Великолепие чести - Гарвуд Джулия. Страница 37

— Его зовут Дункан. Лорд — это не важно. Он твой брат.

Мадлен наградила барона таким взглядом, что он не рискнул связываться с ней, но удивленно приподнял брови, увидев, как нахмурилась Адела. Когда Мадлен кивком указала ему на сестру, барон пожал плечами, не понимая, чего она от него хочет.

— Ну-у? Разве ты не хочешь приветствовать свою сестру, Дункан?

— Ты что, приказываешь мне? — недобро молвил Векстон.

У него был раздраженный вид. Мадлен недоуменно пожала плечами.

— Не хочу, чтобы твоя собственная сестра боялась тебя, — заявила она, уже не в силах остановиться.

Между тем Дункан вновь едва сдерживал смех. Все шло как нужно. Джиларду его идея понравилась, а Эдмонд был против, но вот результат налицо. Мадлен стала защитницей Аделы. Один котенок пытается взять под свою опеку другого; впрочем, его пленница вела себя не как котенок, а скорее как тигрица.

Векстон повернулся к сестре:

— Доброе утро, Адела. Ты хорошо себя чувствуешь сегодня?

Утвердительно кивнув, Адела посмотрела на брата и улыбнулась. Дункан с удивлением заметил, как это простое приветствие изменило настроение девушки.

— Дункан, а Мадлен не могла бы пока остаться здесь и…

— Адела, пожалуйста, не спорь с братом, — перебила ее подруга, опасавшаяся, что терпения барона хватит ненадолго. — Это невоспитанно, — добавила она, ободряюще улыбаясь Аделе и следуя за Дунканом. — Уверена, что у барона есть причины послать меня в башню, — сказала она, обернувшись к Аделе, прежде чем выйти из комнаты.

Но когда Мадлен и Дункан оказались в коридоре и Адела уже не могла слышать их, Мадлен спросила:

— Почему ты велишь мне вернуться в башню?

Они уже миновали половину территории замка и находились у подножия лестницы, ведущей в башню, когда барон повернулся к своей пленнице. Честно говоря, он с удовольствием вытряс бы из нее душу, но тут его внимание привлек ее запачканный во время уборки носик. Дункан начал вытирать его большим пальцем.

— Мадлен, а ведь все твое личико покрыто пылью. Ого, да в тебе появился изъян! Может, мне выкинуть тебя в окно, как ты думаешь?

Девушка даже не сразу поняла, о чем толкует барон, но тут же нашлась.

— Спартанцы, к твоему сведению, не выбрасывали пленников из окон, — заявила она. — Только новорожденных младенцев с каким-нибудь пороком. Спартанцы были отважными воинами со злыми сердцами, — добавила она.

— Они отдавали себе отчет в своих поступках, — промолвил Дункан, палец которого медленно скользнул вниз, к губам Мадлен, и обвел ее нежный рот. — И они были безжалостны.

Мадлен не двигалась с места и лишь зачарованно смотрела в глаза барону, лихорадочно пытаясь ухватить нить разговора.

— М-м-м… Безжалостны, ты говоришь? — наконец-то вымолвила она.

— Да, и таким должен быть любой настоящий воин.

— Нет, — возразила девушка.

— Поэтому спартанцы были непобедимы, — добавил Дункан.

— А разве теперь спартанцы уже не встречаются, Дункан? — спросила Мадлен.

Не сдержав улыбки, он пожал плечами, услышав столь нелепый вопрос.

— Возможно, спартанцы были непобедимы, но сами они все давным-давно мертвы.

— Да, конечно.

Господи, ее голос дрогнул! И она знала причину тому: Дункан нежно смотрел на нее, медленно привлекая пленницу к себе.

— Мадлен, я не позволю тебе больше отталкивать меня, — прошептал барон, все ниже склоняясь к девушке. Теперь их губы были совсем близко.

— Значит, не позволишь? — выдохнула Мадлен.

— Нет, не позволю, — проворчал Дункан сердито.

— Ну тогда можешь поцеловать меня, — смущенно промолвила она. — Я не буду отталкивать тебя.

В ответ на это барон схватил девушку за руку и повел вверх по лестнице.

— Ты больше не пленница, — заявил он.

