Великолепие чести - Гарвуд Джулия. Страница 4

— Вероятно, Луддон поехал по южной дороге, Джилард, иначе вы встретили бы его, — сказал барон.

— Значит, теперь вы поедете домой? И сможете бросить Луддону вызов в другой раз? — не сдержавшись, снова спросила Мадлен. Она старалась говорить как можно равнодушнее, надеясь, что не слишком разозлила братьев своим вопросом.

Те повернулись к ней, ничего не ответив, но, судя по их взглядам, оба решили, что она не в своем уме.

Страх вновь обуял Мадлен, колени ее задрожали, она поспешно опустила глаза и уставилась в грудь Векстона, стыдясь проявления такой непростительной слабости характера.

— Я не сумасшедшая, — пробормотала она. — Вы еще успеете уехать, и вас не тронут.

Дункан промолчал. Схватив ее за связанные руки, он потащил пленницу к тому самому столбу, к которому еще недавно был привязан сам. Мадлен два раза споткнулась, ноги ее подгибались от ужаса. Но когда Дункан внезапно отпустил ремень, Мадлен выпрямилась, прислонившись к столбу и ожидая, что будет дальше.

Барон Векстон пристально поглядел на пленницу. Она решила, что это означало приказание оставаться на месте. Затем он повернулся к воинам и встал перед ними, слегка расставив сильные ноги и уперев руки в бока.

— Никто не смеет прикасаться к этой девушке! — прогремел на весь двор голос барона. — Она моя!

Мадлен посмотрела на дверь замка. Можно было не сомневаться: громкий крик Векстона перебудил всех воинов. Но когда через несколько мгновений из замка так никто и не появился, девушка решила, что сильный порыв ветра просто отнес в сторону крик барона.

Дункан отошел от Мадлен. Тут девушка с такой силой вцепилась в его кольчугу, что стальные колечки впились в ее нежную кожу. Она скривилась от боли и, возможно, от того яростного взгляда, которым наградил ее Векстон. Теперь он стоял так близко от нее, что девушке пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо.

— Вы не поняли меня, барон! — вырвалось у нее. — Если бы вы только выслушали меня, то сразу же согласились бы, что ваш план нелеп.

— Мой план нелеп? — недоуменно переспросил Векстон.

Черт, да она же оскорбила его! За такие слова любой мужчина поплатился бы жизнью. Хотя… У нее было такое искреннее выражение лица, такие невинные глаза… Возможно, она просто не понимает, что говорит.

У Дункана был такой вид, словно он собирается задушить Мадлен. Она едва сдерживалась, чтобы не зажмурить глаза под его испепеляющим взглядом.

— Если вы пришли в замок за мной, то зря потратили время, — прошептала она.

— Так ты полагаешь, что не заслуживаешь моего внимания? — поинтересовался барон.

— Конечно. Ведь в глазах брата я ничтожество, настоящая пустышка. Мне это прекрасно известно, — равнодушно добавила Мадлен. Дункан понял, что девушка не кокетничает, не набивает себе цену. — А вы обязательно погибнете этой ночью. Да, ваших воинов здесь много, но воинов Луддона примерно вчетверо больше. Больше сотни воинов спит в подвале. Можно не сомневаться, что они услышат шум битвы. Что вы на это скажете? — спросила Мадлен, начав догадываться, что впустую тратит время на уговоры, но не в силах остановиться.

Дункан недоуменно смотрел на нее, потом попросту пожал плечами.

Этот жест заставил Мадлен рассвирепеть. Видно, глупец твердо решил покончить счеты с жизнью!

— Я напрасно уговариваю вас уйти отсюда, не так ли? — спросила девушка.

— Да, — признался барон, в глазах которого, к удивлению его пленницы, появился теплый блеск, который, впрочем, быстро погас. Может, он просто смеялся над ней?

Дункан еще некоторое время смотрел на Мадлен, а затем, покачав головой, направился к замку Луддона.

Девушка все еще не могла понять намерений барона. Глядя на его спокойное лицо и неторопливую походку, можно было подумать, что он просто зашел в гости к соседу.

