Голос Немого - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 34

А вот время исполнения приговора Тень Камня явно выбрал очень тщательно. Не удивлюсь даже, что он загодя узнал о моем приближении: время визита-то было оговорено примерно. Как узнал? Учитывая, что это его земля, тут наверняка есть какие-то сигнальные чары, которые почти невозможно заметить, если не знать, где искать. Что-то серьезное, вроде эффективной защиты, подобным образом не спрячешь, а вот такую мелочь — вполне. Да и не исключено, что у него есть осведомители в Нижнем дворце.

— Так чем обязан чести принимать в своем доме самого Железного регента? Ах да, прошу прощения, уже не регента, — проговорил Тень Камня, когда мы устроились в одной из гостиных, а слуги принесли фрукты и напитки.

В отличие от Даора, этот человек никогда не пытался изображать безобидность, он играл в другие игры. Хотя особенно опасным Митий тоже не выглядел: совершенно обычный немолодой мужчина, с холодными светло-серыми глазами и правильными, но невыразительными чертами лица. Отвернешься — через минуту забудешь, как он выглядит.

— Традиции, — я чуть пожал плечами. — Сиятельная госпожа кесарь дает вам последний шанс добровольно во всем признаться и получить снисхождение. Если вы откажетесь, другой возможности не будет.

— Признаться в чем? — он вопросительно вскинул брови, безупречно изображая искреннее недоумение. — Мне казалось, что вопросов ко мне больше нет. Да, я виновен в том, что использовал свою дочь. Свою, господин Ярость Богов, законную дочь, по предварительному ее согласию, о чем даже предоставил документ.

— Да, разумеется, — кивнул я с каменным лицом.

Ну да, так он и признается! Нет, это действительно была пустая формальность, никто всерьез не рассчитывал, что Тень Камня проникнется. И бумага, упомянутая мужчиной, действительно существовала, я даже ее видел. А уж как он ее получил — понять сейчас было невозможно. Действительно ли Лиа поначалу не возражала, или просто не знала, что ее ждет, или не смела перечить отцу — ответов у нас не было. Да, честно говоря, судьба бывшей любовницы интересовала меня сейчас меньше всего: двадцать лет в шкуре Железного регента научили меня быть равнодушным ко многим вещам, которые прежде вызывали оторопь, и с уходом болезни некоторые из этих привычек остались. Повзрослел я, что ли?

— Ивар, между нами: вы действительно полагаете, что эта девочка может быть хорошим кесарем? — спросил собеседник, внимательно наблюдая за мной. — Алый Хлыст, конечно, человек умный, к роли влиятельной тени за троном ему не привыкать, но… женщина! Да еще с альмирцем в паре! Это как-то несерьезно.

— Вы действительно думаете, что я буду обсуждать своего кесаря с вами? — спокойно полюбопытствовал я в ответ. — Вы казались мне умнее.

Даор может мной гордиться: явно намеренная оговорка собеседника не заставила меня и бровью повести. В первый момент я и сам удивился собственной выдержке, но потом сообразил: дело в том, что эту тайну я уже успел разделить с близкими людьми, встретил понимание и избавился от груза на душе. Поэтому лишь напрягся, насторожился, но выбить меня из равновесия Тени Камня не удалось.

Удара с этой стороны я больше не опасался, Митий на несколько дней опоздал со своими провокациями. Теперь мне казалось, что при Тауре погибли оба наследника рода Первого Дождя, а возникший из их пепла Ив Ярость Богов был кем-то третьим. Благодаря одной очень искренней и очаровательной девушке я не только избавился от болезни, но и чудесным образом похоронил призраков прошлого, прекратив бояться их и цепляться за них, и окончательно принял «нового» себя.

А впрочем, такая ли уж это метафора — появление кого-то нового? Наша душа сделана из Железа и Искры, и, если меняются они, то и она наверняка не остается прежней…

— А есть что обсуждать, Ивар? — он вопросительно вскинул брови.

— Вы, похоже, думаете, что есть. Но один раз оговорка, а два — уже система. Почему вы называете меня чужим именем? — спросил я, со всем доступным тщанием подбирая слова.

