Модельное поведение - Макинерни Джей. Страница 6

Новая онтология

Согласно новой онтологии, ничто не существует до тех пор, пока оно не было воспроизведено на кинопленке (или видеокассете).

Коннор Макнайт. Онтолог

Не буду утверждать, что это тяжелый труд — выяснять подробности жизни новых идолов, описывая их диеты и ритуалы свиданий. Я планирую разработать компьютерную программу, которая будет выдавать результат моментально, стоит лишь дать ей пару ключевых фактов, освободив мне таким образом много больше свободного времени, чем есть сейчас. Это должна быть очень простая программа, поскольку жанр предполагает минимум вариаций. Моя программа для обработки текстов при появлении знакомых буквосочетаний уже предлагает мне готовые шаблоны типа: «Скрываясь от голливудских огней, предпочитает проводить время в кругу семьи на своем обширном ранчо неподалеку от Ливингстона, штат Монтана» (команда ввода: «монт») или: «Смысл жизни появляется только с рождением ребенка. Слава и деньга преходящи. Я имею в виду, что отцовство/материнство гораздо важнее для меня, чем любая роль в кино» (команда ввода: «род»). И самое распространенное: «Вообще-то, я всегда был неуверен относительно моего внешнего вида. Я искренне не считаю себя секс-символом. Когда я смотрюсь в зеркало, я, типа, думаю: „Боже, что это за кошмар???“» (команда ввода: «сексуальность»). В общем, это основные трюки. Что мне нужно, так это программа, которая будет автоматически перебирать факты, сочетая их с некоторым количеством возможных результатов, скажем, будет сама просчитывать, как совместить пункт двадцать (убийство при помощи топора) с пунктом один (минет). Журналистика с элементами интегральной математики. Для моих статей, так же как и для большинства гламурных журналов, пункт номер один должен входить в набор стандартных настроек. «Несмотря на свой имидж мачо, N больше всего на свете любит тихие домашние вечера под звуки поэзии».

Меня всегда веселит, когда кто-нибудь начинает расспрашивать меня об актерах, у которых я брал интервью: «Какой он в жизни?» Единственный честный ответ на подобный вопрос: «Какой он? Господи боже, да он же актер!»

Прямо сейчас я пытаюсь написать статью о Чипе Ральстоне, мальчикоподобной кинозвезде, но у меня не получается его отловить, хоть он якобы согласился дать интервью. Но его агент, его менеджер и его ассистент — все ведут себя весьма уклончиво, а его пиар-менеджер и вовсе явная сука. Может, он помнит мою нелицеприятную рецензию (восемнадцать с половиной баллов по шкале отрицательных эмоций), которую я накропал пару лет назад для «Токио бизнес джорнал» на его второй фильм, где написал, что лучше всех сыграл в этом фильме его автомобиль, английский гоночный «остин» с сексуальными электроприводными колесами и низким гудком? Но для меня большое открытие, что эта толстая задница умеет читать.

Когда я сказал Филомене о предполагаемом интервью, она прокомментировала:

— Я слышала, что он болван.

На что я ответил:

— Фил, детка, он — актер.

Забыв, что Филомена всеми фибрами души стремится стать именно актрисой.

Паллас

— Вот это да! Это, должно быть, очень интересно — встречаться со всеми этими знаменитыми людьми, — щебечет Дон. Ее пальчики порозовели на склонах горы Олимп оттого, что всегда держат напитки со льдом.

— Ну, типа, — отвечаю я. — А еще я пишу книгу об Акире Куросаве. Режиссере, — добавляю на всякий случай.

В принципе, это почти правда, несмотря на то, что на данный момент я завяз в середине первой главы.

— М-м, у нас тут много японцев…

В конце концов я вижу скользящую ко мне Паллас — видение в золотых блестках с сияющими волосами.

— Привет, Коннор.

То, как она произносит мое имя, совершенно лишает меня воли.

— Хочешь, чтобы я для тебя потанцевала?

Она так прекрасна, что я до боли стискиваю зубы, глядя на нее.

— Пока нет, — выпаливаю я, — давай сначала выпьем.

Я знаю правила: она тянет полу своего длинного облегающего сверкающего платья вверх, по синусоиде божественной ноги, и я вношу депозит в виде двух двадцаток за ее подвязку в надежде, что это задержит ее ненадолго.