Конечно, это было заблуждением. Мадлен вдруг стало до того страшно, что она почувствовала тошноту. Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь развязать кожаный пояс, которым все еще были связаны ее руки. Паника ее усиливалась — девушка внезапно вспомнила, что в замке, кроме воинов, есть еще и слуги. Она не сомневалась в том, что воины барона Векстона не станут разбирать, кто перед ними — вооруженные воины или безоружные мирные люди. Уж Луддон-то, во всяком случае, ни на секунду бы над этим не задумался.

Мадлен знала, что скоро умрет. Иного быть не могло — ведь она сестра Луддона. Но если она спасет несколько невинных людей, не станет ли ей легче от сознания того, что перед смертью она совершила добрый поступок? Господи, если удастся спасти хоть одну жизнь!..

Не сводя глаз с Векстона, Мадлен пока безуспешно пыталась развязать узлы на ремне. Когда барон поднялся на ступени замка и повернулся к своим воинам, на его лице была написана ярость.

Дункан медленно поднял над головой меч. А потом над площадкой двора раздался его громовой голос, проникая сквозь толстые каменные стены:

— Никого не щади-и-ить!!!

Шум битвы терзал Мадлен. То, чего она не видела, дорисовывало ее воображение. Девушка никогда не была свидетельницей настоящего сражения, лишь слышала хвастливые рассказы воинов об их ловкости и храбрости. Но при ней никто никогда не упоминал о жертвах, неизбежных в любой битве, так что когда дерущиеся стали выбегать во двор и рекой полилась кровь, девушке показалось, что она попала в ад.

Хотя численностью воины Луддона и превосходили противника, Мадлен быстро поняла, что они были подготовлены к сражению куда хуже, чем воины Векстона. Она видела, как один из воинов ее брата занес меч над бароном и тут же поплатился за это жизнью; другой попытался нанести удар копьем и через мгновение остался и без копья, и без руки. Его душераздирающий вопль пронесся над полем боя, и воин упал на землю, истекая кровью. Мадлен зажмурила глаза, чтобы не видеть всех этих ужасов, но и с закрытыми глазами жуткие картины битвы продолжали преследовать ее.

Вдруг юноша, которого Мадлен приняла за оруженосца Дункана, подбежал к ней и встал рядом. Светловолосый, среднего роста, такой мускулистый, что даже казался толстяком. Вытащив из ножен кинжал, он принял оборонительную позицию. На пленницу барона юноша не обращал никакого внимания, однако Мадлен была уверена, что он послан к ней на защиту. Она видела, как несколько минут назад барон указал на нее оруженосцу.

Девушка заметила, что оруженосец непрерывно нервно покусывал нижнюю губу, то ли от страха, то ли от возбуждения. Вдруг юноша бросился к Дункану, вновь оставив Мадлен одну.

Оказалось, молодой человек сделал это, чтобы поднять щит, который его господин выронил в пылу битвы. В спешке оруженосец обронил свой кинжал.

Быстрее молнии Мадлен подбежала к кинжалу и, схватив его, вернулась на свое место у столба. Опустившись на колени, она прикрыла плащом руки и принялась перерезать связывавший их кожаный пояс. Внезапно она почувствовала едкий запах дыма и, подняв глаза, увидела, как из открытых дверей замка с ревом вырвался столб пламени. Испуганные слуги побежали к воротам, ища спасения за пределами замка. Огонь преследовал их по пятам.

Старик Саймон — старший сын управляющего замком — поспешил к Мадлен. По его морщинистому лицу текли крупные слезы, плечи были горестно опущены.

— Господи, миледи, я думал, они убили вас, — прошептал Саймон, помогая девушке подняться.

Взяв из рук Мадлен кинжал, Саймон ловко перерезал злополучный пояс.

— Постарайся спастись, Саймон, — горячо заговорила Мадлен, обняв слугу за плечи. — В этой битве ты можешь погибнуть, а ведь ты нужен своей семье.

— Но вы…

— Беги, пока не поздно, — настаивала Мадлен охрипшим от страха голосом.

Саймон был добрым, богобоязненным человеком, который всегда хорошо к ней относился. Как и другие слуги, он вынужден был оставаться на службе у Луддона, и одно это было достаточно тяжким испытанием. Не мог же Господь быть таким жестоким и в довершение ко всему отнять у старика и жизнь!

— Бежим со мной, леди Мадлен, — начал умолять Саймон. — Я сумею надежно спрятать вас.