Игры Немезиды - Кори Джеймс. Страница 32

То ли с подачи Авасаралы, то ли по ее наводке Бобби обнаружила кое–что интересное.

Семь больших кораблей класса «Доннаджер» оказалось легко проследить, но они несли на себе флотилию корветов, подобных «Росинанту», и вот те были скользкими. Бобби начала со сведений о бое на Ио, потом занялась столкновениями по эту сторону Кольца и инцидентом в Медленной Зоне. Данные о потерях шли лавиной.

Сперва все вроде бы сходилось. Здесь потеряно полдюжины кораблей, там еще горстка, опознавательные коды вычеркнуты из списка. Но, присмотревшись, Бобби нашла нестыковочки.

Приписанный к «Беллэйр» корвет «Цуси» списали после Ио. Однако годом позже он снова возник в маленькой стычке близ Европы. Корабль снабжения «Апалала» вывели из состава флота, а семь месяцев спустя он доставил груз на Ганимед. Пропавшее в результате аварии медицинское оборудование вдруг мелькнуло в таможенном рапорте Цереры и снова исчезло. Оружие, утраченное в боях вокруг нынешней станции «Медина», оказалось инвентаризовано при аудите базы Геката, а затем снова пропало.

«Кто–то, — заключила Бобби, — подправляет отчеты и старые рапорты, вставляет корабли в списки потерь и стирает их из всех последующих документов по мере сил». Бобби нашла полдюжины следов, но о тех кораблях, с которыми все было проделано чисто, она узнать не могла. А это означало участие достаточно высокого чина в командовании флота — человека, имеющего доступ к соответствующим файлам.

Конечно, был список лиц, допущенных к этим сведениям, и Бобби как раз выясняла, насколько строго он соблюдается на практике, когда получила от Алекса приглашение на обед.

— Раз уж ты за это взялся, — попросила она, — займись вот чем: узнай, кто именно мог подправлять данные. Тогда я начну их искать.

— Пройти дальше по тому пути, на который ты уже вышла, — кивнул Алекс.

— Только действуй, если получится, через своих друзей на флоте.

— Это один из способов. Хотя и не единственный.

Бобби качнулась к нему, задохнулась от боли и снова откинулась на подушку.

— А что ты еще надумал?

— Кто–то нанял тех джентльменов, что нас обработали. Я, наверное, не пожалею времени, чтобы разузнать и о них.

— Этим я тоже собиралась заняться, — усмехнулась Бобби.

— Вот и хорошо, — сказал Алекс и оглянулся на возникшего в дверях мужчину.

Человек был крупным — его плечи целиком заполнили дверной проем, — а массивные черты лица выражали огорчение, или гнев, или страх. Букет нарциссов казался крошечным в его кулаке — в вазе он был бы пышным.

— Ой, — заговорил великан, — я только…

— Заходи, — перебила Бобби. — Алекс, это мой брат Бен. Бенджи, это Алекс Камал.

— Рад познакомиться, — сказал великан, бережно встряхивая скрывшуюся в его ладони руку Алекса. — Спасибо вам за все.

— Да что там! — усмехнулся Алекс.

Кровать Бобби заскрипела под усевшимся у нее в ногах братом. Тот робко посматривал на сестру. Теперь Алекс видел, как они похожи, только Бобби ее внешность была больше к лицу.

— Врач сказал, ты поправляешься, — начал Бен. — Дэвид просил передать, что думает о тебе.

— Мило, хотя Дэвид думает исключительно о терраформировании и сиськах, — отмахнулась Бобби.

— Я прибрался в комнате для гостей, — сказал Бен. — Выпишешься, можешь пожить у нас.

— Это вряд ли, — несколько жестче усмехнулась Бобби.

— Нет уж, — заявил ее брат, — и не спорь. Я сразу тебе сказал что Иннис–Шэллоу — опасный район, особенно для одинокой женщины. Если бы тебя не спас Алекс…

— Не думаю, что я кого–то спас, — вставил Алекс, но Бен, поморщившись, гнул свое:

— Ты бы погибла. А то и хуже.

— Хуже, чем погибла? — удивилась Бобби.

— Ты понимаешь, о чем я.

Бобби наклонилась к нему, оперлась локтями о колени.

— Понимаю — и считаю, что это чушь. В Иннис–Шэллоу мне не опаснее, чем в Брич–Кэнди.

