных ведьминых козней смерть принял. Тянут они к нему из могил руки. Толи к себе зовут, толи отомстить заклинают. Собрав последние силы, вскочил Илья на ноги. Вокруг все опять ходуном заходило. Не поймешь где потолок, где пол, где стена. Но тут увидел белый кабаний череп впереди и вспомнил:

«Там выход!»

Не подвела мертвая свиная голова! Рванулся он к ней, почувствовал, что свежим ветерком дохнуло, а через миг уже лежал на сырой земле. От прохладного воздуха сразу стало легче. Повернулся Илья на спину, увидел, как зажигаются на вечернем небе звезды. Но вдруг, словно черная птица, сверху метнулась. Это ведьма на грудь прыгнула, хотела булатным ножом горло перерезать. Перехватил Илья руку, отвел острие, и тут, откуда-то ни возьмись, Сивка налетел. Ударил ведьму копытами, разметал на клочки по поляне, втоптал кости в сырую землю.

Когда понял Илья, что нет больше ведьмы, сунул персты в рот, изрыгнул, все, чем она его потчевала, и тут же провалился в темное забытье. А как очнулся, увидел: Солнце над лесом всходит. Над ним конь его верный стоит, гривой машет, в дорогу зовет.

Поднялся Илья. Глова кругом идет, ноги подкашиваются. Но, слав Богу, вроде живой! Обнял он коня за шею:

— Спасибо тебе, товарищ верный! Спас!

С великим трудом залез Илья в седло, оглядел поляну. Увидел, только глубокие следы от копыт, да кое-где клочья дерюги из земли торчат. А на месте избы стоит одна только печка, бревна за ночь истлели и в прах рассыпались.

«Не стало старой ведьмы! Да вот только поубавилось ли зла в этом мире?»

Не смог Илья на такой вопрос ответить, но и думать про это больше не стал. Тронул поводья, и снова они с верным товарищем в дороге. Впереди чащи и луга друг друга сменяют. Березки с холмов ветками машут. А по левую руку рассветное солнце красной лисой над дальним лесом бежит. Дорогу к граду Киеву показывает.

Веселая корчма

Скакал Илья по лесам и лугам. Версты вместе с пылью дорожной назад летели. Солнце впереди бежало, дорогу показывало. Ночевал на голой земле. На еду себе бил из лука уток да лебедей на озерах. Так один день прошел, другой сгинул, и уже третий к закату начал клониться. Заметил Илья, что редеть стал лес, отступать от дороги, прятаться по оврагам и ложбинам.

«Значит, скоро степь вольная. А там и уже и до Киева рукой подать!»

Тряхнул он поводьями, поторопил Сивку. И вдруг видит, стоит под холмом у дороги корчма. Двери окна настежь открыты, голоса да смех на версту вокруг слышно. Видать хорошо гуляют!

Хотел Илья мимо проехать, но вышла на крыльцо хозяйка. Сарафан золотыми узорами расшит, русая коса до пят вьется, губы алой вишней горят, а сама словно лебедь белая. Сбежала она по высоким ступеням, пошла навстречу, зовет отдохнуть, хмельной браги да яств сладких отведать. Засомневался Илья, а хозяйка уже и коня за узду берет, к корчме тянет. И словно кто-то на ухо шепчет:

«Может зайти посидеть, посмотреть, как люди веселятся? А поутру с рассветом опять в дорогу. С половины дня от тебя не убудет…»

Расседлал Илья Сивку, отпустил пастись. Уздечку и седло на плетень повесил, копье рядом воткнул. Пошел следом за хозяйкой в корчму. А там дым коромыслом стоит! Гусли гудят, рожки свистят, полы скрипят, добры молодцы вприсядку пляшут. Но, как увидели чужака, пляс прекратили. Смотрят недобро. Кто таков, да откуда? А хозяйка тут как тут, плечиком прижалась, под руку взяла. Встречайте гостя дорогого!

И тут, опрокинув дубовый стол, поднялся детина, косая сажень в плечах. Рукава засучил, кулаки сжал и пошел прямо на Илью. Толи приревновал, толи хмель в голову ударил. Крикнула хозяйка, чтобы уняли его. Но какой там! Все стоят, смотрят. Чья возьмет?

