Все, о чем мечтала (ЛП) - Дюрано Лиз. Страница 8

Хоть я целых пять месяцев не общалась с Кэти, а наша переписка ограничивалась электронной почтой, приятно слышать ее голос, и я рада, что ответила на звонок. Я не могу полностью закрыться от единственного человека, которому доверяю в этой жизни, особенно теперь, когда я чуть не перешла грань, чтобы покончить с ней.

Убедившись, что Дэкс не вернулся с очередной стопкой документов об аренде, я открываю дверь и выхожу из дома. Теплый ветер развевает мои волосы вокруг лица, и я заправляю прядь за ухо. Я улавливаю аромат полыни и делаю глубокий вдох, позволяя ему заполнить мои легкие, прежде чем выдохнуть ртом.

Я помню, что в городе кто-то мне рассказывал о том, что шалфей используется в лечении. Для лечения чего именно я не знаю, потому что у меня не было достаточно времени, чтобы это узнать. Но, когда я осматриваюсь по сторонам, то не могу избавиться от ощущения спокойствия, впервые после прошлой злосчастной ночи. Здесь не на что смотреть, кроме полыни и остальной растительности, которая водится на окраине Таоса. Бесплодные земли, как и мои утробы. Но также я знаю, что оказалась здесь не случайно и почему не позволила такому высокомерному парню как Дэкс Дрексел себя запугать, поставив свои условия.

Я здесь, чтобы начать все сначала, отпустить Маркуса и двигаться дальше. И это именно то, чем я собираюсь заняться.

Глава 6

Дэкс

Прошло два дня с того времени, как у меня произошла стычка с хорошеньким доктором, и мне тревожно. Мне нужно попасть в свою мастерскую на другом конце чертового экодома, только так я могу выбросить из головы свои последние задумки, или мне нужно вернуться во Флагстафф. Но, с тех пор, как в прошлый раз я вырвался из города, чтобы приехать сюда и провести время со своей бабушкой, я пообещал, что в следующий раз, когда приеду, останусь подольше. В экодоме или нет, но я останусь, даже, несмотря на то, что меня просто убивает тот факт, что мне приходится ждать, чтобы воспользоваться им.

Мне не верится, с какой скоростью ко мне приходят идеи. Именно поэтому я каждый раз останавливаюсь в «Жемчужине», когда возвращаюсь в Таос. Это придает мне новые силы больше, чем что-либо известное мне, от вида на небо, от волнистых облаков до горного хребта, где можно найти меня зимой, катающегося на лыжах.

Там, независимо от сезона, есть только я и небо, и задумки мебели ручной работы, сделанные из твердой древесины, такой как дикая вишня, манго, крупнолистный клен и грецкий орех. Со списком изделий для проектировки, дизайн которых мне оплатили клиенты для своих возведенных под заказ домов, ― от лестниц до шкафов, и даже ванных, сооруженных из устойчивых и экзотических пород древесины, покрытых прозрачным лаком, ― мой график производства расписан на ближайшие два года. Тем не менее, мне нужно время, чтобы немного расслабиться, именно для этого и существует родной город. Здесь я придумываю новые дизайны.

Но ничего из этого не осуществится, не тогда, когда тишину вокруг меня заглушают вопли детей, идущих в детский сад по утрам, и крики моей старшей сестры на моего племянника, Диями, чтобы он собирался в школу. Нет, в этой поездке мне не видать тишины, мне просто нужно вернуться в свой грузовик, чтобы уехать во Флагстафф. Но я не могу, и не только из-за своего обещания Нане о том, что в этот раз я останусь дольше. Я устал, но так или иначе, я просто не могу бросить одну Харлоу Джеймс, не с пистолетом в ее доме и этой предсмертной запиской, которую она написала. Эти слова не дают мне покоя. «Прости за то, что спасала всех остальных, в то время когда единственным, кого мне следовало спасать, был ты».

Кого она не смогла спасти?

Но я не собираюсь стучаться ей в двери и задавать этот вопрос. Черт, нет, нет, если я не хочу получить еще одну вмятину от ее проклятого пальца на своей груди. Так что последние два дня я зависаю с братьями Виллер, Тодом и Сойером, которые живут по соседству. Какое-то время мы играем в видеоигры, и всякий раз, когда у меня есть возможность, не будучи слишком очевидным, я смотрю в сторону «Жемчужины», чтобы убедиться, что Харлоу все еще была жива. А она была.

