Ассистентка антиквара и город механических диковин (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 78

– Стой! – перехватил ее руку Максимилиан. – Не этот рычаг, а тот рубильник. И не до конца, а лишь на два деления. В отличие от тебя, я внимательно слушал, что рассказывал Ангренаж.

Стоило передвинуть ручку, как за спиной протяжно загудело на одной ноте, потом звук сменился и стал басовитее.

Аннет и Максимилиан стремительно повернулись. Бронзовый органист принялся поднимать и опускать руки и шевелить пальцами, надавливая на клавиши.

– Заработало! – захлопала в ладоши Аннет. – Но это не то, не то! Нужно его остановить. Ну-ка, а если так…

Она сдвинула рубильник на одно деление вверх, и органист застыл, подняв согнутые в локтях руки и задрав к небу острый подбородок, будто собираясь помолиться.

– Ты играешь на органе или хотя бы на пианино? – Аннет спросила Максимилиана.

– Боюсь, нет.

– Надо же, я думала, ты умеешь все на свете. Ладно, сама справлюсь. В детстве пришлось ходить на уроки музыки, пока меня не стошнило на стул репетиторши. Она была вредная и ужасно пахла нафталином, но кое-чему научила…

Не колеблясь, Аннет быстро вскочила на постамент и протиснулась к клавиатуре гидравлоса. Было неудобно, пришлось устроиться на коленях органиста.

– Ми… или фа? Нет, соль… Как там… «из сееердца гор примиии…» – напела она, тыкая по клавишам. Орган издавал жуткие звуки, стонал на все лады, внутри гудел нагнетаемый пар, булькала вода. Птицы закатили истерику, их чириканье заглушало какофонию.

– У исполнительницы отличный слух и голос, но техника подвела. Сейчас на твой кошачий концерт сбежится весь Механисбург, – заметил Максимилиан игривым голосом. Он от души забавлялся, глядя на ерзающую за клавишами Аннет.

– Очень приятно знать, что ты меня поддерживаешь. Всегда мечтала о такой отзывчивой аудитории. Вот, вот, я знаю как! Ну-ка, господин органист, как вам это?

Аннет уверенно пробежала пальцами по клавишам и извлекла очень заунывную и очень громкую мелодию. Как только последняя нота замерла в воздухе, раздался скрип. Колени органиста завибрировали, Аннет чуть не упала.

Медленно и торжественно статуя начала поворачиваться вокруг своей оси, а затем отъехала вбок вместе с основанием. Аннет спрыгнула на землю и ахнула. Под статуей открылся зев каменного колодца.

Осторожно заглянула внутрь – дна не видно. По краям растет серый мох, и трепещут лохмотья паутины. В кладке стены выбиты ступени, покрытые толстым слоем пыли, которую совершенно определенно никто не смахивал последние лет двести. Именно так в представлении Аннет и должен выглядеть лаз в подземелье, скрывающее страшные тайны и сокровища.

Ее охватил безудержный восторг. Получилось! Она догадалась, она нашла!

– Ты молодец! Не устаю восхищаться тобой, – Максимилиан сжал ее плечи. – Храбрее и сообразительнее девушки я не встречал.

Она вспыхнула от его похвалы.

– Что теперь? – спросила с трепетом в голосе. Предчувствие удивительных тайн пьянило, как крепкое вино. Хотелось забыть об осторожности и ринуться навстречу приключениям.

– Нужно поставить в известность власти города. Пригласить полицейского, собрать команду исследователей, чтобы спуститься туда. Археологов, хронологов, лозоходцев. Ты понимаешь, что твое открытие значит для города?

– Да, – протрезвела Аннет. – Мы так и поступим. Позовем подмогу. Это правильное, разумное... и очень скучное решение.

Она повернулась и умоляюще сложила руки.

– Пожалуйста, Максимилиан, давай заглянем туда. Одним глазком?

– Опасно, – покачал он головой. – Иногда в подземельях скапливаются ядовитые газы.

– Не думаю, – Аннет подошла к люку. – Сейчас туда поступает свежий воздух. Вниз ведет лестница. Этот колодец ждет посетителей.

Максимилиан тяжко вздохнул и сдался – подозрительно быстро.

– Хорошо. Спустимся на пару ступеней. И сразу наверх.

Аннет отломила ветку от пышного куста бузины, смахнула паутину и, облизывая пересохшие от волнения губы, поставила ногу на первую ступень.

Пахнуло земляным, прелым теплом. Ступени вели вдоль стены по спирали, вниз, в темноту. Сделав один шаг, Аннет не нашла в себе силы остановиться. Касаясь рукой шершавой стены, она продолжала спуск; Максимилиан шел следом.

