Искаженное время (СИ) - "Deacon". Страница 73

Решено было выдвигаться через пару часов, когда стемнеет. Алексей сам вызвался сопровождать новую группу, и в какой-то миг Ларсену даже показалось, что этот русский сочувствует им. Ермаков по-прежнему не доверял нарушителям, однако теперь он сомневался, действительно ли они были наемниками. Ему становилось не по себе при мысли, что он приказал убить невиновных. За последний год на Дмитрия было совершено около сорока покушений, но в отличие от ранее схваченных убийц, эти четверо вели себя совершенно иначе. Обычно наемники предпочитали отравиться ядом, нежели попасть в плен, а если приходилось отстреливаться, то старались отправить пулю точно в сердце преследователя.

Эти же, казалось, сами пребывали в растерянности от происходящего. Когда Дмитрий и Призрак покинули помещение, Ингемар поднялся с места и начал мерить шагами комнату. Светловолосый красавец хоть отдаленно и походил на воина, но Алексей больше склонялся верить тому, что перед ним гражданский. Оружие было только у американца, что было странно, ведь телекинетические атаки, хоть и эффективны, но обычно ограничены в количестве. Иными словами, исчерпав свой резерв, Ингемар оказывался совершенно беспомощным.

Похожее ограничение, наверняка, было и у брюнетки. Ее эффектные трюки произвели на солдат не меньшее впечатление, чем ее внешность, но и она вряд ли могла похвастаться бесконечными возможностями.

Третья девушка и вовсе выглядела так, словно сама только что узнала о своих способностях. Увиденное на экране вызвало у нее неподдельный ужас, и сейчас Мириа сидела на стуле, невольно обнимая себя за плечи. Брюнетка, которую ее спутники называли «графиней», присела рядом и что-то пыталась ей объяснить, однако блондинка даже ни разу не посмотрела на нее.

Ингемар продолжал нервно мерить шагами комнату, то и дело оглядываясь на девушек. Он чувствовал вину и злился на себя за то, что сам не открыл Мирии правду.

«И вот надо было мне молчать?» - сердился капитан. «Представляю, каково это – узнать, что все это время единственные люди, которым доверяешь, не рассказывали самого главного».

Что касается Рейвена, то он держался поодаль. Лишенный оружия, он не представлял собой угрозу, отчего солдаты почти не обращали на него внимания. Харт вновь почувствовал, что из всех четверых его воспринимают, как самого слабого, и эта мысль неприятно царапала его. Но еще неприятнее было осознание того, как он поступил с Мирией. Эта девчонка безукоризненно верила ему, а он даже не смог рассказать ей правды, позволив это сделать вооруженным до зубов незнакомцам.

Разговаривая с Мирией, Лилит вновь предпочла лгать. Теперь она рассказывала, будто способности девушки проявились только на корабле, а до этого англичанка оставалась обычным человеком. Но Мириа, казалось, больше не верила ей.

- Ты спасла нас всех, голубка, - мягко произнесла графиня и накрыла ее руку своей. – Я согласна, у тебя есть право злиться на нас, но мы не знали, как сказать тебе подобное. Ты ведь даже не помнишь, что делала, обретя свои способности.

- Вы должны были попытаться, - тихо ответила Мириа, поднимаясь со стула. – Для этого не нужно быть доблестным или мудрым.

С этими словами она бросила взгляд на Ингемара. Капитан тяжело вздохнул.

- Признаю, был не прав! – пробормотал он.

На Рейвена девушка и вовсе предпочитала не смотреть. Ей было стыдно перед ним за свое поведение и одновременно хотелось влепить ему пощечину за то, что он ни разу не попытался сказать ей правду. Тот, кого она считала истинным джентльменом, предпочел промолчать, быть может, о самом важном в ее жизни.

- Так значит, я могу подчинять себе огонь? – произнесла англичанка, горько усмехнувшись. – Забавно... Почему же сейчас я не могу сжечь до тла эту комнату?

- Полагаю, для этого тебе нужно испугаться или разозлиться, - ответил Ингемар.

- Сейчас я испытываю и то, и то...

Алексей и оставшиеся с ними шестеро солдат не вмешивались в их разговор, однако русский все больше сочувствовал бедной девчонке.