Паллас садится рядом со мной.

— Что хорошего слышно? — это ее традиционное приветствие, выражение, импортированное из родного Кентукки.

— Слышал, чем закончилась «Пармская обитель», но вряд ли хочу надоедать тебе этой дребеденью.

Она улыбается, безразличная к моей жалкой попытке уравновесить властные отношения.

— В оригинале это произведение написано Стендалем и известно как «La Chartreuse de Parme». Не путай с «Пармской столовкой», книгой о влиянии средневековой пищи на развитие готических контрфорсов, которую я скоро напишу, или с романом «Пармский грузчик», который могу рекомендовать тебе как самую похабную и мерзкую книжку на свете.

У меня всегда были готовы разные ответы на ее традиционный вопрос, и она всегда слушает и улыбается, как врач в присутствии забавного и безвредного лунатика.

— Пойдем завтра в театр, — предлагаю я, — у меня билеты на новую пьесу Ники Сильвер.

— Не, я работаю. А это тот парень, который снимается в «Смертельном оружии»?

— Не совсем.

— А здесь был Чип Ральстон пару ночей назад, — говорит она. В глазах — восторг.

— ЧИП РАЛЬСТОН?! — представьте мое возбуждение. — Я ищу этого засранца уже две недели. Ты уверена, что это был Чип Ральстон?

— Он был очень мил.

— Тогда это был кто-то другой.

— Нет. Правда. Он… — она делает паузу, чтобы освежить свои впечатления, — душка.

— Душка? Что это значит?

— Он был, ну знаешь, как самый обыкновенный парень.

— «Как» — наиболее значимое слово в твоем замечании. Он лишь имеет сходство с человеческим существом, часто даже исполняет роли некоторых из них, но в действительности он — злобное маленькое дерьмо с раздутым от силикона эго. Заметь, я надеюсь, что он ниже тебя ростом. А он, случаем, не оставил тебе своего телефона, а?

— А чего ты так завелся, что такого тебе сделал Чип Ральстон? — поинтересовалась Паллас.

С чего начать?

Что он мне сделал? Все. С места в карьер: он бесит меня тем, что усложняет мне жизнь, не отвечая на мои звонки. В более глобальном контексте, он засосал уже в себя столько славы, и денег, и поклонниц, сколько в другой вселенной могло выпасть на долю партии парламентского большинства. Обобщая: это не вопрос симпатии или антипатии по отношению к кинозвездам — они, как погода, — но этот парень и вправду начинает меня бесить!

Что такое Чип

Я пытаюсь вытянуть из нее какую-либо информацию: анекдоты, грязь, намек на скандал — что-нибудь, что можно использовать для статьи. Но Паллас изворотлива как угорь. Может, она тайная буддистка? Она все талдычит, что он — чудесный, как будто Чип Ральстон — это веселящий газ.

— Я читала где-то, что у него ранчо в Монтане, — сообщает она.

— Он к тебе клеился?

— Я думаю… знаешь, он склеил все во мне. — Паллас пожала плечами.

— Так ты с ним договаривалась о свидании?

— Ну, его телохранитель просил меня позвонить.

Похоже, это предложение не было для нее сюрпризом, так же как и не было неприятно ей.

— Ты звонила его телохранителю?

— Нет, его телохранитель просил меня позвонить Чипу.

— Так у тебя есть его телефонный номер, — меня раздирают ревность и профессиональный интерес.

Продолжаю настаивать:

— Ты встречалась с ним после работы? Правда? Ведь так? — Обезумев, я роняю голову на стол.

Паллас по-матерински приподнимает мою голову.

— Коннор, чего ты от меня хочешь?

Чего он хочет от Паллас

То, чего он хочет, — не совсем секс, хотя наверняка имеет одинаковую природу с сексом. То, чего он хочет — платоническое обладание Паллас, — не существует вовсе. Как у сценических богинь или божественных нимф, ее недоступность — ключ к ее обаянию. Она часть его перманентного духовного кризиса. Его извращенность требует доказательств значимости Филомены, несмотря на то что это потребует недостойного поведения. Рефлексируя, он объясняет себе, что его поведение — это попытка доказать Паллас существование любви. Доказать, что есть другие модели отношений, помимо чистого «купи-продай». И только это позволит ему поверить, что Филомена может любить его, несмотря на незначительную рыночную стоимость.