Подскочил детина, ударил с размаху. Илья руку перехватил, противника вокруг себя перевернул, взял за шиворот рубахи и на пол бросил. Попытался тот встать, но не смог. Видать выпитое да съеденное вниз перетянуло.

Засмеялись вокруг, схватили горе-бойца за руки за ноги и вынесли во двор. А Илью на почетное место во главе стола посадили. Тут же прислужницы подбежали. Несут гостю полный кувшин медовой браги, румяный каравай и порося запеченного. А тот словно живой среди пареной репы лежит и с расписного блюда свиным рылом ухмыляется. Хозяйка же рядышком села, налила полную кружку:

— Пей до дна, богатырь!

Осушил Илья кружку одним молодецким глотком. Вонзил зубы в сочное запеченное мясо и закрутилось все вокруг в хмельном угаре. Полетели дни, словно камни с крутого пригорка. От зари до заката Илья в корчме бражничает. Похваляется силой богатырской. Рассказывает всем, как коня себе добыл, как белый свет от Соловья разбойника избавил. Ночи же с хозяйкой на белых простынях и мягких перинах проводит.

Век бы так жить, горя не знать! Да вот только начинало временами сосать под ложечкой. Будто забыл чего, а вспомнить не может. И вот однажды поднял Илья от стола хмельную голову, видит хозяйки рядом нет. Только что по левую руку сидела, а сейчас и след простыл. Екнуло в сердце. Начал он вокруг смотреть, глазами ее искать. Нет нигде, словно лиса из норы ускользнула! И тут раскрылась дверь, и появился на пороге новый гость. Красавец писаный, богатырь — косая сажень в плечах. Смотрит вокруг с усмешкой, глаза наглые. А хозяйка уже вокруг него ласковой куницей вьется.

Приревновал Илья. Встал из-за стола пошел на заезжего молодца. Размахнулся и сходу ударил. Но тот ловок оказался, увернуться успел. Зарычал Илья, будто поднятый из берлоги медведь. Кинулся на противника, ударил, так чтобы в пол до сырой земли вколотить. Но снова просвистел мимо кулак. Илья же на ногах не удержался и рухнул на порог лицом вниз. Хотел было встать, да хмель не дал. Поплыло, закружилось все вокруг. Слышит только, как теперь уже над ним смеются. А потом сверху заезжий молодец налетел, не побрезговал, ударил лежачего. Вспыхнуло сначала в глазах, а потом ночной мглой окутало и в черный колодец затянуло.

Долго лежал Илья без чувств. А когда стала темнота отступать, увидел он над собой женское лицо. Сначала думал хозяйка корчмы, но как пригляделся, понял, что не она это, а девчонка, что им со стариком на покосе сметану приносила. Смотрит с печалью, а из глаз слезы прямо на лоб Илье капают. Потянул он к ней руку, хотел по щеке погладить, слезу утереть. Но тут же исчезло лицо. Увидел Илья над собой серые облака и падающие оттуда снежинки. Поднялся, огляделся вокруг. Все небо тяжелыми тучами затянуло. Роща за плетнем листья сбросила. А на крыше корчмы уже первый снежок лежит.

«Никак осень пришла! А ведь еще вчера, казалось, лето красное было! Сколько же я кутил — пировал? Сколько дней в хмельном угаре, будто воды в темный омут утекло!»

Почувствовал Илья себя обворованным. Только обвинять в том воровстве было некого. И вдруг его словно молнией от затылка до пят пронзило:

— Сивка! Где ты, друг мой верный?!

Позвал Илья раз. Нет ответа. Позвал другой. Улетел крик в окрестные поля, даже эхом назад не вернулся. Слышно только как ветер сухой травой под ногами шевелит, да гости в корчме веселятся. Набрал Илья воздуха полную грудь. Крикнул так, что хлопнула в корчме дверь, стая воронья над рощей взметнулась, белой метелью снег вокруг закружился. И показалось, будто раздалось в ответ где-то далеко за рощей конское ржание. Схватил Илья с плетня уздечку, кинулся туда, а навстречу Сивка несется. Грива всклокочена, бока ввалились, шкура в репейных колючках. Обнял Илья коня за шею.