«Что же ей там кололи эти ублюдки, что у нее начались такие провалы в памяти? Обычно «лабораторки» помнят все, что наворотили...», - думал он. «Жалко девку... Раньше, небось, только и делала, что бегала на свидания, и ее единственной проблемой была покупка обуви на удобном каблуке».

Мириа напоминала Алексею его младшую сестру, которую убили во время очередной зачистки несколько лет назад. Глядя на англичанку, мужчина все больше склонялся к тому, чтобы уговорить Дмитрия не отправлять девушек в самое пекло. Он не понимал, почему Барон захотел оставить в заложниках именно Рейвена, который был куда более опытным солдатом, нежели половина его собственных ребят. Если обычно Дмитрий просчитывал на несколько шагов вперед, то в данном случае логика в его мотивах, казалось, отсутствовала напрочь.

Призрак пришел за Рейвеном спустя пятнадцать минут. Полицейский даже не попытался воспротивиться, чем немало удивил своих спутников. Харт был пугающе послушен, и когда Эрик кивнул ему на дверь, он молча поднялся и последовал за ним. Алексею же было поручено ознакомить остальных с тем, что ждет их на поверхности.

Такое же странное состояние наблюдалось у всех троих. Просматривая записи с камер видеонаблюдения, ни Ингемар, ни графиня, ни даже Мириа не испытывали ни малейшего страха перед предстоящей «прогулкой». Все они хранили спокойствие, точно увиденное представлялось им повседневной рутиной, быть может, и неприятной, но при этом совершенно обыденной. У каждого были свои мотивы, которые зародились в сознании еще раньше, чем Дмитрий заговорил с ними.

Ларсен чувствовал себя так, словно ему выпала возможность прославить свое имя навека и спасти жизни миллионам людей. С каждой минутой своего пребывания здесь, капитан испытывал все больше уважения к Черному Барону, но при этом даже не задумывался о причинах своей симпатии.

Графиня, напротив, не наблюдала за собой всепоглощающего желания рисковать собой во имя кого-то. Она воспринимала происходящее с какой-то странной иронией и азартом, словно Дмитрий бросил ей вызов. Этот мужчина с темными, синими глазами, точно одурманил ее, отчего Лилит постоянно думала о нем. Еще ни разу в жизни девушка не чувствовала себя такой влюбленной. Когда Дмитрий поднялся и покинул комнату, брюнетка едва удержалась, чтобы не последовать за ним, и не важно, куда он направлялся.

«Что же он со мной делает?» - подумала Лилит, провожая русского взглядом. «Я чувствую себя полной дурой, и, самое страшное, что мне это нравится!»

Что касается Мирии, после всего, что она сегодня узнала, ей хотелось лишь одного: поскорее покинуть это помещение и подняться на поверхность. В сознании упрямо пульсировала мысль, что все это время она была бесполезна. Ее постоянно кто-то защищал, тянул за собой, прикрывал, а ей оставалось лишь бояться и благодарить своих спасителей. Теперь же, обретя магические силы, Мирии не терпелось показать все присутствующим, на что она на самом деле способна.

«Я больше не хочу видеть жалость и сочувствие в их глазах!» - думала девушка. Дмитрий дает ей шанс доказать, что она больше не маленькая слабая девочка, и англичанка решила во что бы то ни было воспользоваться этой возможностью.

Когда Алексей включил последнюю запись, в комнату вошла высокая светловолосая девушка. На ней были камуфляжные брюки, грубые высокие ботинки на шнуровке и военная куртка, однако даже такая одежда не могла скрыть ее привлекательности. Среди здешних мужчин эта девушка, определенно, пользовалась популярностью, так как, заметив ее, солдаты приветливо заулыбались. Незнакомка кивнула Алексею и с интересом оглядела пленников.

- Здравствуй, Оксан! – поприветствовал ее Ермаков. – А у нас - новобранцы.

- Я уже в курсе! – с иронией в голосе ответила девушка. – Что у них за наряды? Наемники ударились в старину?

Графиня смерила незнакомку ледяным взглядом: что-что, а девице, одетой под мужчину, не стоило критиковать ее платье.

Затем Оксана обратила внимание на капитана и едва не рассмеялась в голос: