Монстр (Дело Йозефа Фритцля) - Холл Аллан. Страница 37

Совершенно верно, что жизнь Штефана и Феликса чрезвычайно изменилась, но мне кажется, они все еще жалеют, что так мало успели прочувствовать внешний мир. К примеру, несколько дней назад шел дождь, и Феликс сказал: „Я хочу впервые увидеть дождь“, — потому что „Я никогда этого не видел“, и, если бы вы услышали это, то поняли бы, что да, он никогда не видел этого раньше.

Элизабет прекрасно уживается с теми тремя детьми, которые жили с бабушкой, и, насколько я слышал от врачей, так было с самого начала. Дети тоже очень тепло приветствовали мать. Они наслаждаются близостью к матери. Они счастливы быть вместе.

Элизабет чувствует себя хорошо, если хорошо детям; она черпает в них силы. Она думает за всю семью. Понимает все, о чем бы мы ни говорили. И решения принимает быстро. Она знает, чего хочет.

Не знаю, как долго им придется оставаться в больнице. У нас возникали споры, возбуждать ли против Йозефа Фритцля дело в связи с нанесенным ущербом. Тут прежде надо все обсудить с Элизабет. Но вопрос все еще остается открытым. Затем уголовное дело, которое еще не начато. Посмотрим, что будет. Ведь именно Элизабет должна решить, хочет ли она получить компенсацию за ущерб, нанесенный отцом.

Что касается долгосрочного времени, бабушка, мать и дети должны решить вместе с врачами и терапевтами, где они будут жить и кто с кем. И снова здесь нет полной ясности, равно как и не решен окончательно вопрос, сменят ли они имена и фамилии. Всего этого пока касаться не следует».

Во вторую неделю июня 2008 года больница перевела семью из отделения в квартиру, где обычно проживают приезжающие врачи. Тот факт, что клан Фритцля поселился в квартире, показывает, на какой длительный срок рассчитан их терапевтический курс. 1 июня 2008 года, после того как Керстин пробудили от искусственной комы, перед больницей был замечен грузовик перевозочной компании, выгружавший девять односпальных кроватей, платяные шкафы, небольшой диван, приставной столик, занавески, лампы, телевизор, холодильник, микроволновую печь, раму для сушки белья, садовую мебель и игрушки.

Это — те вещи, которые должны помочь детям подземелья вернуться к нормальной жизни, какой они не знали. Психологическое воздействие, испытанное «верхними» детьми, узнавшими, что их дед одновременно является их отцом, еще предстоит оценить и взвесить. Поскольку жизнь необычных пациентов затруднена малоподвижным терапевтическим курсом, врачи хотят, чтобы они быстрее прошли его и переехали, так как жизненно важно скорейшим образом восстановить связь между Элизабет и всеми ее детьми. Жившие «наверху» должны знать, что у них всегда была настоящая мать, ютившаяся в подвале, которая любила их ничуть не меньше, чем их бабушка Розмари.

Австрия, подвергшаяся суровой критике со стороны международного сообщества за то, что позволила этому чудовищному делу затянуться так надолго, готова пойти навстречу любому желанию семьи, которое та сочтет нужным. Однако уже находятся те, кто говорит, что в случае с Элизабет были допущены те же ошибки, что и в случае с Наташей Кампуш.

Бывшая школьная подруга Элизабет Криста Вольдрих говорит: «Они не позволяли мне увидеться с ней, что было бы еще понятно, если бы запрет исходил от самой Элизабет, но они принимают решения, какие им заблагорассудится. Я говорила с ее адвокатом, доктором Хербстом, но он не заинтересован помогать мне. Я сказала ему, что считаю — Элизабет должны окружать друзья. Вместо этого ее окружают адвокаты и врачи — совсем как Наташу. Уверена, что, если ее спросить, она захотела бы повидаться с кем-нибудь из нас». Криста успела выпустить CD с призывом собрать сумму для бывшей приятельницы; он продается в Амштеттене и округе; кроме того, Криста послала копию диска в больницу, где находится Элизабет. «У меня начались кошмары, когда я стала думать о том, что происходило с ней все это время, и мне захотелось помочь ей. Если я не смогу увидеть ее, то по крайней мере исполню свой долг как-нибудь иначе».