Забавно, что чувство вины делает с человеком. Харлоу позвонила Нане, чтобы сообщить ей, что приезжал какой-то парень с договором об аренде, в котором было что-то на счет каких-то обстоятельств, из-за которых она должна была разделить проживание в «Жемчужине» с ним. И тогда Нана перестала быть Анитой Анаей ― женщиной, которая всегда следила за моей собственностью, когда я уезжал из города, и становилась моей сумасбродной бабулей. Mi abuela (прим. «моя бабушка» на исп.). Ей было не важно, что мне стукнуло двадцать семь лет или то, что за последние два года я получил награду в сфере мебельного дизайна, я по-прежнему был просто ее внуком. В данном случае, я был внуком, который облажался.

«Она бы могла подать на тебя в суд, сынок», ― успокоившись, сказала она. «Иногда ты думаешь не своей смышленой головой, а чем-то другим, и, честно говоря…»

Она смерила меня взглядом, который дал мне понять, чтобы я не умничал, после чего вздохнула, покачала головой и вернулась в кухню, где готовила тамалес (прим. мексиканское блюдо, рулет с начинкой). Но я уже знал, что она хотела сказать, особенно в это время года, когда все в доме казалось более пустым, чем когда-либо.

«Ох, сынок, как же ты напоминаешь мне свою мать…»

Но я рад, что она не сказала этого вслух, ведь ей было грустно вспоминать о Перл* Анае ― Дрексел, дочери, которую она пять лет назад потеряла из-за рака (прим. Pearl — жемчужина на англ.). Черт, из-за этого мне тоже становится грустно. После того как она умерла, зачем бы еще мне нужно было зарываться в работу, переезжать во Флагстафф, чтобы проектировать мебель, а затем возвращаться обратно в Таос, чтобы собственными руками возводить экодом, который будет носить ее имя? Даже папа дал слабину, прилетев из Нью-Йорка, чтобы следить за производством и документами компании, пока я отсутствовал. Если бы не братья Виллеры, особенно Сойер, который вытащил меня умирающего и кричащего из ямы небытия, в которую я позволил себе упасть, и помог спроектировать и построить «Жемчужину», то я бы упился до смерти от своего горя.

Сегодня, пока я встречаюсь с братьями за пределами их экодома, разговаривая о том, чтобы установить больше солнечных панелей в «Жемчужине», я вижу, как Харлоу куда-то уезжает, оставляя облако пыли позади себя в исчезающем свете. Ей не стоит выезжать из дома в такое позднее время, даже, несмотря на то, что я установил солнечные батареи вдоль всей дороги, ведущей к «Жемчужине», но я не могу ввести комендантский час для своих жильцов.

Я благодарю братьев за то, что позволили мне пару часов позависать с ними, после чего забираюсь в свой грузовик. На самом деле, я думал о том, чтобы остаться в гостинице в течение следующих нескольких дней и сделать наброски новых проектов, но я знаю, что если я это сделаю, Нана на меня обидится. Она всегда с нетерпением ожидает моего визита, и, даже, когда я провожу несколько часов в «Жемчужине», делая наброски и работая над макетами своих последних разработок до тех пор, пока у меня не поплывет все перед глазами, я всегда могу рассчитывать на то, что она меня накормит. Она точно знает, что мне нравится, и у нее всегда наготове контейнеры с пищей, и если она может, то каждый вечер приглашает на ужин и кормит. Именно это Нана и делает с тех пор, как я приехал сюда, и мне нужно дополнительно позаниматься в тренажерном зале, чтобы убедиться, что я не набрал ненужных килограммов.

Припаркованный на подъездной дорожке БМВ застает меня врасплох, когда я приезжаю, и мне нужно припарковаться поперек, чтобы убедиться, что это машина Харлоу. Нью-Йоркские номера ― нет никаких сомнений, что это ее машина. Но какого черта она здесь делает?

Затем до меня доходит.

«Нет. Нана. Только не это».