– Довольно! – позвал он и коснулся ее плеча. – Идем назад.

– Прошу, еще немного! Я вижу дно.

Над головой ярко горел круг люка, но стоило Аннет ступить на площадку внизу лестницы, свет начал стремительно меркнуть.

– Что за…, – ругнулся Максимилиан и рванул наверх. Поздно! Со страшным скрипом статуя органиста встала на свое место. Навалилась кромешная, душная тьма.

Несколько мгновений стояли неподвижно, пытаясь осмыслить произошедшее.

– Мы в ловушке! – наконец произнесла Аннет. Паника сжала ей горло.

– Не беспокойся, – голос Максимилиана прозвучал совсем рядом, а затем теплая рука коснулась ее плеча. – Мы выберемся. Дыши спокойно, не паникуй. Воздуха здесь достаточно.

Было тихо, лишь гудел пар в невидимых трубах, да гулко колотилось сердце. А потом раздалась единственная низкая нота, как зов горна. Аннет подпрыгнула.

Темноту пронзили тусклые лучи, похожие на те, что проникают сквозь крошечные грязные окна подвала. Они шли из отверстий в каменной кладке колодца.

– Зеркальные световоды, – пояснил Максимилиан. – Жакемар все продумал.

– Наши приключения начинаются, – прошептала Аннет. – Что происходит?

Они стояли на круглой металлической платформе с перильцами, из середины которой торчал толстый штырь с винтовой резьбой. Под ногами дрогнуло, раз, другой.

Платформа качнулась, закрутилась и пошла вниз, сначала медленно, а потом быстрее и быстрее. Каменные стены ползли вверх, над головой тянулся черный колодец, вспыхивали лучи световодов. Басовито жужжали шестеренки, тонко гудели паропроводы.

– Это винтовой лифт! – выкрикнула Аннет, чувствуя, как к горлу подступила тошнота и сердце барахтается где-то в животе. – Сдается, он доставит нас прямо в мастерскую Жакемара!

Максимилиан ободряюще сжал ее локоть и покачал головой.

– Наверняка путь к мастерской будет куда сложнее. Не зря Лазурный поэт так старательно рисовал ту схему. Думаю, скоро мы узнаем, что она означает! Не бойся. Это будет незабываемое приключение – почище, чем в твоих любимых синематографических лентах.

– Я не боюсь, – соврала Аннет и зажмурилась.

Платформа лязгнула и остановилась. Послышалась мелодия из трех нот, похожая на бой поломанных часов.

– Нас приглашают идти дальше, – сказал Максимилиан. – Примем приглашение?

Будто у них был выбор!

– Да! – отозвалась Аннет и храбро шагнула вперед.

Они оказались в тесном коридорчике с высоким потолком. Лучи редких световых колодцев едва-едва рассеивали мрак. В стенах кое-где чернели узкие, похожие на щели проходы. Выяснять, куда они вели, пока не хотелось.

Подземный воздух был влажным и теплым, и пахло, как в общественных купальнях – нагретым камнем и паром. Под ногами хрустели крошки известняка, едва слышно гудели трубы под потолком.

– Интересно, мы глубоко? – спросила Аннет. Ее шепот многократно отразился от стен, прошелестел с разных сторон, словно вопрос задали десятки робких привидений.

– Не очень, – от баритона Максимилиана эхо зашлось гулом и обрело уверенность. – Метров тридцать-сорок.

– Мы прямо под городом! Это тот самый лабиринт. Видишь, как коридор ведет в сторону? Он не прямой. А впереди развилка! Куда же нам идти?

– Достань схему, – велел Максимилиан. – Сейчас разберемся.

Они встали под световодом и прищурились, пытаясь впотьмах разобрать рисунок Лазурного поэта.

– Логично предположить, что нужно попасть в центр, – решил Максимилиан. – Но неизвестно, в какой точке лабиринта мы сейчас. Ничего, выясним.

– Можно использовать правило левой руки, – важно сообщила Аннет. – Я читала о нем в детском журнале. Следует всегда держаться левой стены, так мы рано или поздно придем, куда нужно.

– Это годится только для односвязных лабиринтов, – огорошил ее Максимилиан. – Тех, где нет замкнутых маршрутов. Погляди на схему: тут петли. Как будто один лабиринт поместили внутри другого. Если следовать правилу левой руки, мы будем ходить по кругу. Нужно отметить крестом каждый проход, куда мы свернем. Если он заканчивается тупиком, мы покидаем его и ставим второй крест. Все просто.