Для внешнего мира информация остается ограниченной. 15 мая 2008 года возле клиники собрались жители Амштеттена. Дети Элизабет приветствовали их. В руках у каждого ребенка были ярко раскрашенные рисунки, сердечки, улыбающиеся рожицы и радуги. Текст обращения гласил:

«Наша семья рада воспользоваться этой возможностью и благодарит всех вас за симпатию к нашей судьбе. Ваша симпатия помогает нам преодолеть это трудное время и доказывает нам, что в мире есть добрые и честные люди. Надеемся, что наступит время, когда мы сможем вернуться к обычной жизни».

К стене магазина в центре Амштеттена был прикреплен плакат. На нем Элизабет от всей души написала:

«Я хочу: выздоровления моей дочери Керстин, любви моих детей, защиты моей семьи, хочу, чтобы меня окружали люди с большим, сострадательным сердцем».

В записке Штефана говорилось:

«Я скучаю по своей сестре. Я счастлив, что наконец на свободе вместе со своей семьей. Я люблю солнце, свежий воздух и природу».

Почерк у него был неуверенный, но доказывал одно — в своем подземном аду Элизабет изо всех сил старалась, чтобы дети подземелья не превратились в пещерных детей. Бабушка Розмари написала записку, подписанную просто «бабушка», в которой были такие слова:

«Я хочу, чтобы мне удалось жить в мире с моими детьми с Божьей помощью и опираясь на собственные силы. Скучаю по моим дорогим друзьям и по своей свободе».

Феликс, самый младший, написал от себя, что мечтает играть с другими детьми и бегать с ними по лугам, а также кататься на машинах и санках.

Адвокат Хербст комментирует это так: «Как вы, наверное, знаете, плакат был выставлен публично, а идея его создания возникла в самой семье, особенно ее поддерживали дети. Им просто хотелось выразить себя; они хотели хоть немного войти в контакт с окружающим миром; они хотели поблагодарить людей за поддержку, которая неслась со всех сторон, и еще, я думаю, это было вроде развлечения для ребят, потому что им нравились такие вещи. Особенно Феликс ужасно радовался, что и его записка тоже будет на плакате.

Это правда: Элизабет пыталась дать детям подземелья хоть какое-то образование. У них проводились занятия, они учили грамматику, языки, изучали математику. Так что воспитаны они были отлично. Это действительно поражает, если вы пообщаетесь со Штефаном. Он очень вежливый и образованный человек».

Доктор Кепплингер говорит: «Обстановка в семье спокойная, доброжелательная. Команда терапевтов ставит своей целью помочь семье начать новую жизнь в будущем. Поэтому необходимо, чтобы семья медленно и осторожно адаптировалась к реальности».

Его команда включает терапевтов-логопедов. Несмотря на то что Штефану и Феликсу нравилось рычать друг на друга на своем, только им понятном, языке, первоначальные публикации в прессе о том, что дети Элизабет сошли со страниц «Книги джунглей» Редьярда Киплинга, категорически отвергаются доктором Кепплингером. Мать научила их чтению и письму, хотя сама Элизабет растеряла свои детские знания из- за домогательств, начавшихся в одиннадцать лет, а затем — пленения в возрасте восемнадцати. В подземелье было несколько книг, не считая пособий по акушерству, которые Фритцль купил Элизабет, когда та была на сносях. Несколькими годами позже Фритцль действительно купил детям книги, но главным источником образования для них многие годы оставался телевизор.

«В результате недостатка солнечного света оба страдают от нехватки витамина D, но со временем это пройдет, — добавляет доктор Кепплингер. — У матери и младшего ребенка в последнее время повысилась чувствительность к свету, отсюда и защитные солнечные очки. Феликс становится все более оживленным. Его завораживает все, что он видит вокруг, — свежий воздух, свет и еда. Постепенно цвет их кожных покровов приходит в норму.

Членам семьи предоставили вещи, к которым они привыкли, например аквариум и детские игрушки. В камере у Штефана была цистерна с рыбками, и здесь ему ее не хватало.

В подземелье время, должно быть, тянулось очень долго. Это медленное течение времени мы хотим поддерживать и в больнице. Мы избегаем слишком большого количества терапевтических процедур. У каждого из пациентов свои, уникальные проблемы, к которым надо подходить по-разному, но мы должны делать это медленно. Дети, жившие наверху, привыкли к другому темпу жизни, и мы предоставляем им больше занятий. Маленьким есть где поиграть, они могут бегать, догонять друг дружку. В особенный восторг их приводит еда, и 29 апреля семья устроила импровизированный вечер с тортом в честь дня рождения двенадцатилетнего Александра. Кроме того, ему подарили набивные игрушки и конструктор „лего“. Элизабет прекрасно справляется со всеми трудностями.