— Чужим? — лениво улыбнулся он. — Оставьте, Ивар. Я собрал достаточно информации, чтобы прийти к однозначному выводу: при Тауре погиб старший из сыновей рода Первого Дождя. Но примите мое восхищение, для неоперившегося юнца вы сделали неплохую карьеру.

— Ах вот вы о чем, — хмыкнул я. — Действительно, от кого еще, как не от вас, Лиа могла узнать о том, что у меня был брат. Но ваши предположения смелее; она утверждала, будто я его убил. Одна только загвоздка: мой младший брат был даном. Или вы полагаете, это ложь?

— Нет, отчего же. Факт подтвержденный.

— То есть, по-вашему, я из дана стал фиром? И вы даже знаете, как это у меня получилось?

Равнодушная скучающая ухмылка, прямой тяжелый взгляд, ровный голос — шкура Железного регента по-прежнему была мне впору. Только сейчас я этому радовался, а не огорчался, потому что к привычному образу поведения прилагалась въевшаяся привычка следить за эмоциями даже в мелочах.

Странно, еще вчера я был уверен, что у меня так уже не получится, — ан нет, не в безумии дело.

Мне почудилось, что сейчас Тень Камня медленно кивнет и ухмыльнется. В ответном взгляде читалось что-то такое… уверенное, спокойное. Но Митий предпочел просто соскользнуть с опасной темы, а вернее, отступить, оставляя поле боя за мной.

— Вы полагаете, общественности, вашим друзьям и врагам будет до этого дело? — спросил он ровно.

— Полагаю, все они дружно решат, что ваша дочь тронулась умом не просто так, а в силу наследственных причин, — насмешливо фыркнул я.

— Пожалуй, в этом вопросе вы понимаете больше моего, — едва заметно улыбнувшись, склонил голову собеседник.

— Вот тут я бы, кстати, поспорил, — возразил я со смешком. — Еще неизвестно, кто более ненормален: тот, кто причиняет зло посторонним, или тот, кто сознательно ломает жизнь собственному ребенку.

— Всем нам приходится чем-то жертвовать. — Митий был предсказуемо спокоен. Не с моим опытом выводить из себя людей подобного масштаба, но удержаться от попыток я не мог.

— Выходит, свою дочь вы искалечили ради того, чтобы немного развлечь меня? Интересные, однако, приоритеты. Тронут.

— Выходит, так, — не стал спорить Тень Камня.

— Вы же понимаете, что в это никто не поверит и рано или поздно — скорее рано — подлинные ваши мотивы будут найдены? — полюбопытствовал я.

— Не понимаю, о каких мотивах идет речь, — столь же холодно и ровно ответил собеседник.

Еще некоторое время мы подобным образом беседовали ни о чем, перебрасываясь намеками и риторическими вопросами, а после я отбыл во дворец.

Обратный путь я проделал в задумчивости, и не давала покоя мне не столько мысль о подлинных замыслах Мития, сколько его подозрительная осведомленность о моем прошлом. Предположим, серьезных проблем я от этой информации не ждал, Даор и Тия все равно уже были в курсе, и первый даже почти не удивился. Тень Камня — достаточно умный человек, и подобная идея могла прийти ему в голову, и проверить ее он мог, здесь-то все было предсказуемо. Не так уж трудно при его ресурсах собрать достаточно информации и выдвинуть это предположение, лежащее почти на поверхности.

Гораздо важнее было то, что его не смущала перемена моего дара. Я готов был отдать правую руку на отсечение, что Митий если не знает точно, как это получилось, то, по крайней мере, имеет весьма правдоподобное этому объяснение, которое, однако, не собирается афишировать.

И главный вопрос состоит даже не в том, что он знает, а в том, откуда он это знает. Я в свое время перерыл все доступные источники и даже намека на подобное не углядел. И напрашивался единственный вариант: Митию подсказали боги. И вот тут происходящее окончательно переставало мне нравиться, потому что либо наши боги по какой-то причине помогают не только нам, и тогда истинные цели их игр становятся совсем уж непонятными, либо помогает Тени Камня кто-то другой. Хаос?

В любом случае, обо всем этом стоило рассказать Даору. Понятно, что у меня есть лишь домыслы и неясные предчувствия, но даже они могут сослужить хорошую службу.