— Значит, ты признаешь, что совершил ошибку, привезя меня сюда? — спросила девушка, и в ее голосе ему послышался страх.

— Я никогда не совершаю ошибок, Мадлен, — заявил Дункан, и пока они не оказались у дверей ее комнаты, не проронил больше ни слова.

Барон потянулся к дверной ручке, но девушка оттолкнула его, прислонившись к двери.

— Я сама в состоянии открыть дверь в собственную комнату, а ошибки ты, между прочим, совершаешь. Я была твоей самой большой ошибкой.

Вообще-то она зря сказала такое, оскорбив саму себя. Дункан лишь улыбнулся, поняв, что девушка сболтнула лишнего. Затем он отодвинул Мадлен в сторону и рывком открыл дверь. Мадлен проскользнула в комнату впереди него и попыталась захлопнуть дверь перед его носом, но Векстон не позволил ей сделать это.

«Что ж, — подумала девушка, — масло в огонь подлито. Интересно, как он отнесется к переменам в моей комнате?»

Дункан не верил своим глазам. Мадлен умудрилась превратить убогое помещение в уютное жилище. Стены были чисто вымыты, а напротив двери висел большой бежевый гобелен с изображением финальной битвы при вторжении Вильгельма. Краски были яркими и живыми, а фигуры воинов вышиты красным и голубым.

Работа, что и говорить, незамысловатая, но смотреть на нее было приятно.

Кровать была застелена голубым стеганым одеялом. У камина стояли два больших стула с красными накидками, перед стульями — скамеечки для ног. Дункан заметил, что на одном стуле лежит еще один незаконченный гобелен. В наброске рисунка Дункан без труда узнал выдуманного девушкой волка.

Уголки его губ пару раз дернулись. Мадлен не знала, что это должно означать. Она ждала со все возрастающим нетерпением, когда, внезапно вскрикнув, барон отскочил от нее. Он повернулся и, не сказав ни слова, выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Аромат роз преследовал его по пятам. Поравнявшись с дверями большого зала, барон немного успокоился, но тут к нему бросился младший брат.

— Что, леди Мадлен принимает посетителей сегодня утром? — выпалил он с юношеской непосредственностью.

Дикий вопль Дункана, послуживший ответом Джиларду, был слышен во всем замке.

Джилард оторопел — он в жизни не слышал, чтобы его брат кричал так громко. Подбежавший к ним Эдмонд увидел лишь спину удалявшегося Дункана.

— Что это так разозлило его? — недоуменно спросил Джилард.

— Не «что», Джилард, а «кто», — заметил средний брат.

— Не понимаю.

Улыбнувшись, Эдмонд похлопал Джиларда по плечу:

— Вот и Дункан тоже пока не понимает, но, надеюсь, скоро поймет.

Глава 13

Мадлен работала над своим гобеленом, но мысли ее витали где-то далеко: она то и дело вспоминала слова Дункана о том, что она больше не его пленница.

Конечно, ей самой придется выяснять у барона, что он имел в виду, но она почему-то опасалась узнать правду. Да, она боялась услышать ответы на свои вопросы.

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вбежала Адела, явно чем-то расстроенная. Казалось, еще немного, и она расплачется.

Мадлен вскочила со стула.

— Что случилось? — встревоженно спросила она, сразу же подумав, что тут не обошлось без Дункана.

Адела залилась слезами. Мадлен поспешила закрыть дверь. Обняв девушку, она усадила ее на стул.

— Сядь и успокойся, — проговорила Мадлен. — Все наверняка не так страшно, как тебе показалось. Скажи мне, почему ты плачешь, и, думаю, я смогу тебя утешить.

Адела послушно кивнула, но, взглянув на подругу, снова заплакала. Мадлен уселась напротив и терпеливо ждала.

— Мадлен, твой брат послал за тобой своих людей! Дункан позволил его посланцу войти в замок. Поэтому он и велел тебе вернуться в башню. Дункан не хотел, чтобы человек Луддона видел тебя.

— Но почему? Всем известно, что меня держат здесь пленницей! Луддон…

— Ты не поняла, — перебила ее Адела. — Эдмонд сказал Джиларду, что, по его мнению, Дункан не желает, чтобы посланец увидел, как с тобой тут хорошо обращаются. Ты ведь согласна с этим, Мадлен?