— Что ты такое говоришь! — возмутился брат. — Неужели тебе все еще не ясно…

Алекс бочком сдвинулся к двери. Бобби заметила его движение и короткой улыбкой сумела выразить: «Извини», и «Спасибо», и «Как он уйдет, вернемся к важным делам». Кивнув, Алекс ретировался в коридор. Раскаты семейной баталии отдавались и там.

У собственной койки Алекса поджидала полиция. На сей раз его показания были по крайней мере связными. Впрочем, кое–что пострадавший постарался оставить в тени.

Слово «семья» на дальних кораблях использовалось большей частью в переносном смысле. Иногда и впрямь попадались кровные родственники, но почти всегда это были астеры. На военной службе и в корпорациях изредка встречались женатые пары и уж совсем редко — с ребенком. Случались двоюродные братья и сестры. Впрочем, гораздо чаще слова о семье выражали потребность в дружбе, в близости, в человеческом контакте, вписанную так глубоко в гены, что без нее человек чувствовал себя не вполне человеком. Слово «семья» было высокопарным именованием товарищества, синонимом верности, значившим много больше своего исходного значения. В воспоминаниях Алекса настоящая семья — кровная родня — выглядела как люди, которые сами не понимают, как так получилось, что они числятся по одному адресу. Пока были живы родители, Алекс их любил, да и сейчас любил память о них. Кузены всегда радовались его приезду, Алекс с удовольствием пользовался их гостеприимством. Увидев Бобби с братом и ощутив их глубинное, непреодолимое несходство, он что–то до конца понял.

Мать может любить дочь больше жизни, как в сказке, — или ненавидеть ее всей душой. Бывает то и другое одновременно. Сестра с братом могут дружить или ссориться, а могут разойтись в неуютном равнодушии.

И если кровное родство так разнообразно, может, слово «семья» изначально было лишь метафорой.

Алекс думал об этом, подходя к норе Минь. Ее приемные сыновья и дочь оказались дома, обедали лапшой с рыбой, и все они встретили гостя как своего, словно его ранения их заботили, словно им было не все равно. Алекс посидел за общим столом, легко и шутливо припоминая нападение и его последствия, хотя ему больше всего хотелось, как только позволит

этикет, забиться под каким–нибудь предлогом в отведенную ему комнату.

Его ожидало сообщение с «Роси». От Холдена. При виде знакомых голубых глаз и нечесаных каштановых волос Алекс странно взволновался — как будто часть его уже вернулась на «Росинант» и удивлялась, что он не весь там.

«Алекс, привет. Надеюсь, у тебя там все хорошо, и у Бобби тоже».

— Да, — ответил записи пилот, — забавно, что ты спросил.

«Слушай, я занялся тем делом с пропавшими кораблями.

И есть у меня подозрения насчет Венгрии–четыреста тридцать четыре. Ты не мог бы как–нибудь разжиться кораблем? Если надо, плати за аренду с моего счета. Хорошо бы ты поискал, не прячется ли там судно под названием „Пау Кант“. Спецификацию и опознавательный код прилагаю».

Алекс поставил запись на паузу. По загривку у него бегали мурашки. Пропавшие корабли преследовали его весь день, и от этого становилось не по себе. Он, потирая подбородок, дослушал сообщение Холдена. В нем оказалось куда меньше информации, чем хотелось бы. «Пау Кант» не числился марсианским кораблем — о его принадлежности вообще не было данных. Установив ручной терминал на запись, Алекс проверил, как выглядит на экране. Пальцами причесал волосы и начал запись:

— Привет, капитан. Сведения по «Пау Канту» получил. Нельзя ли собрать еще информации по нему? Я тут вляпался во что–то несколько странное…

Он описал случившееся с ним и Бобби, приуменьшая опасность и свою тревогу. Не хотелось пугать Холдена, когда тот не в силах помочь. Пилот не упомянул о подозрениях Бобби и Авасаралы — только заметил, что его появление явно спутало карты бандитам. Может, у Алекса начиналась паранойя, но ему казалось, что передавать такие сведения без двойной шифровки означает напрашиваться на неприятности. Он все же спросил, какие еще корабли пропали и не прослеживается ли их связь с Марсом.

Не исключено, что то, чем занимался Холден, было всего лишь совпадением. Может, между «Пау Кантом» и пропавшими марсианскими кораблями отсутствовала какая–либо связь. Но Алекс бы гроша на это не поставил.